Потерять, чтобы стать сильнее: история Деулинского перемирия

Как московскому царю Михаилу Романову удалось защитить свой трон от великого князя московского Владислава Вазы

Период Смутного времени в России, как правило, ограничивают промежутком между 1598 годом, когда московский престол занял Борис Годунов, и 1613 годом, когда на царство был избран Михаил Романов — основатель династии, правившей в России три сотни лет. И если считать, что смутным то время было прежде всего потому, что в стране не существовало легитимного правителя, которого признавали бы все слои населения, то так оно и должно быть. Однако фактическую точку в Смуте поставило скорее Деулинское перемирие, заключенное между двумя правителями, претендовавшими на один и тот же московский трон — царем Михаилом Романовым и королевичем Владиславом IV Ваза.

Кто кому узурпатор

С точки зрения польского королевича, царь Михаил Романов, избранный на царство 3 марта (23 февраля) 1613 года, был узурпатором. Ведь Владислав IV принял титул Великого князя Московского не просто так, а по просьбе так называемой Семибоярщины — князей Федора Мстиславского, Ивана Воротынского, Андрея Трубецкого, Андрея Голицына, Бориса Лыкова-Оболенского и бояр Ивана Романова и Федора Шереметева. Именно они смогли добиться, чтобы сначала в Тушинском лагере, где стояли войска Лжедмитрия II, а потом и в Успенском соборе Московского Кремля начали присягать на верность новому правителю Руси. Однако до реального воцарения Владислава дело так и не дошло, и даже коронационный головной убор, называвшийся «Московитской короной» и украшенный 255 драгоценными камнями, королевичу в итоге не понадобился. Его отец, польский король Сигизмунд III, после известия о присяге, принесенной в Москве его сыну, начал требовать серьезных изменений уже заключенного договора — и тот был разорван. Владислав так и не въехал в Кремль, но формально сохранил за собой титул «Великого князя Московского».

А с точки зрения Михаила Романова и поддерживавших его русских дворян, именно Владислав был незаконным правителем, который был избран на царство в Смутное время и при смутных обстоятельствах. К тому же польский королевич олицетворял интервентов, которым удалось отторгнуть немалую часть русских земель в пользу Варшавы. Их освобождение могло бы стать серьезным достижением молодого русского правителя и в то же время подтвердило бы его право на царствование. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в том же 1613 году, вскоре после восшествия на престол, царь Михаил Романов двинул русскую армию на Смоленск — крупнейший из городов, отторгнутых у Московского царства Речью Посполитой. Однако добиться его освобождения так и не удалось: осада, которую начали русские войска, к сдаче города не привела. И более того, она послужила формальным поводом для поляков начать новый поход на Москву, который и привел в итоге к заключению Деулинского перемирия.

Двойной удар

Убедившись в том, что у русского государства очевидно не хватает сил на то, чтобы победоносно закончить начатую кампанию по возвращению отторгнутых Речью Посполитой земель, королевич Владислав решился на встречное наступление. Решение о нем было принято польским Сеймом летом 1616 года, а в апреле 1617 года начался собственно поход на Москву, который, как планировалось, должен был закончиться взятием русской столицы и реальным воцарением польского наследника на московском престоле. В успехе предприятия в Польше мало кто сомневался: неудача русских войск под Смоленском и, напротив, чрезвычайно удачный рейд иррегулярной польской кавалерии по русским землям летом 1615 года свидетельствовали, что русская армия не представляет собой реальной военной силы.

К армии королевича Владислава присоединилась литовская армия под командованием литовского гетмана Яна Кароля Ходкевича. А летом 1618 года по южным границам Руси нанесли неожиданный удар запорожские казаки во главе с гетманом Петром Сагайдачным, вступившие в союз с поляками. Сбив немногочисленную и слабую русскую пограничную стражу, они сумели подойти вплотную к Москве, и это существенно изменило расклад сил. Если до этого времени русским войскам удавалось сдерживать натиск польско-литовского войска, а в первом сражении под Можайском в январе 1618 года даже нанести им серьезный удар, то теперь перевес был явно на стороне Речи Посполитой и ее союзников.

Москва не сдается

И все-таки активное сопротивление войск, которые удалось собрать царю Михаилу Романову, сделало свое дело: для того, чтобы одним броском добраться до Москвы и с ходу захватить ее, армии королевича Владислава не хватило сил. Они не могли вести серьезную плотную осаду, а значит, защитники московских стен могли рассчитывать на получение подкреплений, да и затягивание осады играло на руку именно русской армии — польская теряла и боевой дух, и некоторые входившие в нее подразделения, которые были недовольны долгой войной. Особенно это касалось казаков Сагайдачного, не приученных к правильному осадному бою и стремившихся вернуться к грабежам, которые составляли основную часть их дохода. Правда, казаки составляли и часть сил Московского царства, и тоже далеко не самую надежную, но с ними пока удавалось договариваться.

Штурм, предпринятый польско-литовской армией в ночь с 10 на 11 октября 1618 года, оказался неудачным. Планы атакующих удалось с успехом вычислить по перемещению их основных сил, и к тому же в Москву ушли два перебежчика-француза, которые отвечали за подрывные работы и смогли детально описать, куда и как будет направлена основная атака — на Тверские и Арбатские ворота. Благодаря сосредоточению там основных сил обороняющихся царю и его воеводам удалось успешно отбить штурм, — но и только. Возможности перейти в контратаку уже не было, как не было возможности взять город в серьезную осаду и у армии королевича Владислава. В этих условиях разрешить сложившуюся ситуацию могли только переговоры, которые и начались в конце октября 1816 года.

Перемирие с надеждой на победу

Первоначальные условия обеих сторон были чрезвычайно жесткими: и Михаил Романов, и королевич Владислав явно рассчитывали на долгую торговлю по этому поводу. Так оно и получилось: по мере того, как шли переговоры, каждая из сторон понемногу уступала, демонстрируя явное желание решить дело мирным договором. И если поначалу поляки требовали признания Владислава московским царем и передачи Речи Посполитой северных русских земель, а русские настаивали на освобождении всех оккупированных территорий и признании права Михаила Романова на царство, то к концу ноября и те, и другие были готовы к компромиссу. Польскую сторону подталкивало к нему весьма бедственное положение армии, вынужденной стоять в бывшем Тушинском лагере и терпевшей большую нужду в припасах и теплой одежде, русскую — непрекращающиеся грабежи казаков и растущее недовольство затянувшейся войной, которая истощала и без того обедневшее во время Смуты государство.

В итоге вместо мирного договора 11 (1 по ст. ст.) декабря 1618 года в деревне Деулино, расположенной рядом с Троице-Сергиевой лаврой, на окраине нынешнего Сергиева Посада, было заключено перемирие, условия которого были выгодны скорее Речи Посполитой, чем Москве. Польская сторона получала девять крупных городов, включая Смоленск, Рославль, Дорогобуж и Чернигов, а вместо них возвращала захваченные в ходе последней кампании крепости Мещовск, Мосальск, Козельск и Вязьму. Таким же неравноценным был и размен титулами: Михаилу Романову пришлось отказаться от права называться правителем Ливонии, Смоленска и Чернигова, а королевич Владислав сохранил право именоваться «царем русским» — правда, только в официальных бумагах Речи Посполитой. Но самый главный результат переговоров – заключенное на четырнадцать с половиной лет перемирие – устраивал Москву более чем. Русское царство избавлялось от присутствия интервентов и получало время на то, чтобы хотя бы отчасти восстановить разрушенную экономику, усилить государственную власть и создать новую армию, которая позволила бы ему после окончания срока перемирия еще раз попытаться вернуть все, что пришлось отдать по Деулинскому перемирию. Этой возможностью царь Михаил Романов воспользовался с максимальной выгодой. Хотя попытка отбить Смоленск и остальные уступленные в 1618 году земли во время так называемой Смоленской войны 1632-34 годов не удалась, а по условиям Поляновского мира пришлось еще и заплатить Речи Посполитой контрибуцию в 20 000 рублей, в обмен на это король Владислав IV вынужден был сложить с себя титул «Великого князя Московского», что навсегда избавляло Россию от появления иных претендентов на престол, кроме династии Романовых. А потерянные в 1618 году земли удалось вернуть спустя еще три десятилтия царю Алексею Михайловичу — по условиям Андрусовского перемирия, завершившего очередную русско-польскую войну.

Смотрите также:

Деулинское перемирие 1618 г. в историческом контексте

Владислав, королевич польский, царь московский

Московский Кремль в годы Смутного времени

Собор, воссоединивший Украину с Россией

«Россия не взяла ни километра польских земель». Как поделили Речь Посполитую