«Залитый нашей кровью». Записки оборонявшего Севастополь

История России изобилует самыми различными войнами. И нет, наверное, ни одного поколения в нашей стране, которое в той или иной форме не затронула война. Из поколения в поколение переходит героическая память от участников былых сражений. Сегодня мы познакомим вас с воспоминаниями старого солдата, подполковника Теофила Клемма, рассказанными сыну, кадету VII класса Псковского кадетского корпуса. Клемм участник русско-турецкой войны, получившей название Крымской, или Восточной, переросшей в войну Англии, Франции, Сардинского королевства и Турции против России. Рассказ Теофила Клемма сыну совсем не похож на большинство мемуаров, написанными представителями аристократии. В основном воспоминания посвящены солдатским будням, солдатскому быту, трудностям военной походной жизни. Героизм и мужество русского народа в обороне Севастополя - главная тема его воспоминаний.

Портал «История.РФ» публикует часть его воспоминаний (из Архива Президента Российской Федерации), посвящённую обороне Севастополя, а именно первому штурму 26 мая.

***

Возобновляю рассказ. Так мы проживали по силам и возможности и до первого знаменательного штурма 26 мая. За три дня до наступления его, огонь неприятельской артиллерии по всей линии был убийственным. Все наши редуты в эту бомбардировку были точно снесены, исковерканы, не было времени ни днём, ни ночью для их возобновления. Многие наши орудия подбиты, остальные замолчали в ожидании, что будет дальше. Старики, покручивая ус, говорили: «Ребята, не спи, смотри в оба, держись крепче, будет штурм». Так оно и вышло. В 6 часов вечера 26 мая взвилась одна, другая ракета, французы из своих траншей повылезли и идут врассыпную к нам гуляючи, точно в гости, не обращая внимания на наш усиленный огонь. Им точно всё это пустяки.

Мы под натиском цепи и колонн, шедших на нас из траншей, повышли и направились в редуты. Вскоре за нами в редутах, через вал, амбразуры и другие выходы, точно варёные раки, в красных невыразимых и синих мундирах появились французы, завязался рукопашный бой. Колонны их подступали, мы без резервов, не устояли, заклепав орудия ринулись в ров с редута. Жалко было отдавать так дёшево, так много залитый нашей кровью и потом, и тут другого сорта пошла свалка, вроде такой. Французы в редуте выше нас, а наша братья во рву, ниже, пулями из-за вала ничего не сделаешь, они же, как народ находчивый, давай нас бить каменьями, спускали целые глыбы по валам в ров, и нашего брата, столпившегося там, было видимо – невидимо. В сплошную, точно корольские сельди в бочке, кому попадало по головам, те так и валились. Так во рву держались всё-таки порядочное время, но под конец стало невыносимо, было невмоготу, обратились вспять к другой батарее имени нашего полка Забалканской. Французы, заняв наш редут, дальше не пошли, мы же засели в батарее и угощались свинцом, точно на пиру.

На этой батарее я был ранен в правую руку на вылет и тут же контужен осколком в левое колено, я так и присел. Заметивши это, солдатики взяли меня и уволокли, куда и зачем, ничего не соображал. Вышедши из линии огня, солдатики дали вздохнуть. Были уже сумерки. В момент моего отдохновения встретился ещё раз генерал Хрулёв, но при следующей обстановке.

Он впереди в папахе и бурке, а за ним тысячная толпа солдат разных полков, без строя, словом, что только было в Севастополе. Сам, угрюмо понурив голову, громогласно командует: «Ребята, нужно обратно взять Камчатский редут», и масса ребят, как один солдат, ринулись на ура. Французов вышибли и выпроводили из редута, затем, видя это, стали и другие их отряды отступать. Этот первый штурм для французов прошёл прахом, наша в конце концов взяла….

Не хватит слов объяснять и рассказывать картину того дня. Гром и молния легче бывают, нежели такой грандиозный штурм союзной неприятельской армии. Небо пороховым дымом заволокло, точно серыми тучами, треск ружейного огня, гром пушек, свист ядер, гранат, бомб. Как, пчёлы, в воздухе кружили, смертельно жалив, кто навстречу попадался-это, так сказать, адское препровождение времени во время боя переносило нас в другой мир.

Расскажу вкратце собственное впечатление во время боя. Вначале сердце ускоряет биение, делается тревожным, нервным, стараешься больше и больше выпустить пуль, но когда это чувство пройдёт, то поверьте я так думаю, что и у других кровь закипает, становишься как кровожадный зверь, бьёшь, не обращая внимание ни на какие опасности, ни на какие пули. Все человеческие чувства притупляются, и пойдёт писать одна только физическая сила. После такой борьбы, теперь свободно вздыхаешь и вспоминаешь, что было и прошло. Севастополь был настоящая европейская крепость.

Много, конечно, нашего брата легло костями, но плечи солдата крепки и могучи, в бою незаменим, свой долг службы добросовестно и честно исполняет.