Задача уничтожения средневекового режима немедленно

«...Кризис, в который мы вступаем, а может быть, уже вступили, этот кризис переживается не только Россией. Нет, вся Европа захлебывается в крови, которая проливается щедро, огромною рекой третий год. Запасы человеческих сил, запасы имущественные, богатство стран европейских расточаются и уже расточились (голос справа: «Умственные запасы расточились»).

Военный кризис вступил в свою последнюю фазу решительного столкновения, и попытками, которые делает и будет делать демократия всей Европы, оставшаяся трезвой и не поддавшаяся кровавому урагану, она бессильна остановить этот вихрь, в который с безумством бросились все правящие классы Европы.

Но, гг., этот кризис, этот последний акт, в который вступает кровавая трагедия, исход этого акта еще не предрешен. Силы истощаются, но истощаются у всех, и прежде чем быть уверенным в исходе и думать, что мы можем без конца, беспредельно продолжать расточать народную кровь, народное имущество, вы должны, гг., более глубоко и с большим сознанием вашей политической, я бы сказал, человеческой ответственности взглянуть в глубину вашей политической совести.

Вы должны спросить себя, что за эти три года вы, беспрестанно провозглашающие с этой кафедры «победу во что бы то ни стало» и торжество России во что бы то ни стало, вы, призывавшие всех к единению и союзу всех живых сил страны, с какими результатами и с чем идете вы на этот последний суд истории, на эту последнюю, открывающуюся перед нами весеннюю и летнюю кампании, когда новые и небывалые до сих пор еще потоки крови прольются по всей Европе?!

Можете ли вы, гг., держа в руках судьбы своей страны и отвечая за эту кровь, которая прольется, можете ли вы сказать, что вы сделали все, что вы напрягли не только энтузиазм и пафос слов, с этой кафедры, но что вы проявили также и все напряжение политического действия, политической воли? Сумели ли вы, сознавая вашу ответственность, взять на себя личный риск в борьбе с той старой системой, которая губит страну?

...

Если вы забудете, что сидите в этих стенах Таврического дворца, куда чрезвычайно плохо доходят подлинные звуки жизни, куда боль и страдание народа достигают в отраженном и изломанном свете; если вы вспомните подлинную жизнь, если вы посмотрите на то, что окружало вас две недели назад, когда вы еще хотели ехать сюда, вы поймете, гг., что страна находится уже в хаосе, что мы переживаем небывалую в исторические времена, в жизни нашей родины смуту, смуту, перед которой время 1613 года кажется детскими сказками!

Вы вспомните, гг., что этот хаос охватил не только политическое сознание, не только распылил власть, не только распылил партийные организации и силу политического сознания масс, но он превратил в хаос экономическую жизнь страны; он разрушил самые основы социальной и экономической жизни государства, он дошел до того, гг., что не так давно из Петербурга одно из министерств, посылая уголь со своим агентом в соседний губернский город, снабдило этот поезд вооруженной стражей для того, чтобы эта стража не допускала, чтобы другая власть по пути конфисковала этот уголь и захватила в свои руки.

Мы дошли уже до первобытного состояния, когда каждый захваченное им количество экономических, элементарных благ отстаивает всеми доступными ему средствами, вступает в смертный бой со своим соседом. Перед нами, гг., та самая картина, которую переживала Франция во время Великой революции. Повторение истории с Сенскими продовольственными транспортами, когда продукты, которые высылались в Париж, охранялись также вооруженной силой от нападения провинциальных властей.

Налицо эта картина полного распада, полного развала всей старой конструкции государства, всей той пирамиды, которая венчалась наверху безответственной властью, которая подпиралась снизу потом и кровью неорганизованного и брошенного в рабство народа и которая теперь, перед историческими испытаниями, оказалась ничтожной для того, чтобы защитить (не только строить завоевательные великие планы новых Европ) свое старое государство.

Гг., этот хаос налицо перед вами, и я спрашиваю вас: есть ли у нас сознание и чувство политической ответственности в этот исторический момент подчинить свои личные, классовые, социальные интересы единству, единым интересам государства?! Я вам скажу, этого сознания у вас еще нет.

Но посмотрите, гг., на этот хаос, посмотрите, что делала власть. Нам говорят: «Правительство виновато», правительственные люди, которые, как «тени», приходят и уходят (указывая на места правительства) с этих мест. Но поставили ли вы себе вопрос, наконец, во всю ширь и всю глубину, кто же те, кто приводит сюда эти тени?!

Разве отвечают эти марионетки, которые приходят сюда для того, чтобы уйти? Где эта реальная власть, где эти люди, фактически ведущие нас к гибели? Вы нашли их, вы сказали отсюда открыто и прямо: «Не в вас, маленькие людишки, которые свои личные интересы даже в такой исторический момент жизни предпочитаете интересам государства, ответ не в вас, а в ваших хозяевах!». Хозяина нужно найти! Где он, который приводит сюда этих людей?

И если вы вспомните историю власти за эти три года, вы вспомните, гг., как много здесь говорилось о «темных силах»; и эти разговоры о темных силах создали союз юных, наивных мечтателей с политическими авантюристами, и этой темной силы, этого Распутина, не стало.

Что же, мы вступили в новую эпоху русской жизни?

Что же оказалось? В России было «Распутинское самодержавие», которое исчезло, а исчезла система?

...

Гг., я отнюдь не хочу свести эту деятельность кабинета к злоумышленной воле отдельных людей. Я, гг., думаю, что это была величайшая ошибка — стремление везде и всюду искать изменников, искать каких-то немецких агентов, свергать отдельных Штюрмеров или Распутиных под влиянием легенды о «темных силах», легенды об изменниках, о немецком влиянии.

У нас, гг., есть гораздо более опасный враг, чем немецкие влияния, чем предательство и измена отдельных лиц. Это — система (голоса: «Верно»): это система безответственного деспотизма, система средневекового представления о государстве, не как об европейском современном государстве, а как о вотчине, где есть господин и холопы (голоса: «Верно»; рукоплескания слева).

...

И вот я и спрошу вас, гг. члены Государственной думы (а вместе с вами — и ту общественность, которую вы представляете): что же, наконец, эти три года войны привели вас к тому основному убеждению, которое, и только оно одно, можете вас соединить с нами, представителями демократии?!

Поняли ли вы, что исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно во что бы то ни стало, героическими личными жертвами тех людей, которые это исповедуют и которые этого хотят? Как сочетать это ваше убеждение, если оно есть, с тем, что отсюда подчеркивается, что вы хотите бороться только «законными средствами»?!

Милюков. Это дума.

Керенский. Как можно законными средствами бороться с тем, кто сам закон превратил в орудие издевательства над народом? Как можно прикрывать свое бездействие выполнением закона, когда ваши враги не прикрываются законом, а, открыто насмехаясь над всей страной, издаваясь над нами, каждый день нарушают закон? С нарушителями закона есть только один путь физического их устранения (голоса слева: «Верно»; рукоплескания слева; шум справа).

Председательствующий. Член Государственной думы Керенский, я призываю вас к порядку и предупреждаю, что при повторении чего-нибудь подобного я вынужден буду лишить вас слова.

Керенский. Господа, поэтому, если у вас нет этой воли к действиям, говорю я, то тогда не нужно говорить слишком тяжких по их последствиям слов. Вы, ставя эти диагнозы болезни страны, указывая на источники этой болезни, вы считаете, что ваше дело исполнено, когда вы сказали эти слова отсюда (указывая на кафедру).

Но ведь есть же, гг., наивные массы, которые эти слова о положении государства воспринимают серьезно и которые на действия одной стороны хотят ответить солидарным действием другой, которые в своих наивных заблуждениях хотят вам, большинству Государственной думы, оказать поддержку!

А когда эта поддержка готова вылиться в грандиозных размерах, в грандиозных движениях этих масс, которые неспособны только говорить, они способны только делать, вы первые вашим «благоразумным» словом уничтожаете этот порыв, этот энтузиазм, этот пафос масс, вы разрушаете эту цельность, эту твердость настроения.

И новый этап разрушительный, новый этап анархии мысли в демобилизации государства с новыми силами захватывает всю Россию. Вы любите всегда теперь быть в союзе, в согласии с нашими союзниками.

А не вспомните ли, наконец, слова одного английского политического деятеля, сказанные еще до французской революции: «Человеческий род гораздо меньше страдал от духа мятежа, чем от бесконечного терпения, с которыми народы выносили бремя дурного управления!»

Вот если вы установите результаты, которых достигла власть в расстройстве организации снабжения продовольствием, в транспорте и т.д., то я спрошу вас, гг. члены Государственной думы, какая забастовка рабочих, какое движение сегодня, два-три дня продолжающееся, масс может заменить этот длительный, систематический, планомерно по всей стране проводимый план развинчивания всех гаек на шпалах железных дорог, опустошения всех продовольственных магазинов, со дня на день происходящее сокращение подвоза необходимого провианта к армии, что может заменить?! Разве можно сравнить вот эти два явления по их последствиям?

Я вам говорю, что ваши слова о том, что нужно спокойствие до конца, это — наивные слова людей, не продумавших проблему до конца, или это только способ уклониться от действительной борьбы, только способ остаться спокойно на своих теплых креслах, оставляя для себя возможность и в ту и в другую сторону, по мере развития событий, прикрепить свой корабль, но тогда, когда дело будет уже сделано.

Подумайте, господа, подумайте над этой картиной неимоверного разрушения государства, и не придете ли вы со мною к одному выводу, что иногда гангренозного больного, иногда больного, который умрет через две недели, нужно, как меня недавно, вылечить хирургическим лечением немедленно, и тогда он воскреснет! с новыми силами к новой жизни (рукоплескания слева).

Но вы, гг., вы не только не хотите, вы не можете разорвать со старой властью до конца, не можете потому, — о чем я уже говорил, — потому что вы до сих пор не хотите подчинить ваших экономических социальных интересов, интересов одной группы населения интересам всего целого.

...

Посмотрите на эти зарницы, которые начинают полосовать там и здесь небосклон Российской империи!

Посмотрите, ведь это энергия власти, она не остается бесплодной. Она распространяет этот развал, этот распад в массах. Она и там выдвигает интересы частные, интересы личные над интересами государства.

И горе вам, горе всем нам, если мы не сумеем вовремя понять, что не на словах, а на деле нужно попытаться войти в контакт или, по крайней мере, не вооружать против себя демократии.

Я, гг., не возражаю, когда некоторые люди (указывая вправо) отсюда, которые могли бы после некоторых событий особенно молчать, выступают и лягают отсюда рабочее движение.

Но я вам говорю: будьте осторожны с народной душой, не бросайте в нее упреков в измене, предательстве, в руководительстве иностранными агентами.

Она живет такой же жизнью, как вы, она так же, как вы, безропотно и бестрепетно кладет свою голову там, на границах Запада и Востока. Она бестрепетно переносит жесточайшие лишения, которых вы не знаете.

Она хочет сказать свое слово, она хочет сказать свое слово в момент, когда решается ее будущее. Она хочет быть гражданином. Она хочет сказать: я так хочу! Вместе с вами она пойдет, если вы поймете народную душу.

И дайте нам хотя бы фиктивное право здесь напоминать вам о том, чем страдает, что думает, над чем болеет эта народная масса без ружья и под ружьем.

Оставьте, по крайней мере, нам возможность говорить это, не подвергаясь недостойным инсинуациям и выходкам со стороны тех, которые слишком рано стали делить шкуру еще не убитого медведя!

(Продолжительные рукоплескания слева и в левой части центра.)

КОНТЕКСТ. По мере затягивания Первой мировой войны, в связи с дороговизной основных продуктов питания и предметов потребления резко выросло недовольство рабочих и служащих. Крестьян­ские хозяйства обескровили не только мобилизация людей и лошадей на войну, но и нехватка орудий труда и промышленных товаров. Росло число забастовок и крестьянских выступлений. Армия была деморализована отсутствием успехов на главных фронтах войны, не­хваткой оружия, боеприпасов и продовольствия, слухами об измене в верхах. В ней росло число дезертиров и военнослужащих отказывающихся в боевой обстановке повиноваться начальству. Россия подошла к порогу великих потрясений.

Как всегда в кризисный момент, нужен был только повод для перехода революционного настроения в ре­волюционное движение масс. Им стали перебои в снабжении столицы. С середины февраля в столице были введены хлебные карточки. Сразу же поползли слухи, что скоро хлеба вообще не будет, его стали закупать на сухари. Возникли «хвосты» — очереди к лавкам, превратившиеся в своеоб­разные дискуссионные собрания. Утром 23 февраля (8 марта н.ст.) мерз­нувшие с ночи в очередях к хлебным лавкам женщины — в основном ра­ботницы и жены рабочих — узнали, что продажи хлеба не будет. Оказалось, что неизвестные лица скупили его у лавочников. Сразу же начались сти­хийные демонстрации под лозунгами «Хлеба!» «Мира!» и «Свободы!»

Вечером 27 февраля царь отдал приказ генералу Н.И. Иванову с надежными частями (батальоны георгиевских кавалеров из охраны Ставки) эшелонами двинуться на Петроград для наведения порядка. Однако отряд Иванова не был пропущен к вос­ставшему Петрограду. Начальник штаба Ставки генерал М.В. Алексеев и командующие фронтами полки ему на помощь не послали. Тем временем Алексеев разослал всем командующим фронтами и фло­тами телеграммы с предложением высказаться за или против отречения царя от трона в пользу наследника при регентстве великого князя Михаи­ла Александровича. Почти все они, кроме одного, поддержали отречение. Прибыв в Псков, царь узнал, что армия от него отвернулась.

Ночью 2 марта в Псков приехали члены Государственной думы лидер октябристов А.И. Гучков и националистов — В.В. Шульгин с проектом от­речения. Но царь отказался его подписать. Он сам написал текст отречения, в котором он, в нарушение Указа Павла I о престолонаследии, отказывался и за себя, и за сына в пользу брата Михаила. Наутро, 3 марта, после переговоров в членами Временного комитета Госдумы, великий князь Михаил выступил с заявлением, в котором говорилось, что он мог бы взять власть только по воле народа, выраженной Учредительным собранием, избранным на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, а пока призвал всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству.

А.Ф. Керенский (чья приведенная выше речь стала одним из факторов, спровоцировавших февральские события) горячо жал несостоявшемуся императору руку, заявив, что расскажет всем, какой тот благородный человек. Действовал Керенский уже не как депутат, а как член Временного правительства — министр юстиции.

Ознакомившись с текс­том акта, бывший царь записал в дневнике: «И кто только подсказал Ми­ше такую гадость?» 300-летняя монархия Романовых (со второй половины XVIII в. — Голш­тейн-Готторп-Романовых) пала почти без сопротивления.

Обложка: Военный министр Керенский со своими помощниками. Слева направо: полковник В. Л. Барановский, генерал-майор Г. А. Якубович, Б. В. Савинков, А. Ф. Керенский и полковник Г. Н. Туманов (август 1917 года). Фото К.К Булла. Источник: https://ru.wikipedia.org/