С чего прекращается родина. К годовщине независимости Латвии

4 мая 1990 года Верховный совет Латвийской ССР принял декларацию «О восстановлении независимости Латвийской Республики».

На днях одна из постсоветских республик напомнила о том, что она всё ещё существует. В апреле Латвия опять потребовала от России 185 млрд евро за «ущерб от советской оккупации». Позже сумма выросла до 300 млрд. Сегодня, когда мы справляем 26-ю годовщину восстановления Латвийской Республики, стоит поговорить о том, как и кем начинался «парад независимостей», а также почему спустя четверть века там снова и снова подсчитывают, сколько им должна Россия.

Шествие независимости

Необходимо помнить: развал СССР не был одномоментным событием. Поэтому и один из его эпизодов — провозглашение независимости Латвией — растянулся более чем на два года.

Хронологически это в отдельно взятой советской республике выглядело так.

Июль 1989. Верховный Совет (ВС) Латвийской ССР принимает закон об экономическом суверенитете, а также Декларацию о государственном суверенитете.

Февраль 1990. Приняты законы о новых флаге, гербе и гимне Латвийской ССР, эквивалентных флагу, гербу и гимну существовавшей 20 лет между мировыми войнами республики-лимитрофа.

Май 1990. ВС восстановил действие конституции Латвии 1922 года, одновременно постановив, что до окончания переходного периода республика продолжит жить по конституции Латвийской ССР (действовала до 6 июля 1993 г).

Август 1991. Конституционный закон, прямо связанный с путчем в Москве. По сути ничего нового не добавил и сводится к фразе «Если у вас там переворот, то теперь мы точно отделяемся».

Действующие лица и исполнители

Однако это частности. Реальных факторов парада независимостей в национальных республиках существовало ровно четыре.

Главный – столичный, т.е. процесс демонтажа союзного государства, запущенный из центра. Без этой главной отмашки все декларации, законы о возврате прежней символики и прочие влажные мечты так мечтами бы и остались.

И вот уже вдобавок к этому было три внутренних «локомотива независимости» в самих республиках.

 1. Местные партийные политические элиты, удельная советская аристократия, операторы процесса и его основные выгодополучатели. Юридически ещё находясь в составе СССР, верхушка приступила к постепенному оформлению «права собственности» на удельные княжества. Для чего им потребовалось, разумеется, сменить — по отмашке из центра — и экономический, и политический уклад.

Для того, чтобы этот процесс имел легитимный вид — были провёрнуты совершенно одинаковые майданы, где прообразами будущих киевских скакунов стали:

2. Национал-гуманитарии. То есть творческие кадры, существовавшие исключительно благодаря культурной политике империи, но в силу умственной ограниченности не понимавшие этого. В латвийском случае это были многочисленные деятели латышской живописи, и музыки, и театра, и художественного плетения, и члены творческих союзов, и мастера народного костюма, и депутат ВС ЛССР Раймонд Паулс, и депутат ВС ЛССР Вия Артмане.

Эта публика стала сердцевиной многочисленных сепаратистских общественных движений, легендированных под движения за перестройку: Народный фронт Латвии, Литовское движение за перестройку («Саюдис»), Народный фронт в поддержку перестройки (Эстония) и т.д.

3. Национальная глубинка. То есть, говоря прямо, завистливый хутор, мысливший набором позднесоветских мифов, уверенный, что это из-за «городских» (то есть из-за русских, составлявших большую долю городского населения советских нацреспублик) в магазинах дефицит и очередь на квартиры. Эти были вполне убеждены, что немедленным эффектом изгнания русских и отделения от них станет освобождение городской жилплощади, и увеличение числа товаров в магазинах, и появление свободных мест в детских лагерях, и вообще — независимость есть «все бонусы советской власти плюс (малопонятные, но определённо желаемые) Свобода Всего и Частная Собственность».

Как легко заметить, лишь первая из этих групп — собственно управлявшая процессом позднесоветская аристократия — приблизительно знала, что делает. И зачем делает, и что за это получит.

Она действительно получила то, к чему стремилась. Она обналичила свою власть в виде права собственности на «ничейные советские» индустриальные, логистические и прочие активы. И посадила своих представителей на приказчичьи политические должности под безусловным политическим руководством США. Она подирижировала приватизацией и декоммунизацией — и получила, таким образом, свои удельные нацреспублики в свою клановую собственность.

Что же касается творцов и хутора — то они, как это всегда и бывает с массовкой майданов, к разделу завоеванных трофеев приглашены не были.

К чему всё пришло

Латвия интересна не только как один из пионеров позднесоветского парада независимостей — но и как пример наиболее кристально очевидных последствий.

В частности, разрыв с исторической и экономической метрополией привёл к практически полной ликвидации промышленности (включавшей ряд известных общесоветских брендов бытовой техники, авто- и железнодорожного транспорта).

Дольше всех держались транзитные отрасли (переправка грузов и капиталов из РФ в Европу), но постепенно и они становились всё более «независимыми» – после создания портовой инфраструктуры в Ленинградской области РФ эти отрасли начали постепенно отмирать и к настоящему моменту представляют собой лишь тень былого величия.

Ликвидация промышленности и, по сути, отказ от естественной экономической модели привели к соответствующей ликвидации населения: за четверть века Латвия сумела съёжиться с 2,66 млн до приблизительно 1,5 млн. жителей.

Исчезновение же советской культурной политики привело к естественному сокращению поголовья культурных деятелей на порядок. Их начали выбрасывать из советских квартир (как депутата Артмане), им пришлось остаток жизни зарабатывать в России (как депутату Паулсу), их естественно лишили всех бонусов, полагавшихся «прослойке творческой интеллигенции». Всё, включая их международную славу, оказалось эффектом их пребывания в союзном культурном пространстве. За его пределами молодые латышские актёры и литовские композиторы известны не меньше, чем молдавские режиссёры и украинские писатели. То есть – никак.

…Относительно прибыльной остаётся только одна отрасль — отрасль непрерывного постулирования независимости, монополия на которую принадлежит национальным, уже второго поколения, пост-КПССным элитам.

Поскольку постсоветские гособразования в большинстве своём ещё могут приносить своим элитам некоторые суммы — идеологическая накачка всё более и более безлюдных республик продолжается без утраты темпа.

Частью этого процесса (наряду с обличением скорой военной агрессии России) является  непрерывный подсчёт и переподсчёт ущерба от оккупации, которым прибалты, например, развлекаются с 1990-х.

Звучащие сегодня оценки, кстати, ещё не окончательны. Латвийское государство обещает закончить подсчёт через 5-7 лет.

Если столько проживёт.

 

Читайте также:

Кирилл Веприков. То, что ещё называют комиксом: истории в картинках в русской истории

Иван Зацарин. Репрессии, которые мы потеряли. К 109-летию отмены военно-полевых судов

Борис Юлин, Дмитрий Пучков. О фашизме и пропаганде фашизма сегодня

Иван Зацарин. Когда шутки кончились. К двухлетию начала войны на Украине

Андрей Сорокин. Урок белорусского. Как обойтись без гражданской войны в головах

Иван Зацарин. Зачем трудящимся солидарность. К 130-летию Первомая

Иван Зацарин. Как побеждать Америку. К 41-летию окончания войны во Вьетнаме

Иван Зацарин. «Понять и простить» предателя. К 73-летию власовщины

Александр Репников. Как они не стали альтернативой Октябрю. Консервативная мысль начала ХХ века и Государственная Дума

Виктор Мараховский. Бессмертный полк подарил вторую жизнь Дню Победы