Летчик Мациевич

Его боевой друг Дмитрий Оскаленко сказал однажды, что Мациевич летает так же, как играет, — с душой.

У Оскаленко были все основания для такого сравнения. Он видел Мациевича в воздухе и слышал его игру. В дачном домике, отданном во время войны их эскадрилье, стояло старенькое пианино. Когда выдавалось свободное время (чаще всего это случалось в непогоду), командир подсаживался к инструменту. В комнате сразу становилось тесно, — собирались все летчики.

Репертуар командира эскадрильи был не так уж велик, но летчики слушали его охотно. Казалось, Мациевич размышляет над клавишами. Может быть, потому одна и та же мелодия в разное время звучала по-иному, с каким-то особенным оттенком. И в каждый свой полет он вкладывал что-то новое.

Летать Мациевичу приходилось больше ночью. Его эскадрилья выруливала на старт в сумерках. Если не появлялись бомбардировщики, Мациевич изматывал врага ночными штурмовками. Артиллерийские батареи, которые днем нелегко разглядеть, он находил ночью по вспышкам выстрелов. По отдельным огонькам, отблескам фар угадывал движение автоколонн противника, места разгрузки его эшелонов.

Слава эскадрильи Мациевича, а затем и полка быстро росла. Его ставили в пример. Иные в таких случаях говорили:

— Люди-то у него — один к одному, герои!

Что верно, то верно. Но они не родились героями. Было время, когда кое-кому хотелось, чтобы подольше не раздавался сигнал на вылет. Не все ведь возвращались с боевых заданий...

А Мациевич, если очень долго не звонили с командного пункта, сам вертел ручку полевого аппарата и кричал в трубку:

— Если заданий нет, разрешите слетать на свободную охоту?

Получив разрешение, говорил летчикам (именно говорил, а не приказывал):

— Слетаем, ребята? К чему время терять? Наберем бомбочек и ударим по батареям.

Однажды молодой летчик сказал:

— Только услышат звук наших моторов, зенитки такой фейерверк устроят, что пух полетит.

— А мы можем сделать так, чтобы они не услышали. В сторонке наберем высоту, потом моторчики приглушим и тихонечко-тихонечко подберемся прямо к батареям. Конечно, потом они нас услышат. Но уж после того, как вытряхнем на них бомбы.

Летчик улыбнулся: «Хитер командир. С таким не пропадешь».

Было очень радостно видеть, как молодые летчики обретали уверенность. В условиях ленинградской блокады вера в свои силы, в победу становилась могучим оружием. Именно эта вера помогала побеждать в тяжелых, неравных схватках. Еще в 1941 году Мациевич вел бой, после которого летчики спрашивали: «Как же это вы, товарищ командир, решились парой атаковать десятерых?» «Как решился? — переспросил Василий Антонович. — А я, признаться, не думал: решаться мне на это или не решаться. Надо было».

Правда, и самолету Мациевича порядком досталось. Был пробит бак. С головы до ног летчика залило бензином. Каждую секунду машина могла загореться. А Мациевич летел. Повредило карбюратор мотора и разворотило фюзеляж. Мациевич летел. А когда надо было идти на посадку, оказалось, что в бою повреждены еще и шасси. Выпустить удалось только одно колесо. Старым летчикам, которым довелось летать на истребителе И-16, понятно, что, посадив эту машину на одно колесо, Мациевич сделал невозможное.

Но ведь и сам бой нарушил всякие представления о возможном. Вдвоем с летчиком Цыганенко Мациевич заставил «Мессершмитты-110» сбросить бомбы на свои же войска.

А то, что сделал Мациевич 4 апреля 1942 года, разве укладывается в обычные понятия? С четырьмя своими ведомыми он вылетел навстречу целой туче немецких самолетов.

Это был тяжелый день для ленинградских летчиков. Истребителям врага удалось заблокировать некоторые наши аэродромы. «Мессершмитты» кружили над ними, и подняться не было никакой возможности. В воздухе находилась лишь горстка советских истребителей.

Группа Мациевича перехватила над Финским заливом немецкие бомбардировщики. Четыре из них были сбиты. Вдруг пулеметная очередь сшибла с самолета Мациевича фонарь. Поврежденный мотор заглох.

А внизу уже тронувшийся лед Финского залива. Весна. И снова Мациевич сделал невероятное: посадил самолет на плавающую льдину. Добраться до берега помогли подъехавшие на лодке бойцы. Потом удалось подогнать льдину к берегу и снять с нее самолет.

Когда заканчивался ремонт истребителя, Мациевич попросил техников поярче подрисовать бортовой номер. Пусть фашисты знают, что самолет №14 существует! И уже через несколько дней его «ишачок» штурмовал немецкий аэродром. Удар был удачным. Однако при выходе из атаки зенитный снаряд отбил кусок левой плоскости, повредил элерон и руль глубины. Самолет начал валиться влево. Мациевич попытался выровнять машину, но разбитый элерон так заело, что даже обеими руками не удавалось сдвинуть колонку управления. Пришлось помогать еще коленями.

Василий Антонович так и привел самолет на аэродром, зажав ручку управления ладонями и коленями. Привел в облаках, чтобы отвязаться от преследования «мессершмиттов».

Через несколько дней его машина опять была в воздухе.

— В общем, «ишачок» номер четырнадцать оказался неистребимым истребителем, — говорит Василий Антонович. — Сколько раз золотые наши ребята техники возвращали ему жизнь.

К июню 1942 года командир эскадрильи 26-го истребительного авиационного полка (7-й истребительный авиационный корпус, Войска ПВО страны) капитан В.А. Мациевич совершил 196 боевых вылетов (138 днём и 58 ночью), в 44 воздушных боях сбил 5 самолётов противника, ещё 13 самолётов вместе с товарищами уничтожил на земле. Лётчики его эскадрильи выполнили 1192 боевых вылета, провели 147 воздушных боёв, сбили лично 16 и в составе группы 6 самолётов противника.

14 февраля 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего выполнил 215 боевых вылетов, проведя около 50 воздушных боёв, сбил 5 самолётов противника лично и 2 в составе группы.