17 лет назад в Европе стартовал антиглобализм, ныне практически забытый.
Страшный и величественный XX век, как никакой другой изобиловавший революциями, крушениями империй и зарождениями национальных государств, заканчивался так.
18 июля 1999 года в лондонском Сити прошло мероприятие под названием «Карнавал против капитализма». Порядка десяти тысяч молодых людей, представлявших самые разные субкультуры и идеологии, собрались, чтобы помешать проведению саммита Большой восьмёрки, который должен был начаться в тот день в немецком городе Кёльне, расположенном примерно в пятистах километрах восточнее. Поскольку молодые люди в таких количествах сильно мешали дорожному движению, их пришлось рассредоточивать при помощи полиции. В итоге несколько десятков протестующих были задержаны, а сотни полторы просто побиты. А саммит в Кёльне, представьте, всё равно состоялся.
Тогда впервые в средствах массовой информации прозвучал термин «антиглобалисты» – и лет десять после этого употреблялся достаточно часто. Явление это, пожалуй, стало для своего времени знаковым, так как поставило точку в страшности и величественности XX века.
Не представляется возможным сколь-нибудь лаконично объяснить, кто такие антиглобалисты. Исходя из того, что они протестуют против глобализации (то есть приоритета транснациональных компаний перед интересами отдельно взятых государств), можно было бы предположить, что это какое-то индустриально-экономическое движение, отстаивающее право стран на индивидуальное развитие. И действительно, в ряды антиглобалистов на определённом этапе бойко влились деятели всевозможных профсоюзов. Но не менее объёмную нишу там заняли разнообразные зелёные, видящие в глобализации мировой экономики прежде всего опасность для озонового слоя, засилье ГМО и увеличение выбросов парниковых газов, – то есть всё то, что напрямую связано с индивидуальным развитием стран.
Можно было бы сказать, что антиглобалисты выступают за создание равных условий для всех людей, живущих на нашей планете. Но как в таком случае быть с тем обстоятельством, что весьма энергичное крыло антиглобалистов составили представители ультраправых организаций, имеющие вполне чёткую точку зрения по поводу либеральной миграционной политики (которая, в сущности, как раз и основана на постулате, что человек имеет право жить там, где ему удобней)?
На каждого консерватора, борющегося за традиционные ценности, там есть свой свободолюбивый гей. Против решительного марксиста в любой момент готов выйти пацифист в ожерелье из цветов. Всякий противник абортов постоянно чувствует на затылке напряжённый взгляд феминистки.
В антиглобалисты, словом, записались все, кто имел хоть малейший повод протестовать против чего-либо и располагал свободным временем.
Разумеется, у антиглобалистов никогда и ничего не получалось. И дело тут даже не в том, что они разнородны, обескураживающе невнятны и проводят акции в лондонах против мероприятий в кёльнах. Дело в этом их «бунтарстве по инерции». Ведь митинги и демонстрации – это уже не формат.
Да, в ХХ веке народные выступления сокрушали империи. Два десятка человек, высадившиеся на остров, управляемый тираном, через три года обрастали бородами, многотысячной армией, спускались с гор и захватывали столицу. Сверхдержавы могли безучастно наблюдать за беспорядками в какой-нибудь соседней, но незначительной стране, ожидая, чем там закончится дело.
И вот на всём этом выросла глобализация – и бунтарский рай закончился.
В мире глобализации протест – весьма дорогостоящее удовольствие. А митинги и тем более беспорядки результативны лишь в том случае, если им оказывается финансовая и информационная поддержка извне. О какой поддержке антиглобалистов может идти речь, если они, собственно, и протестуют против мировой финансовой элиты, контролирующей к тому же все значимые СМИ?
Кроме того, у глобализации есть свойство, сводящее на нет любые потуги воспротивиться ей: там, куда пришла глобализация, альтернативы не предусмотрено. Каким образом жители самых потребляющих стран мира намерены удовлетворять свой спрос без участия транснациональных компаний, которые как раз и воспитали в них эту культуру потребления? Именно из-за иллюзии доступности всего антиглобалисты считают, что способны что-то изменить, а эта иллюзия – любимое дитя глобализации.
По какой причине вообще возникло это движение, можно догадаться, взглянув на облик наиболее деятельных его представителей. Красные повязки на рукавах, толстовки с изображением Че Гевары и лица, замотанные арафатками, как бы должны убедить нас, что перед нами – продолжатели, а то и наследники наиболее успешных бунтарей минувшего столетия. На деле же всё это напоминает даже не толкиенизм, а карго-культ: «Ага, если мы сейчас побегаем по улицам с кумачовыми флагами, то у нас тоже получится, как у русских большевиков в 1917-м году!». В этот момент на далёких тропических островах некое племя весьма похоже воссоздаёт из бамбука и лиан модель однажды виденного самолёта, рассчитывая, что потом в нём тоже появятся вкусные консервы.
Можно ли побороть некую глобальную идею? Наверное, да. При помощи иной глобальной идеи, более привлекательной и работоспособной. Можно ли победить капитализм, перекрывая улицы, по которым клерки и работяги пытаются добраться до своих рабочих мест? Вряд ли.
В завершение остаётся заметить, что в последнее время акции антиглобалистов всё более профилируются. С глобализацией в сельском хозяйстве безуспешно борются фермеры, Международный валютный фонд не могут победить социалисты. Три месяца назад в английском Брайтоне была предпринята попытка распутать гордиев узел такой проблемы, как наплыв беженцев – также являющейся, по ряду мнений, следствием мировой глобализации. Трудно сказать, сопутствовал ли успех этому мероприятию, поскольку оно довольно быстро перетекло в массовую драку между ультраправыми и антифашистами. Кто там кого победил – не сообщается.
Читайте также:
Иван Зацарин. Берегитесь, у нас длинные крылья. К 79-летию беспосадочного перелёта Чкалова
Александр Шубин. Парламентское сопровождение революции: первый опыт Государственной думы
Иван Зацарин. Поздравляем, мы снова Империя Зла. К 34-летию одной фразы Рейгана
Владимир Мединский. «28 панфиловцев»: образец кино по прямому народному заказу
Анрей Сорокин, Вадим Эрлихман. Соотечественник, враг, не предатель. Уроки Маннергейма
Иван Зацарин. Пятилетки и гулаги Рузвельта. К 83-летию борьбы с Великой депрессией
Иван Зацарин. «Экономическая мировая война» никогда не кончалась. К 15-летию Шанхайской организации сотрудничества
Юрий Борисёнок. Новый русский призрак для Европы – призрак футбольного фанатизма
Баир Иринчеев, Дмитрий Пучков. Маннергейм: на службе России и в войнах против России
