Кто и для кого строил Европу в Новороссии. К годовщине Одессы

2 сентября 1794 года началось строительство города, названного спустя несколько месяцев Одессой.

Термин «Новороссия» с 2014 года вернулся в активный политический лексикон, хотя что именно за ним кроется, понимают далеко не все.

Сегодня, когда мы справляем 222-ю годовщину начала превращения посёлка на краю географии в одну из неофициальных столиц империи (эвфемизм «южная Пальмира» ведь не на пустом месте возник), стоит поговорить о том за счёт чего Новороссия возвращается (или может вернуться).

Вперёд, к морям

Российская история начала XVIII века – это борьба за выход в Балтийское море. Дело конечно было совсем не в «окне» и не «в Европу», а в том, что состоявшееся государство на то время – это морская держава (сегодня, что характерно – тоже, хотя появилась и новая планка: космос). Причём выход к морю был не просто добыт – прямо на берегу этого моря была демонстративно основана новая столица.

Такое отступление необходимо, чтобы в очередной раз подчеркнуть: то, что в конце XVIII века на территории Новороссии, добытой в русско-турецких войнах, не учредили очередную столицу, никак не умаляет значения этих земель. И недавний ренессанс понятия «Новороссия» не должен ассоциироваться только с Крымом.

Второй Крым

В прошлый раз мы говорили о строительстве и значении Севастополя. Сегодня на очереди его младшая сестра – Одесса.

Они и вправду чем-то похожи. Оба построены на месте небольших посёлков, одним из основателей обоих городов можно считать Екатерину II – об этом напоминают памятники императрице. Оба города со временем превратились в крупнейшие порты империи, только один – в военный, а второй – в торговый.

Правда торговый – это уже немного потом. Изначально же отбитая Осипом Дерибасом турецкая крепость Хаджибей (1789) отстраивалась как элемент линии военных укреплений: угроза реванша Османской империи сохранялась, даже несмотря на Ясский мирный договор (1791), который закрепил крепость за Россией. Причём как крепость и как база стоянки гребного флота Одесса возникла ещё раньше даты своего официального основания, в 1793 году. Поэтому сооснователями Одессы по праву являются военный инженер Франц де Волан – как и Дерибас служивший в армии Александра Суворова, а также Григорий Потёмкин – завоеватель и колонизатор Новороссии.

О самом же Дерибасе тут стоит сказать несколько слов, он до обиды мало известен широкому кругу читателей. Участник двух русско-турецких войн – 1768-1774 и 1787-1792 годов. Во время первой, в Чесменском сражении, был в команде одного из брандеров (судно-камикадзе, начинённое порохом и предназначенное для поджога/подрыва вражеских кораблей). Во время второй сыграл решающую роль во взятии Очакова, участвовал в штурме Аккермана и Бендер, а также разработал план штурма Измаила, одобренный и реализованный Суворовым. «Скорее небо упадёт на Дунай, чем русские возьмут Измаил», – похвалялись турки. Они просто не знали, что план атаки составлял испанец. Вот таков был основатель Одессы.

Это мы к тому, что установленный к 200-летию основания Одессы памятник Дерибасу (с планом города и лопатой в руках) даёт несколько искажённое представление об этом человеке и о роли Одессы в дальнейшем расширении юго-западных рубежей России. «Отсель грозить мы будем турку», – так можно было бы написать о любом из городов Новороссии, об Одессе в том числе.

Кстати, Крымская война (1853-1856) это подтвердила: в осаде был не только Севастополь. Пережить морскую блокаду и обстрелы довелось и Одессе. Хотя к этому времени военное значение города полностью уступило торговому и административному (центр Новороссийского генерал-губернаторства). Плюс четвёртый по величине город империи.

Разная судьба осколков Новороссии

Почему сегодня одна часть Новороссии снова находится в составе России, а другая стремительно превращается в зерноэкспортный хаб соседней «великой аграрной державы»?

Для ответа на этот вопрос следует вспомнить ещё одну сегодняшнюю годовщину: 26-летие провозглашения ПМССР – Приднестровской Молдавской Советской Социалистической Республики. Сегодня она называется просто ПМР, однако успела возникнуть ещё до окончательного развала нашей общей родины. Кстати, о некоторых перипетиях её недолгой истории мы тоже недавно вспоминали (битва за Бендеры). Те самые, которые когда-то отбил у турок Дерибас.

Дело в том, что Бессарабия, некогда входившая в состав того же генерал-губернаторства, что и Одесса – это ещё одна составная часть Новороссии. Она лишь на полтора десятка лет позже вошла в состав России. Причём точно так же, как Крым стал базой для дальнейшего продвижения на запад, к будущей Одессе, так и сама Одессе стала форпостом для продвижения в Бессарабию.

Это заставляет нас снова вспомнить, что Крым – это ключ для собирания всего региона Причерноморья, а также подводит к выводу, что Новороссия – это понятие прежде всего военное.

Крым вернулся в состав России потому, что все эти годы здесь был российский флот. Граждане ПМР выступили против центробежной молдавской националистической идентичности, а когда довелось – защитили свой выбор и своё понимание истории с оружием в руках. Однако не будем забывать, что успех этой обороны определила находившаяся в Приднестровье 14-я армия.

То есть и Крым, и Приднестровье даже спустя пару столетий продолжали оставаться бодрой военной Новороссией в своём изначальном смысле: гибридом пограничья и передовой. Даже когда, может быть, сами люди этого не осознавали. Но флот и армия это понимание в нужный момент обеспечивали

А Одесса, сменившая специализацию на более мирную, остаётся в составе Украины. Может ли это измениться? Даже события последних трёх лет учат нас, что измениться может всё и буквально в один момент.

***

Об Одессе в день её рождения хотелось бы сказать ещё вот что. Это один из самых европейских (в том смысле слова «европейский», который в него так любят вкладывать политические украинцы) крупных городов Украины. По большому счёту, таких городов на Украине ровно два: Одесса и Львов. Остальные либо провинциальны, либо там доминирует уже более утилитарная советская застройка. Но разница в том, что в Одессе эта европейскость – той же пробы, что в Севастополе (а до него – в Санкт-Петербурге): отпечаток Российской империи, превратившей зачуханные рыбацкие посёлки в города, порты и крепости. До тех пор, пока эта черта остаётся в облике города, случиться, как уже сказано, может всё, что угодно.