Люди фронта. Рассказ о фронтовом хирурге и о герое снайпере Южного фронта. Новости дня
Хирург И.Н. Ищенко
Война жестока, беспощадна и кровава, она требует неисчислимых жертв, в том числе и искалеченными, израненными воинами, которые нуждаются в неотложной помощи, лечении, поддержке, добродушии людей. Фронт... Милосердие... Это напряженный труд военных медиков и гражданских работников здравоохранения по спасению, лечению и возвращению в боевой строй бойцов и командиров, получивших ранения в боях. На Юго-Западный фронт главным хирургом был назначен профессор И. Н. Ищенко. Иван Николаевич был гражданским человеком, хорошим клиницистом и воспитателем врачей-хирургов, но мало был знаком с военным делом и особенностями фронтовых операций. С особой болью он переживал отступление наших войск, а оно на Юго-Западном фронте имело место не только в 1941, но и в 1942 годах. Чувство ответственности за порученное дело он ставил превыше всего и тяжело переживал промахи в работе своих подчиненных, считая их своими собственными. Это был очень чуткий руководитель и учитель хирургов фронта.
Условия стратегической обороны, поступления на фронт новых медицинских учреждений требовали нечеловеческое напряжения сил и чрезвычайных нагрузок на нервную систему. Будучи человеком с развитым чувством ответственности за порученное дело, он испытывал большую неудовлетворенность в связи с нередким отсутствием у него сведений о положении дел в медицинских учреждениях армий фронта. Вместе с тем И. Н. Ищенко не имел возможности в начале летне-осенней кампании 1942 года располагать этими сведениями в той мере, в какой желал его беспокойный характер. Проработав до 20 сентября 1943 года главным хирургом фронта, он в начале декабря был назначен главным хирургом Киевского военного округа.
Тот, кто работал армейским хирургом или главным хирургом фронта и читал «Дневник хирурга», не возьмет на себя смелость сказать, что описываемые в нем события и факты присущи лишь фронту, где работал А. А. Вишневский. В самом деле, а могло ли быть иначе на других фронтах? В общих чертах — нет, в частностях — да. Возможно ли было избежать тех слабых сторон в работе вновь созданных учреждений, люди которых были собраны со всех уголков страны, имели различные деловые качества, квалификацию и организаторские способности, обладали особенностями характера, воспитания и привычек и волею судеб оказались в совершенно новых, непривычных для них условиях? Нужно время, чтобы учреждения имели дружные, хорошо сработавшиеся коллективы, где организацию работы, ее содержание и внутренний распорядок соответствовали бы боевым условиям, а врачи приобрели опыт и знания, которые может дать только школа войны. Время, необходимое вновь сформировавшимся учреждениям для «пускового периода», зависит не только от объективных, но и от субъективных факторов. Безусловно, медицинскому аппарату вновь созданного фронта требуется больше времени для организации управления службой и налаживания бесперебойного снабжения медицинским и санитарно-хозяйственным имуществом, чем аппарату фронта, созданного на базе управления приграничного военного округа, который располагал ядром врачей управления службой и окружным медицинским складом.
Снайпер старшина Сурков
«Говоря про оборону, нельзя не остановиться на снайперском движении, которое зимой 1941–1942 года широко развернулось на всех фронтах.
В условиях, когда стабилизировался фронт, важно было найти такие формы и способы борьбы с врагом, которые позволяли бы не только причинять ему максимальный урон, но и держать в страхе и напряжении. Такой задаче как нельзя лучше отвечало хорошо поставленное снайперское движение. Это было массовое патриотическое движение, в ряды которого вливались не только бойцы и командиры из войск, но и большое количество добровольцев, в том числе прибывших на фронт девушек.
Боевая активность снайперов позволила нам сохранить немалое количество боеприпасов, особенно снарядов, и приберечь их для более серьёзных дел.
В начале марта 1942 года в 4-й стрелковой дивизии 12-й армии насчитывалось 117 снайперов. За время пребывания в обороне (в районе Красный Лиман – Дебальцево, западнее Ворошиловграда) они уничтожили более 1000 гитлеровцев. Для популяризации опыта этих воинов и дальнейшего развития движения снайперов 7 Марта у нас состоялся слёт метких стрелков — истребителей фашистских оккупантов. В своём выступлении я высоко оцепил боевую работу снайперов и подчеркнул, что они не только причиняют ощутимый урон врагу, но и подрывают его физическое и моральное состояние.
Одним из лучших снайперов у нас был старшина Михаил Сурков — настоящий ас своего дела. К началу слёта он имел на личном счету более 100 уничтоженных солдат и офицеров противника. Имя Суркова хорошо знали в соединении. За боевые успехи он был награждён орденом Ленина.
Снайперскую винтовку таёжный охотник Михаил Сурков получил из рук капитана Камкина — мастера сверхметкого огня, воспитавшего немало отличных стрелков.
Выступление знатного снайпера, подкупавшее прямотой и блестящим знанием дела, хорошо запомнилось мне.
— Наблюдая в бинокль за противником, я со своим напарником красноармейцем Вольским приметил, — начал Сурков свой рассказ, — что на северной окраине села Троицкое, где проходит передний край вражеской обороны, иногда допускаются вольности. Выйдет, к примеру, немец из окопа, встанет во весь рост, посмотрит в нашу сторону и опять нырнёт в окоп. Или, допустим, вынырнет из сарая, пройдёт к дому и скроется за ним. Гитлеровцы знали, что расстояние до нашей первой траншеи на данном участке равнялось примерно километру, и чувствовали себя здесь вольготно. Вот мы и решили с Вольским навести у них порядок, поднять дисциплину.
Присутствовавшие на слёте заулыбались и зашушукались, дескать: «Старшина — он и для фашистов старшина!..»
А Сурков остановился, тоже улыбнулся своей шутке, а потом продолжал:
— Определили место, с которого будет удобно «охотиться» за фрицами, пришли туда ещё затемно, устроили «гнездо», залегли в нём и хорошенько замаскировались.
Вскоре после восхода солнца мы с напарником увидели, как один из любопытных немцев вышел из окопа, потянулся и стал смотреть на восток. «Ах ты, фашистская гадина, — подумал я, — опять любуешься красотой нашей земли! Ну подожди, подонок!» — и посадил его на мушку, а потом, затаив дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Треснул в морозном воздухе выпрел, и гитлеровец, как подкошенный, упал на спину. А через 2-3 минуты выскочил из окопа ещё один.
Наклонившись над лежащим, он, видимо, хотел оказать ему помощь или узнать, что стряслось. Я выстрелил ещё раз. Второй фашист упал на убитого и придавил его своим телом. Так и лежали они вдвоём. И только минут через 10 мы увидели, как фрицы, не высовываясь из окопа, начали стаскивать к себе убитых.
— Отличный порядок, товарищ старшина, вы навели у немцев! — под весёлый шум одобрения бросил кто-то в зале...
Активно участвовал в подготовке и проведении слёта снайперов начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Михаил Федотович Наконечный — перед войной крупный партийный работник, депутат Верховного Совета СССР. Исключительно чуткий и внимательный к людям, он и сейчас, слушая снайпера Суркова, не выдержал, задал вопрос:
— А как же вы, товарищ старшина, смогли целый день пролежать на снегу? Ведь градусов 10 было?
— Все 15, товарищ старший батальонный комиссар, — ответил Сурков. — Но мы с напарником были так экипированы, что никакой мороз не страшен.
Вслед за Сурковым выступили его напарник Фёдор Вольский, Николай Шевченко, Александр Клочков и другие сверхметкие стрелки, каждый из которых имел на своём счету не одного убитого фашиста. Они призвали воинов дивизии усиливать удары по врагу, непрерывно увеличивать счёт истреблённых гитлеровцев...
Источники и литература:
Смирнов Е.И. Фронтовое милосердие. М.: Воениздат, 1991.
Рослый И.П. Последний привал — в Берлине. М.: Воениздат, 1983.
Знамёна Победы. Том 2. М.: Правда, 1975.