Черниговский процесс

---

Черниговская область УССР была оккупирована венгерскими и немецкими войсками с сентября 1941 года по сентябрь 1943 года. За это время, по данным ЧГК, в области было уничтожено 103614 мирных жителей и 24164 военнопленных. Эти преступления разбирал суд в Чернигове (кинотеатр им. Н.А. Щорса), открыто проведенный 17–25 ноября 1947 г.   На скамье подсудимых сидели 13 венгров: генерал-лейтенант Золтан Алдя-Пап, генерал-майор Ласло Сабо, генерал-майор Иштван Бауман, генерал-майор Дердь Вуковари и генерал-майор Геза Эрлих, полковники Шандор Захар, Ференц Амон, Бела Шафрань, Миклош Мичкеи и Тивадар Секей, майоры Ласло Шипрак и Дезе Бердефи, гонвед Йожеф Борош, а также 3 немцев: подполковники Бруно Баиер и Стефан фон Тюльф и командир военного округа Генрих Дросте.

Венгерский офицер с офицерами вермахта у поезда на вокзале оккупированного города Бобровица Черниговской области

В обвинительном заключении были преступления, совершенные не только в УССР, но и в БССР, даже в Брянской, Курской и Воронежской областях РСФСР — поскольку венгерские силы поддерживали нацистскую оккупацию на огромной территории (более полумиллиона квадратных километров). Как признался на суде обвиняемый Бела Шафрань: «Восточная оккупационная группа, в которую входил и мой 251-й полк, выполняла охранные и полицейско-карательные функции на захваченной территории Украины и Белоруссии. Правительство Хорти возложило на нас эти позорные функции по приказу Гитлера с тем, чтобы освободить от оккупационной службы немецкие войска и их целиком бросить в бой против Советской армии».

 

В обвинительном заключении цитировалась «Директива №10» венгерского генштаба. Как сказал о ней на процессе подсудимый Шандор Захар: «Я уже давал ранее показания о том, что в середине 1942 г. была издана директива №10, подписанная генерал-полковником Сомбатхейи, в которой высказывалось требование: самыми жестокими методами осуществлять оккупационную службу, не останавливаясь перед сожжением населенных пунктов, убийством мирных граждан, заподозренных в связях с партизанами, и конфискаций у населения продовольствия, и скота… <…> Все эти инструкции доводились до сведения командиров полков, дивизий и отдельных соединений, которые при проведении карательных операций полностью их выполняли».

 

Генерал-лейтенант Золтан Алдя-Пап приказывал артиллерийским и минометным огнем сжигать деревни и села, инструктировал командиров полков и батальонов по истреблению всех заподозренных в сочувствии партизанам. Так, согласно приговору, в марте-апреле 1943 г. с его ведома сожгли деревню Загребельная Слобода (Щорский район Черниговской области) вместе с 80 жителями (среди них 50 детей). Осталось только две хаты.

 

— Зачем же вы творили преступления? — спрашивает прокурор.

— Мы — солдаты, выполняли приказ, — следует заученный ответ.

— Разве солдаты воюют против женщин и детей?

— Мы просто превратились в банду гитлеровских грабителей, — вынужден признать Алдя-Пап.

Жизнь под оккупацией

Свою вину Алдя-Пап полностью признал еще на следствии: «Да, признаю ответственным себя, как командир 105-ой венгерской оккупационной дивизии, за все действия подчиненных мне частей на временно захваченной немцами территории советской Украины. <…> Да, признаю, я действительно, как командир 105-ой дивизии венгерской восточной оккупационной группы, был исполнителем воли тогдашнего венгерского фашистского правительства и его генерального штаба и участником истребления и порабощения украинского советского народа. Кровавую деятельность этой гитлеровской политики и нашу деятельность я только сейчас вижу и глубоко ее осуждаю».

 

На Черниговском процессе Алдя-Пап повторно признал свою вину и отказался от возможности подать апелляцию. В последнем слове  он заявил: «Мною и моими частями ущерб, нанесенный советскому украинскому народу настолько велик, что я не защищаю, а обвиняю себя. <…> Я был исполнителем этой кровавой политики, вместо того, чтобы бороться против нее. <…> По этой причине не защищаю, а обвиняю самого себя. И за свою вину ожидаю соответствующего наказания».

 

Генерал Сабо Ласло тоже организовывал картельные акции. Так, по его приказу, в селе Дубишки убили 132 жителя, сожгли 135 домов.

 

Подполковник Бруно Баиер был  начальником штаба 399-ой главной полевой комендатуры. По его приказу карательный отряд немцев и украинских шуцманов сжег город Корюковка со всеми жителями. В Акте Черниговской областной комиссии по установлению и расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков в Корюковке от 17 декабря 1943 года указано, что 1 и 2 марта 1943 года убито 6700 человек, сожжено 1290 домов. Из воспоминаний священника Всеволода Дагаева: «Я зашел в дом метрах в десяти от ресторана. Когда убедился, что проклятые фашистские палачи уехали, зашел в ресторан и увидел там горы убитых людей и лужи крови. В Алексеевке [городской район], куда я пошел сразу после этого, было то же самое: в домах и просто во дворе лежало по 20-30 трупов. Часть домов с трупами гитлеровцы сожгли в первый день. На второй день продолжалось то же самое. Были случаи, когда людей живыми бросали в огонь».

Сожженная Корюковка

Остальные обвиняемые тоже командовали карательными операциями: жгли деревни, убивали их жителей, почти все признались. Из приговора: «В Брестской области более 40000 жителей были убиты, около 3000 военнопленных были убиты, сожжены, замучены. В городе Кобрин убили 7000 жителей,  в городе Серегина-Буда (Сумская область) 2000 жителей, 600 военнопленных. Угнали 41000 людей в немецкое рабство из Черниговской области».

 

Все 16 обвиняемых были приговорены к высшей мере наказания — 25 годам в Воркутлаге. В 1955 году их отпустили домой. Золтан Алдя-Пап стал священником, вел миссионерскую деятельность в Индии и Нидерландах. Умер в Гааге в 1987 году.

---

Из зала суда

 

Источник: Известия,  №278 (9500), 26  ноября 1947 г.

 

1. Венгерские палачи

 

По ходу судебного следствия все отчетливее вырисовывалась жуткая картина того, как после сговора Гитлера и Хорти стая шакалов в мундирах офицеров венгерской армии, почуяв поживу, вместе со своими немецкими хозяевами ринулась на восток.

 

Подсудимые тщетно отстаивают «честь» своего мундира, обагренного кровью неисчислимых жертв. Почти каждый признает себя виновным, но каждый подбирает особые слова для прикрытия своих преступлений. Разграбление имущества и угон скота они называют «снабжением». Так «снабжался», например, Дросте, бывший немецкий сельскохозяйственный комендант Бобровицкого и Носовского районов Черниговской области. После кровавой экзекуции, проведенной по почину Дросте в селе Козары, где было убито 1.300 мирных граждан, в комендатуру привезли одежду, снятую с убитых.

 

Когда у немецких солдат не хватало мясных продуктов, на «снабжение» отправлялись войска Сабо Ласло, командира 5-й пехотной дивизии бывшей венгерской армии.  Генерал предпочитал населенные пункты, отстоявшие на сотни километров от линии фронта, и оставлял за собой пепелища ограбленных сел и трупы замученных советских людей.

Солдаты украинской вспомогательной полиции (с белыми повязками) под присмотром немцев готовятся к расстрелу евреев в Чернигове.

Солдаты из батальона венгерского полковника Мичкеи запрягали в бороны колхозниц и гнали их по минным полям впереди венгерских солдат. На языке палачей это называлось — «мера предосторожности». И, наконец, разбойничьи налеты на мирные селения, сопровождавшиеся поджогами, казнями, насилиями, убийствами детей, именовались «операциями».

 

Судебное следствие показало, что все 16 подсудимых последовательно выполняли директиву немецкой ставки — «огнем и мечом сломить дух сопротивления» советских людей.

 

Перед трибуналом прошли свидетели — военнослужащие венгерской армии, очевидцы многих злодеяний. Их показания полностью изобличают виновность подсудимых, являющихся организаторами и проводниками зверской фашистской политики истребления советских людей.

 

Сильное впечатление произвело показание свидетеля Шандора Бока, бывшего сержанта венгерской армии. Немецко-венгерские палачи подвергли пыткам крестьянина, стремясь узнать о месторасположении партизан. Но советский патриот гордо хранил молчание, мужественно перенес избиения шомполами, пытки и умер, не издав ни одного стона.

 

... Дым подожженных селений стелется по Украине. Детские вопли несутся из горящих домов. Виселицы возвышаются над развалинами городов. Это фашистские каратели «вышли на охоту». Так венгерские солдаты, выступающие на суде в качестве свидетелей, называют походы, которые предпринимались против мирного населения. Убийства мирных граждан сопровождались грабежами. Награбленное отправлялось под видом трофеев в Венгрию.

 

На суде выступали колхозники. Свидетель подробно рассказал, как воевали немецкие солдаты против жителей села Едино. Они окружили мирное село и начали палить но нему из пушек, потом избивали женщин и стариков, добиваясь доносов на партизанские семьи. Но не нашлось предателя среди советских людей. Тогда угнали колхозников из села и зажгли его со всех четырех сторон.

 

Слезы душат старого колхозника, когда он говорит о своей жене, насмерть замученной карателями...

 

<…>

 

К. Тараданкин,

спец. корр. «Известий».

г. ЧЕРНИГОВ. (По телефону).

Мемориал в Корюковке

Выражаем глубокую благодарность венгерским ученым Тамашу Краусу и Еве Марии Варге за любезное разрешение опубликовать их статью «Венгерские войска и нацистская истребительная политика на территории Советского Союза».   Краус Тамаш, Варга Ева Мария. Венгерские войска и нацистская истребительная политика на территории Советского Союза // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. № 1(6). Москва. 2015. С. 73-96.   Освобождение Чернигова. Газета «Красная Звезда» №224 (5595) от 22 сентября 1943 г.   Из зала суда. Чудовищные злодеяния. Газета «Известия Советов депутатов трудящихся СССР» №272 (9494) от 19 ноября 1947 г.   Из зала суда. Венгерские палачи. Приговор. Газета «Известия Советов депутатов трудящихся СССР» №278 (9500) от 26 ноября 1947 г.   Судебный процесс по делу о зверствах немецко-венгерских захватчиков на территории Украины и Белоруссии. Газета «Правда» №308 (10699) от 19 ноября 1947 г.   Судебный процесс по делу о зверствах немецко-венгерских захватчиков на территории Украины и Белоруссии. Газета «Правда» №315 (10706) от 26 ноября 1947 г.