Взлёт и падение Маршала Огаркова. К 105-летию со дня рождения выдающегося советского военачальника

Взлёт и падение Маршала Огаркова. К 105-летию со дня рождения выдающегося советского военачальника.

 12 декабря 1979 года на заседании Полибюро ЦК КПСС было принято решение о вводе советских войск в Афганистан. Фактически единственным человеком, который выступил резко против, был приглашённый на это заседание начальник Генерального Штаба Вооружённых Сил СССР Николай Васильевич Огарков. 30 октября исполняется 105 лет со дня рождения этого неординарного советского военачальника.

Будущий маршал появился на свет в 1917 году в старинном селе Молоково, теперь являющемся райцентром Тверской области. Окончил школу, затем рабфак. Военная карьера Николая Васильевича началась в 1938 году. Спустя три года он окончил Военно-инженерную академию имени В. В. Куйбышева.

С первых дней Великой Отечественной войны молодой военный инженер находился на её фронтах. Он был полковым инженером 1-го стрелкового полка 17-й стрелковой дивизии, затем старшим инженером по фортификации в Инженерном управления Карельского фронта. В декабре 1942 года занял должность помощника начальника штаба инженерных войск 32-й армии, а в августе 1943 года – помощника начальника оперативного отдела того же штаба. Весь этот период войны он находился в Заполярье, где принимал участие в оборонительных сражениях в Карелии, боях на Выборгско-Петрозаводском направлении, освобождении северной Норвегии.

В мае 1944 года получил назначение на должность дивизионного инженера 122-й стрелковой дивизии. Вскоре бои в Карелии закончились, и это соединение перебросили в Венгрию. В короткие сроки Огарков сумел подготовить к предстоящим наступательным боям инженерные подразделения дивизии. Организовав практическое обучение бойцов и командиров разминированию, он за непродолжительное время добился подготовки в этом отношении более 5000 человек. Когда в сентябре 1944 года начались решающие бои, благодаря этому части дивизии без особых проблем преодолевали немецко-венгерские минные заграждения, быстро восстанавливали уничтоженные дороги и мосты, прокладывали колонные пути. В октябре 1944 года Огарков получил свою первую награду – орден Отечественной войны 2-й степени.

При освобождении Венгрии и Австрии Огарков находился на самых ответственных участках, лично организуя восстановление важных инженерных объектов, проведение инженерной разведки. По его инициативе были созданы подвижные отряды сапёров, которые подрывали танки, бронетранспортёры и другую боевую технику противника, подрывали превращённые в крепости дома противника. 11 апреля 1945 года получил тяжёлое ранение. Уже после окончания боёв в Европе, в июне 1945 года, он был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

После окончания войны карьера Огаркова пошла вверх. В 1947 году окончил Военно-инженерную академию, в 1959 году – Военную академию Генштаба. Занимал многие ответственные должности в штабах различных военных округов. С 1961 года был начальником штаба и одновременно заместителем, первым заместителем командующего Белорусским военным округом. С 1965 года командовал Приволжским военным округом. В 1968 году он переехал в Москву, где стал заместителем начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. В марте 1974 года Огарков был назначен заместителем министра обороны Советского Союза и одновременно возглавил Гостехкомиссию СССР – специальную организацию, созданную с целью противодействия вражеской технической разведке и предотвращения утечки государственной и военной тайны.

1977 год стал во многом судьбоносным для Николая Васильевича. В этом году он получил звание Маршала Советского Союза, и был назначен начальником Генерального штаба и одновременно первым заместителем министра обороны СССР. А 28 октября 1977 года, в преддверии шестидесятилетия со дня рождения, он был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 11284.

Несмотря на такое количество почестей, отношения Огаркова с его непосредственным начальником, министром обороны СССР Дмитрием Фёдоровичем Устиновым, не сложились. Особенный разлад пошёл после вышеупомянутого заседания Политбюро. Брежнев колебался, стоит ли вводить войска в Афганистан. Однако влиятельные члены политбюро – Андропов, Устинов, Черненко, Суслов, Кириленко, Громыко – давили на него. Огарков, как начальник Генштаба, владеющий информацией о положении в регионе, также был приглашён на заседание. Но заявил он совсем не то, что от него хотели слышать. Он пытался донести до руководителей государства, что ввод войск вызовет негативную реакцию международного сообщества и неизбежно настроит против СССР весь восточный исламизм. Но это мнение потонуло в общем хоре голосов «за». Если бы оно было услышано, то история Афганской войны пошла бы по другому руслу, ну или хотя бы была несколько другой, чем мы знаем.

В армии есть присказка: «Начальник штаба должен быть умным настолько, чтобы не затмевать интеллектом своего командира». И она полностью отражает то, что произошло с Огарковым. Министр обороны Устинов – человек, бесспорно, неглупый и талантливый, хоть и далёкий от реалий армейской службы, поскольку в строю был за полвека до того, и к маршальским звёздам двигался по военно-промышленной части – затаил на него злобу. Знавшие Огаркова по службе вспоминали, что он был очень порядочным и вместе с тем довольно простым человеком, далёким от подобных материй. Всё время совместной с Устиновым службы он демонстрировал свои недюжинные военные знания, пытался делиться ими с начальником, поскольку понимал, что военных знаний тому недостаёт.

Однако министр, к старости обнаруживший негативные личные качества – властность и честолюбие – стал зажимать Огаркова. Разногласия были не только по Афганистану, скорее это стало последней каплей – непокорный маршал конфликтовал с Устиновым и по вопросам организации войск, развития вооружений и техники. Дошло до того, что министр предпочёл принимать доклады о положении в Афганистане не от начальника Генштаба, а от его зама, Сергея Фёдоровича Ахромеева. В армии недоумевали от этой небывалой ситуации, когда главный армейский штабист оказался, по сути, в изоляции. Правда о причинах этого была предана гласности много позже.

Как бы то ни было, решение руководства страны было принято, и Огарков, как человек военный, был обязан подчиниться ему. Маршал не раз летал в Афганистан, лично выслушивал служивших там военных. Под его руководством осуществлялась подготовка ограниченного контингента к предстоящим боевым действиям, организовывалось материально-техническое и кадровое обеспечение. Признавая, что главная задача операции в Афганистане – стабилизация обстановки в стране – он по-прежнему пытался давать свои рекомендации, но Устинов словно отгородился от него капитальной стеной. Было понятно, что дни маршала на посту начальника Генштаба сочтены. Но то было сложное время, и разбрасываться такими опытными военачальниками советскому руководству было не с руки. Так, именно Огаркову в 1983 году после поднятой в мире шумихи пришлось выступить с заявлением о сбитом корейском «Боинге» с попыткой несколько сгладить взбудораженное общественное мнение.

Умерли Брежнев и Андропов, к власти пришёл Константин Черненко. И в сентябре 1984 года Устинов сумел избавиться от Огаркова, заменив его удобным ему Ахромеевым – военным профессионалом, но более покладистым и лояльным к начальству человеком. Фактически, это был один из последних шагов Устинова на посту министра – спустя три месяца он скончался.

Огарков был назначен Главкомом Западного направления – координировал деятельность Западной, Центральной, Северной групп войск, Белорусского и Прикарпатского военных округов, Балтийского флота, отдельных частей авиации и ПВО. Направление мощное, даже, вероятно, самое важное в системе Министерства обороны СССР. Но это было явное понижение в должности. А в июне 1988 года маршал был удалён с должности в Группу генеральных инспекторов Минобороны СССР.

Перестроечный беспорядок в армии, которой он отдал всю жизнь, больно били по Огаркову. В августе 1991 года он выразил свою поддержку Государственному комитета по чрезвычайному положению, но, как известно, последний шанс Советского Союза продержался во главе страны только три дня. А в 1992 году Группа генеральных инспекторов была расформирована, и маршал оказался обычным военным пенсионером.

Свою жизнь маршал доживал в тяжелейшее для страны время, и, наверное, происходящие в стране и его родной армии события сильно сократили его жизнь. 23 января 1994 года он ушёл из жизни. Его похоронили с воинскими почестями на Новодевичьем кладбище Москвы, но на похороны никто из политиков не пришёл – вероятно, не простили поддержку им путча 1991 года. Похороны для руководителя такого ранга были довольно скромными.

Имя Огаркова было вырвано из забвения уже в нулевые годы. В честь него названа улица в его родном селе, там действует музей его имени. В память о нём на доме по улице Сивцев Вражек в Москве, где он жил, была установлена мемориальная доска с барельефом. Интересно, что в последние годы интерес к некоторым идеям Огаркова усилился, особенно к тем, что касались военного строительства и организации армии на разных уровнях. Эксперты признают – то, что в своё время было отвергнуто Устиновым, может найти применение в современной армии. Наработки Огаркова, как говорят, были использованы Народно-освободительной армией Китая и даже войсками НАТО. В общем, Маршал Советского Союза Огарков остаётся в значительной степени недооценённой личностью в нашей истории и военной науке, и хочется надеяться, что его мысли, получающие высокую оценку от видных экспертов всего мира, найдут ещё достойное воплощение в той армии, для которой он старался сделать всё, что мог, столько лет...