Деулинское перемирие 1618 г. в историческом контексте

В 2005 г. в России появился новый государственный праздник – День народного единства, отмечаемый 4 ноября. Поводом для него стал тот факт, что в этот день в 1612 г. ополчением К. Минина и князя Д.М. Пожарского от польско-литовских интервентов был освобожден Московский Кремль – сердце России. Вслед за этим в феврале 1613 г. состоялся Земский собор, избравший на российский трон Михаила Романова. Большинство историков, рассказывая о Смутном времени начала XVII в., заканчивают свое изложение данным фактом.

Однако избранием новой династии Смутное время не закончилось. В российской историографии нет единства по поводу продолжительности данного периода отечественной истории. Ряд исследователей прослеживает его с кончины Ивана Грозного в 1584 г. Другие отсчитывают начало Смуты с воцарения Бориса Годунова в 1598 г., третьи истоки «бедствий» относят к 1600 г., четвертые хронологию Смуты начинают с 1604 г., когда появились первые слухи о Лжедмитрии I. В данном случае необходимо опираться, в первую очередь, на свидетельства современников, и мы следуем за Авраамием Палицыным, активным участником событий Смуты и автором «Сказания» об осаде Троице-Сергиева монастыря, который определял продолжительность Смутного времени 14 годами  (1604–1618 гг.). Его финальной точкой стало подписание 1(11) декабря 1618 г. перемирия в селе Деулине на окраине нынешнего Сергиева Посада.

К сожалению, многие эпизоды последнего этапа Смуты остаются в тени событий 1612 – 1613 гг. До лета 1614 г. растянулась борьба с казачьим атаманом И.М. Заруцким, рассчитывавшим самому возглавить страну при сыне Марины Мнишек. Приходилось подавлять «воровские» шайки казаков в различных районах страны, часть из которых под командованием атамана Баловня летом 1615 г. всерьез угрожала Москве. По-прежнему продолжалась борьба с шведской интервенцией на северо-западе страны. Оборона Тихвина и особенно Пскова переломили крайне тяжелую ситуацию и заставили шведского короля Густава II Адольфа пойти на переговоры, завершившиеся в итоге подписанием 27 февраля 1617 г. Столбовского мирного договора

Но наиболее сложное положение для правительства Михаила Романова складывалась в отношениях с Речью Посполитой. Камнем преткновения явились претензии королевича Владислава на русский престол. В июле 1616 г. на сейме в Варшаве было принято решение о походе на Москву. В нем должны были принять участие коронные войска во главе с самим Владиславом (6 тыс. чел.) и литовские под командой великого литовского гетмана Яна Кароля Ходкевича (6,5 тыс. чел.).

Подготовка к выступлению королевича сопровождалась серьезной пропагандистской шумихой. Польскому обществу новый поход представлялся как выступление законного царя Владислава против «узурпатора» Михаила Романова. 25 марта 1617 г. в Варшаве он подписал договор со своим отцом Сигизмундом III об условиях мира между Речью Посполитой и Россией в случае его успеха. Спустя день, 27 марта, он торжественно выступил из польской столицы.

Несмотря на то, что главной целью Владислава являлась Москва, он двигался к ней кружным путем через Волынь, чтобы предупредить возможное вторжение крымских татар и турок, которых могло призвать на помощь московское правительство. Простояв в Луцке до 12 июля, он только 17 августа прибыл в Смоленск и двинулся дальше в направлении Москвы. В этот момент у него было чуть больше 3 тыс. солдат, которые после соединения с войском Я. Ходкевича составили армию в 8 тыс. чел.

В Москве, узнав о выступлении королевича, срочно стали собирать ратников. В августе 1617 г. в Ярославль был послан князь Д.М. Черкасский, а в Муром – князь Б.М. Лыков.

1 октября на сторону Владислава перешел дорогобужский воевода Иванис Одадуров. Весть о сдаче этого важного в стратегическом отношении пункта привела к панике в русском войске, стоявшем под началом князя П. Пронского в Вязьме, и 19 октября вяземская крепость интервентами была занята без боя.

Но на этом быстрые успехи поляков закончились. Хотя некоторые из советников королевича советовали немедленно атаковать плохо укрепленный Можайск, называя его «ключом к Москве», Владислав предпочел остановиться. Свою роль сыграли массовые уходы отрядов шляхты, не получавшей жалования, а также наступившие холода. В результате армия Владислава отошла на зимние квартиры в районе Вязьмы, обеспечивая свою безопасность небольшими острожками, занятыми сильными гарнизонами.

Русское правительство стянуло на западное направление практически все находившиеся в его распоряжении силы под командованием воевод князей Д.М. Черкасского, Б.М. Лыкова и Д.М. Пожарского. В общей сложности они насчитывали до 16,5 тыс. чел. Во многом этому способствовало то, что после заключения Столбовского мира не нужно было отвлекать войска к Новгороду.

Князю Д.М. Пожарскому, стоявшему с октября 1617 г. в Калуге, противостояли в основном отряды С. Чаплинского и Петра Опалинского, основную массу которых составляли лисовчики. Они смогли взять неожиданным нападением Мещовск, а Козельск сдали им казаки, бывшие сторонники атамана И.М. Заруцкого. После этого успеха П. Опалинский попытался взять Калугу, но после того, как потерпел поражение, вынужден был отойти к селу Товаркову (в 15 км от Калуги), откуда князь Д.М. Пожарский заставил его отступить к Вязьме. Впрочем, небольшие столкновения на этом направлении продолжались всю зиму 1617-1618 г.

После захвата Вязьмы Владислав отправил к Твери пана Соколовского, но высланный навстречу ему по Тверской дороге князь Д.П. Лопата Пожарский сумел отстоять этот город.

Князь Д.М. Черкасский с декабря 1617 г. стоял в Волоке Ламском. В его задачу входило прикрытие подхода к Москве по Волоцкой дороге, а также поддержка осажденного гарнизона в Белой.

Но главные действия русских войск разворачивались на центральном направлении, где с ноября 1617 г. действовал князь Б.М. Лыков, стоявший в Можайске. Внимательно изучив расположение польских острожков, он обратил внимание на слишком удаленный от Вязьмы гарнизон ротмистров Рожицкого и Опаровского в районе Царева Займища (по русским источникам – в селе Алешне). Против них 20 ноября был послан отряд Г.Л. Валуева, который разгромил польский гарнизон.

Эта вылазка обеспокоила королевича, который по совету гетмана Я. Ходкевича предпринял экспедицию на Можайск. В ее состав были отобраны лучшие части польско-литовского войска (1 тыс. конницы и 1,5 тыс. пехоты). 28 ноября польский корпус двинулся к Можайску. Но к этому времени город благодаря стараниям князя Б.М. Лыкова уже был обнесен валом с широким рвом и имел сильный гарнизон. О выступлении интервентов воеводу заблаговременно предупредила русская разведка. Поэтому, не доходя до Можайска, польско-литовское войско 2 декабря 1617 г. вынуждено было повернуть назад, потеряв при отступлении от холодов значительное число солдат.

Активные боевые действия возобновились с началом лета 1618 г. Пока армия королевича находилась на зимних квартирах в Вязьме, сам он, не предпринимая активных действий, вел переговоры о поддержке своего похода запорожскими казаками. Этому способствовало назначение запорожским гетманом лояльного к Речи Посполитой гетмана Петра Сагайдачного. Еще 18 октября 1617 г. был подписан Ольшанский договор, по которому в обмен на участие в походе на Москву Польша признавала судебную и административную автономию Запорожской Сечи, свободу на Украине православной веры, увеличение численности казацкого войска. В ходе позднейших переговоров в марте 1618 г. Владислав, согласовывая с запорожцами детали их вспомогательного удара, прислал П.К. Сагайдачному булаву, бунчук, печать и флаг. Численность казачьей армии современниками оценивалась (возможно, завышено) в 20 тыс. чел. при 17 легких пушках. Разумеется, брать хорошо укрепленные крепости она не могла, но важным ее преимуществом являлась высокая мобильность.

Что касается самого королевича, то к лету 1618 г. он вместе с Я. Ходкевичем получил подкрепления, и численность их войска выросла до 18 тыс. чел. Встал вопрос о месте нанесения главного удара. Я. Ходкевич предлагал идти на Калугу для соединения с П.К. Сагайдачным, но польские комиссары при Владиславе во главе с Львом Сапегой настояли на прямом походе к Москве.

Целью нового наступления было выбрано Борисово городище (в 7 км от Можайска), где имелся городок, обнесенный каменной стеной, в котором находился значительный русский гарнизон (по польским источникам – более 2 тыс. чел.). Покинув Вязьму 6 июня, королевич и Я. Ходкевич 28 июня подошли к Борисову городищу. Не сумев взять крепость с налета, они отошли от нее на расстояние пушечного выстрела и начали осаду. Через день поляки предприняли попытку очистить свой тыл и захватить Можайск, тем более, что город не имел к тому времени крепости как таковой, а русский лагерь опирался на систему острожков. Можайскому гарнизону Федора Волынского удалось 29 июня  отбить нападение поляков.

Эта небольшая, но важная победа позволила русским точно определить направление основного удара интервентов. Действительно, 20 июля основные силы польской армии подошли от Борисова городища к Можайску и начали осаду города. Вскоре к Можайску были подтянуты все три части русской армии. Князь Д.М. Пожарский переместился в район Боровска, а князь Д.М. Черкасский – в район Рузы. Подход русских отрядов уравновешивал силы противостоящих сторон.

Воеводы не ограничивались обороной. Получив сведения о движении польско-литовских войск по Оболенской и Серпуховской дорогам, князь Д.М. Черкасский выслал против них отряд князя В.П. Ахамашукова-Черкасского с дворянскими сотнями. Тот прибыл к Боровскому Пафнутьеву монастырю, где встретился с казачьими сотнями князя Д.М. Пожарского, посланными к обители ставить острог. Присоединив к себе часть казаков князя Д.М. Пожарского, князь В.П. Ахамашуков-Черкасский атаковал польско-литовский отряд, расположившийся в наспех сооруженном таборе в 7 км от монастыря. Но атака русских войск была проведена наспех и они обратились в бегство, которое было остановлено вмешательством 200 смоленских дворян и детей боярских, пришедших на помощь.

Ожесточенные бои под Можайском продолжались более месяца. Князю Д.М. Черкасскому было велено переместиться со своим полком вплотную к лагерю князя Б.М. Лыкова. Воевода сначала послал часть сил ставить острог у можайского Лужецкого монастыря, а вскоре выступил сам из Рузы. Полякам удалось атаковать полки князя Д.М. Черкасского в походном положении. Они с большим трудом пробились в Можайск, потеряв большую часть обоза. Пришлось оставить и позицию у Лужецкого монастыря.

30 июля поляки начали новую атаку, а отряд С. Чаплинского перекрыл путь снабжения из Москвы. Чтобы отвлечь внимание Владислава и Я. Ходкевича от Можайска, князь Д.М. Пожарский, получив подкрепление из астраханских стрельцов и юртовских татар, переместился к Пафнутьеву монастырю, откуда угрожал флангу противника. Небольшие отряды из монастыря неоднократно тревожили лагерь Владислава. Вскоре перебежчик из польского лагеря сообщил, что королевич собрался полностью осадить лагеря князей Б.М. Лыкова и Д.М. Черкасского и принудить их голодом к сдаче. Припасов в острожках было недостаточно, особенно после потери в бою обоза князя Д.М. Черкасского. Да и сами острожки были не приспособлены к длительной осаде.

Понимая, что пленение или уничтожение русских войск под Можайском поставило бы государство в критическое положение, московское правительство уже 22 июля разрешило воеводам в случае необходимости отступить из Можайска к Москве, оставив там гарнизон во главе с Ф. Волынским и снабдив его достаточным количеством припасов.

Между тем осада продолжалась. Немецкая пехота окружила русский лагерь шанцами, под прикрытием которых по острогам начала бить артиллерия, нанося основной удар по лагерю князя Д.М. Черкасского. Во время обстрела 27 июля последний был тяжело ранен и командование объединенными полками взял на себя князь Б.М. Лыков. На следующий день 28 июля противник начал готовить штурм Можайска со стороны Якиманского монастыря, и для его поддержки за речкой Можайкой были поставлены артиллерийские батареи.

Опасаясь полного окружения и уничтожения, князь Б.М. Лыков принял решение оставить город в ночь на 6 августа. Прикрывать отход русских войск должен был князь Д.М. Пожарский, в подкрепление которому из Москвы был выслана рать князя Г.К. Волконского. Отряд князя Д.М. Пожарского должен был выдвинуться к Борисову городищу и обеспечить отход сил князя Б.М. Лыкова на юг к Боровску. Это удалось, поскольку королевич не ожидал выхода осажденных в южном направлении, полагая, что они двинутся к Москве на восток.

В последний момент план русского командования едва не был сорван. Получив сведения о подготовке отхода, воевода Борисова городища К. Ивашкин покинул его и присоединился к князю Д.М. Пожарскому. Он среагировал моментально и немедленно приказал голове астраханских стрельцов Б. Лупандину скакать к Борисову городищу. Тот сумел занять беззащитное укрепление буквально на глазах у литовцев. Вскоре сюда прибыли основные силы князей Д.М. Пожарского и Г.К. Волконского. В направлении Можайска были высланы казачьи сотни, под прикрытием которой отряды князя Б.М. Лыкова без потерь отошли к Боровску.

После отступления главных русских сил остроги были сожжены, а оставшийся в Можайске гарнизон Ф.В. Волынского успешно отбивался от интервентов. Так и не взяв города, Владислав 6 сентября 1618 г. выступил в направлении Звенигорода. Несмотря на то, что русским в итоге все же пришлось отойти, польско-литовское войско, потеряв время, оказалось сильно ослаблено.

Военная кампания 1618 г. развивалась и на других направлениях. Коронный полковник М. Казановский, действовавший в Северской земле, с конца марта по начало мая неудачно осаждал Стародуб-Северский, затем безуспешно пытался 3–8 июня взять Болхов и Белев (11 июня), после чего через Козельск подошел в конце июня к Можайску на соединение с главными силами королевича.

С отходом главных русских сил от Можайска была решена и участь осажденной поляками Белой. В конце августа 1618 г. защищавший ее русский гарнизон оставил крепость. Перед этим он сжег ее укрепления и ушел на соединение с главными силами.

Одной из причин отступления русских войск стало вторжение запорожских казаков во главе с гетманом П.К. Сагайдачным. Еще до пересечения русской границы это воинство приступило в июне 1618 г. к грабежам Киевского воеводства и покинуло его под прямым военным давлением польских коронных войск и местных магнатов. Не решаясь атаковать такие хорошо укрепленные крепости как Путивль и Рыльск, армия П.К. Сагайдачного, воспользовавшись отсутствием крупных русских отрядов, легко прошла от юго-западной российской границы между Курском и Орлом и 30 июня внезапно захватила Ливны. Город был взят штурмом и сожжен, а воевода князь Никита Черкасский был захвачен в плен.

Следующей жертвой запорожских казаков стал Елец, к которому они подошли 4 июля. Их небольшой отряд притворным отступлением выманил защитников города из стен крепости, а основные силы 10 июля ворвались в беззащитный город. Здесь они захватили богатую добычу, так как в городе остановилось русское посольство в Крым.

Русская оборонительная система защиты южных рубежей, и без того ослабленная отправкой подкреплений под Можайск, была полностью разрушена. Запорожское войско, разделившись на две части, широким потоком хлынуло в пространство между Тулой и Переяславлем-Рязанским. Отдельный отряд под командованием полковника Михаила Дорошенко в середине июля 1618 г. двинулся в сторону рязанских мест. По пути они без боя заняли Лебедянь, Данков и Ряжск, захватили и сожгли Скопин и Шацк. Однако от Переяславля-Рязанского и Пронска они были отбиты и пошли на соединение с основными силами гетмана. Отколовшаяся от М. Дорошенко часть казаков сожгла Песочню, Сапожок и Шацк.

Основные же силы войска П.К. Сагайдачного от Ельца двинулись к Михайлову, но встретили отпор, поскольку о нашествии неприятеля воеводы были предупреждены. Осада этого города, начавшаяся 16 августа, закончилась  28 августа неудачей. Также завершилась и попытка захватить Зарайск 5–6 сентября. Впрочем, гетман не обращал на это особого внимания, и, не задерживаясь около Зарайска, вышел к Оке.

Появление на фронте огромной армии запорожцев резко изменило соотношение сил. Московское правительство пыталось отразить их удар силами собранных в районе Боровска и Пафнутьева монастыря войск. Но их ядро составляли ненадежные казачьи станицы. Пока ими командовал князь Д.М. Пожарский, они еще подчинялись приказам. Однако после того как тот заболел, они вышли из подчинения. Командование армией на рубеже Оки взял на себя второй воевода князь Г.К. Волконский. Бои 6–7 сентября на переправах через Оку в устье Осетра не дали результата. Запорожцы проникали через незащищенные места, а войско князя Г.К. Волконского таяло на глазах. В итоге почти все казачьи станицы, рассыпавшись по татарской традиции «загонами», отправились грабить окрестные земли. Казацкий полковник Ф. Борисполец отправился в рейд по Мещерской земле: были сожжены Касимов и Романово городище. Значительная часть дворян бежала к Москве, и князь Г.К. Волконский вынужден был укрыться в Коломне. Полк запорожцев под началом Ф. Пирского пытался в ночь на 24 сентября штурмовать Коломну, но был отбит. Тем не менее, путь на Москву запорожцам был открыт.

13 сентября 1618 г. основные силы поляков заняли Звенигород, а 22 сентября подошли к Москве, разместившись в 7 км от нее близ бывшего Тушинского лагеря. Поскольку продовольствия в окрестностях Москвы, разоренных многочисленными грабежами, найти было невозможно, к Переславлю-Залесскому был послан С. Чаплинский. По дороге, в ночь на 24 октября, он пытался захватить Троице-Сергиев монастырь, но был отбит. Затем в Александровой слободе он самовольно повернул назад, пытаясь взять обитель «изгоном», но снова неудачно. Отсюда он отправился грабить места по Клязьме, но в троицкой волости Вохна был убит монастырскими слугами.

Почти одновременно к российской столице с 5 тыс. казаков по Каширской дороге подошел и гетман П.К. Сагайдачный. Первоначально он расположился 26 сентября у Донского монастыря, прикрывая переправу через Москву-реку своих обозов, а затем соединился 28 сентября с главными силами королевича. Общая численность осаждавших, по польским источникам, достигла 25 тыс. чел. (включая казаков П.К. Сагайдачного).

В отличие от предыдущих трех оборон Москвы (против И.И. Болотникова, Лжедмитрия II и Я. Ходкевича), опиравшихся на укрепления Земляного города, в 1618 г. главной линией обороны стали стены Белого города. С одной стороны, это было вызвано сильными разрушениями стен Земляного города в 1611–1612 гг. Но самой главной причиной являлся недостаток сил. Согласно разрядным книгам, московский гарнизон насчитывал лишь 11,5 тыс. чел., из которых примерно 5,5 тыс. составляли ополченцы, собранные по всей Москве. Около 3 тыс. составляли казаки. Самыми надежными частями были примерно 1,5 тыс. служилых людей, 1,5 тыс. стрельцов и около 300 иноземцев. Общее руководство обороной города осуществлял князь Василий Куракин.

В преддверии осады вся московская пехота была расписана по стенам и башням Белого города и в остроги за Яузой и Москвой-рекой. Небольшие русские гарнизоны были размещены в Новодевичьем и Симоновом монастырях. Конница была сведена в четыре отряда и размещена в четырех районах Москвы, отделенных естественными преградами: к западу от Неглинной в Белом городе стояли конники князя Василия Куракина (1 тыс. чел.), к востоку от Неглинной – отряд Ивана Морозова (300 чел.), в Замоскворечье – отряд князя Ивана Катырева-Ростовского (800 чел.), за Яузой – отряд князя Семена Прозоровского (1 тыс. чел.).

В виду предстоящей зимы, не имея времени для длительной осады, Я. Ходкевич решился атаковать город почти с ходу. Штурм был намечен уже на 1 октября. Предполагалось, что он начнется на заре отвлекающей атакой запорожцев на русские острожки в Замоскворечье. Главный удар наносился по Арбатским и Тверским воротам. Часть пехоты должна была огнем заставить обороняющихся покинуть стены, а другая – уничтожить инженерные препятствия перед воротами. После этого пехота должна была атаковать и захватить стены Белого города, а конница – ворваться на улицы Москвы. В резерве были оставлены польские гусарские хоругви.

Но план сразу стал давать сбои. Огромная масса запорожцев, непривычных к штурмам, вообще не решилась вступить в бой. Кроме этого, незадолго до его начала на сторону осажденных перебежали два французских мастера-подрывника, сообщивших точные дату и время штурма. В результате штурмующие сразу наткнулись на подготовленное и упорное сопротивление. Атака Тверских ворот (их штурмовало до 2,3 тыс. чел.) захлебнулась сразу же. Огонь русской пехоты со стен Белого города расстроил ряды атакующих. К тому же стены крепости оказались слишком высоки для штурмовых лестниц. У Арбатских ворот, где штурмующих было до 2,7 тыс. чел., успех вначале был на стороне интервентов, которым удалось закрепиться на линии деревянных укреплений перед воротами и приступить к установке петард. Решающим эпизодом стало появление «бельских немцев», отряда шотландских и ирландских наемников на русской службе, вокруг которых сплотились и другие солдаты. К вечеру поляки были выбиты из укрепления.

Провал штурма Москвы фактически означал неудачу всего похода. Имеющимися силами вести осаду города не представлялось возможным, поскольку еще до начала штурма царь послал в Ярославль и Нижний Новгород князей И.Б. Черкасского и Б.М. Лыкова собирать новые рати. В этой ситуации продолжение военных действий было признано интервентами бесперспективным и польские комиссары при Владиславе во главе с великим канцлером литовским Львом Сапегой приняли решение начать мирные переговоры. У Москвы также не было сил продолжать войну. Вскоре после отражения штурма королевича в ней взбунтовались 3 тыс. казаков, отказавшихся воевать и попытавшихся уйти из Москвы. Царь послал за ними князей Д.Т. Трубецкого и Д.И. Мезецкого. Они застали казаков уже в 5 верстах от столицы и только с большим трудом уговорили их вернуться обратно.

Переговоры начались еще 20 октября 1618 г. на реке Пресне под Москвой, а затем продолжились в окрестностях Троице-Сергиева монастыря, куда после неудачи штурма и невозможности найти провизию непосредственно под Москвой ушли поляки и литовцы. Здесь гетман Я. Ходкевич 26-27 октября попытался с ходу захватить Троице-Сергиев монастырь, но был отбит. Неудачей окончился и рейд литовцев, посланных из-под Троицы воевать галичские, костромские, ярославские, пошехонские и белозерские места. Князь И.Б. Черкасский, находившийся в Ярославле, послал против них воеводу князя Г. Тюфякина, который настиг литовцев в Белозерском уезде и разгромил их.

После этих неудач королевич встал в деревне Рогачево в 14 км от Троицкой обители, а Я. Ходкевич занял соседнее село Сватково. Здесь поляки решили ждать окончания мирных переговоров. 20 ноября под Троицкую обитель прибыло русское посольство (Ф.И. Шереметев, князь Д.И. Мезецкий и А.В. Измайлов). Начались тяжелые переговоры. В ходе трех встреч в деревне Деулино (в 5 км к северу от Троице-Сергиева монастыря и в 8 км от Сваткова) велись ожесточенные споры буквально по каждому пункту перемирия. Особенно напряженной стала встреча 25 ноября, когда поляки и литовцы напрямую стали угрожать возобновлением войны.

Повод для подобных угроз дали запорожские казаки П.К. Сагайдачного, которые в поисках продовольствия ушли из-под Москвы к Калуге. 24 октября несколько запорожских атаманов взяли штурмом Серпуховской посад, но Кремль захватить не смогли и двинулись на соединение с П.К. Сагайдачным. В конце октября 1618 г. казаки самого гетмана внезапной атакой захватили Калужский посад, заставив гарнизон под руководством воеводы князя М. Гагарина укрыться в городской крепости, которую осаждали до подписания перемирия.

Не имея возможности выгнать противников со своей территории, московское правительство пошло на внесение поправок и 1 декабря 1618 г. перемирие было подписано. Его срок был рассчитан на 14 с половиной лет, начиная с 25 декабря 1618 г. по 25 июня 1633 г. Главными условиями Деулинского перемирия стала уступка Речи Посполитой Смоленской, Черниговской и Северской земель. Российское государство теряло города Смоленск, Рославль, Дорогобуж, Белую, Серпейск, Трубчевск, Новгород-Северский, Чернигов. Российская сторона также уступала Почеп, Стародуб, Невель, Себеж, Красный, Попову Гору, взамен которых поляки, в свою очередь, обязывались возвратить захваченные ими крепости Мещовск, Мосальск, Козельск и Вязьму. Указанные территории должны были быть переданы до 15 февраля 1619 г. вместе со своими жителями и имуществом. Вернуться в Россию дозволялось только дворянам, купцам и православному духовенству. К этой же дате с русской территории должны были быть выведены как польско-литовские войска, так и украинские казаки, а также совершен обмен военнопленными.

Возврату русской стороне подлежала икона св. Николая, захваченная в Можайске. Купцам двух сторон предоставлялась возможность свободного перемещения, за исключением Москвы, Вильны и Кракова.

Летом 1619 г. стороны обязывались выслать на новую границу комиссаров для межевания земель.

Царь Михаил Романов официально отказывался от титулов правителя Ливонии, Смоленска и Чернигова, зато Владислав сохранял право именоваться «царем русским» в официальных бумагах Польско-Литовского государства, что означало сохранение претензий на российский трон.

После заключения перемирия войска интервентов зимой 1618–1619 г. были выведены из России. Сам королевич отошел  из-под Троицы к Смоленску мимо Твери, а казаки П.К. Сагайдачного отступили из Калуги на Украину. К апрелю 1619 г. в России не осталось интервентов.

Несмотря на то, что Россия теряла огромные территории, главная цель переговоров была достигнута: перемирие в Деулино завершало эпоху Смутного времени. После 14 лет непрерывных и кровавых междоусобиц, борьбы с внешними врагами, Российское государство возвращалось к нормальному мирному развитию.

---

Аверьянов Константин Александрович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра изучения истории территории и населения России Института российской истории РАН.

Деулинское перемирие 1618 г.: взгляд через четыре столетия. Материалы конференции, посвященной 400-летию Деулинского перемирия. Москва, 11 декабря 2018 г.