Всеукраинский референдум о независимости. Ожидание — реальность

Как всё начиналось

 Националистические идеи на Украине были всегда, хоть и загнанные в подполье. Вырвавшиеся было наружу после революционных событий 1917 года, они были в конечном итоге задавлены в ходе Гражданской войны. 10 марта 1919 года была провозглашена Украинская Советская Социалистическая Республика, ставшая в 1922 году одним из подписантов Договора об образовании Союза Советских Социалистических Республик.

Дальнейшая более чем шестидесятилетняя история республики развивалась в русле общесоюзной. Вместе со всей страной Украинская ССР видела НЭП и коллективизацию, индустриализацию, засуху и голод, репрессии. Вместе со всей страной она прошла Великую Отечественную войну, заплатив огромную цену за победу в ней. Вместе со всей страной Украина восстанавливала разрушенное войной и оккупацией хозяйство. Когда в 1954 году СССР торжественно отмечал 300-летие воссоединения Украины с Россией, никому и в голову не пришло бы, что пройдёт время, и эта благодатная земля станет ареной пещерной русофобии, рассадником национализма, полем для всхода посеянных ещё во времена бандеровцев гнилых семян неонацизма.

Украинская ССР довольно быстро стала второй по значимости союзной республикой. Здесь была мощнейшая индустриальная база, передовое по советским меркам сельское хозяйство. Огромные электростанции всех разновидностей, гигантские металлургические комбинаты и угольные шахты, нефтяные вышки в Прикарпатье, знаменитые далеко за пределами республики, а то и всей страны, машиностроительные предприятия, мощнейшая химическая, лёгкая и пищевая промышленность. Республика покрылась густой сетью железных и шоссейных дорог, обзавелась прекрасной морской и речной портовой инфраструктурой, вдобавок через неё проходили магистральные газо- и нефтепроводы в Европу. Уровень жизни здесь был значительно выше чем в РСФСР, много лучше обстояли дела со снабжением, обеспечением товарами и услугами, да и средняя зарплата по республике была намного выше, чем в Российской Федерации. К концу 1980-х годов она составляла уже 217 рублей 74 копейки, а в 1990 году выросла до 248 рублей 40 копеек.

Конечно, проблемы имели место быть, и тоже были частью общесоюзных. К началу 1980-х годов советская экономическая модель вошла в полосу кризиса, и экономический рост в силу ряда обстоятельств замедлился. А начавшаяся перестройка окончательно нарушила устоявшиеся хозяйственные механизмы, и в регионах начались перебои со снабжением, что, разумеется, вызвало недовольство населения, значительная часть уже успела забыть про подобные проблемы, коих не было с послевоенных времён. Это крайне неудачно для Советского Союза наложилось на всплеск националистических идей, чьи адепты беззастенчиво в своих интересах пользовались объявленной гласностью и плюрализмом. Об этом необходимо уточнить отдельно.

Перестройка и национализм

 Украина долгое время, наряду с РСФСР, считалась оплотом консерватизма. Спокойствие в республике, хоть с годами всё слабее и слабее, обеспечивал первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Васильевич Щербицкий — одна из самых ненавидимых современными свидомыми личностей советской эпохи. Между тем, он сделал для своей республики во много раз больше, чем те, кто придёт после него, в том числе и любой из незалежных президентов. Но на волне гласности его стали обвинять во всех смертных грехах, демократическая пресса, тоже заражённая бациллами национализма, буквально освистывала Щербицкого. В итоге в конце 1989 года Горбачёв попросил его удалиться в отставку — собственно, Владимир Васильевич, уже не блиставший отменным здоровьем, и не возражал. Практика показала, что это был преждевременный шаг — сменивший его Владимир Антонович Ивашко не смог справиться с нарастающим национализмом в республике. Прежде всесильные КГБ и идеологические органы, которые вовремя могли бы раздавить это, всячески сдерживались сверху. Да и туда уже стала проникать националистическая зараза — вспомнить хотя бы ставшего всё в том же 1989 году секретарём ЦК республиканской компартии по идеологии Леонида Макаровича Кравчука — ещё недавно полемизировавший в газетах с националистами, он вскоре сам оседлает эту волну и станет главным идеологом отсоединения от СССР. Вчерашний советский идеолог будет потом рассказывать, как всю жизнь был тайным сторонником националистов, и даже, мол, в детстве носил продукты в лес бандеровцам. Может, конечно, это было только дешёвое популистское враньё для газет, но беспринципную натуру этого человека показывает оно со всей определённостью.

Сентябрь 1989 года вообще стал определённым водоразделом в истории перестройки на Украине. 8 сентября 1989 года ряд «демократических объединений» объединился в крупную политическую партию «Народное движение Украины за перестройку», более известную как «Народный Рух». На первых порах в неё вошли люди самых разных политических убеждений, но со временем коммунисты и националисты ушли из неё — первые сочли её слишком радикальной, вторые — слишком умеренной. Националисты стали основывать свои движения, пока ещё не показывая явно своих намерений. Особенно известной стала так так называемая Социал-национальная партия Украины, которую сегодня мы знаем как Всеукраинское объединение «Свобода» - одна из самых отъявленных русофобских организаций, повинных во многих преступлениях и против своего, и против нашего народа. Тогда же выдвинулись в публичную плоскость идеологи украинского национализма — Олег Тягнибок, Вячеслав Черновол, Андрей Парубий.

В 1989 году на всю страну прогремела акция «Балтийский путь», которую прибалтийские народные фронты приурочили к 50-летию советско-германского договора. Суть её заключалась в многокилометровой людской цепи, охватившей территории Эстонской, Латвийской и Литовской ССР и прошедшей через их столицы. Акцией, подававшейся как памятная, воспользовались сепаратистски настроенные элементы, чтобы ещё больше очернить Советскую власть в глазах населения и склонить её к идеям независимости, после которой, дескать, все заживут счастливо и свободно. Нечто подобное провернули по прибалтийскому образцу в 1990 году и украинские националисты, в канун 71-летия объединения Украинской Народной Республики и Западно-Украинской Народной Республики развернув семисоткилометровую цепь от Ивано-Франковская до Киева. Так фактически было объявлено, что Украина наследует не УССР, а УНР, основанной националистами Грушевским, Винниченко и Петлюрой, а советская эпоха была объявлена ни больше ни меньше как оккупацией. Этот штамп и сегодня является краеугольным камнем украинской националистической идеологии.

Национализм в республике культивировался постепенно. Советское население в большинстве своём было традиционно политически индифферентным, не умело, да и не стремилось к анализу тех или иных заявлений или действий. Большая часть людей вообще не хотела что-либо видеть, а лишь проецировала на власть экономические, социальные. А подчас и просто бытовые проблемы. Поэтому отличить, проанализировать информацию, которую в уши несчастного неподготовленного жителя Украинской ССР тоннами лили проходимцы всех мастей, он банально не мог. Тем более демократы и националисты, слившиеся в процессе, давили на больные мозоли. В ход были пущены удачные идеологические штампы про то, что якобы Украина кормит Россию, а то и весь Советский Союз, что она отлично проживёт и без «старшего брата», что Украина — это богатейшее, самодостаточное государство, что независимость даст возможность употреблять весь свой потенциал на повышение благосостояния народа. Восточные и южные регионы, где к началу 1990-х годов люди уже просто сатанели от пустых прилавков, бесконечных экспериментов власти с конверсиями и госприёмками на предприятиях, плодившихся и жирующих на госсекторе кооперативов, реагировали именно на подобные лозунги, а к призывам к национальной идентичности, наследовании исторической украинской идее относились безразлично. Так не мытьём, но катаньем, население Украинской ССР постепенно подводилось к мысли о том, что, отделившись, станет гораздо проще решить все проблемы.

Первый референдум

 В общем, к 1991 году страна подошла уже в совершенно плачевном состоянии. К тому времени Украина уже провозгласила Декларацию о государственном суверенитете Украины, но речи об отделении официально ещё не шло. В этом документе содержалось только расширение прав и свобод республики и её жителей, и даже гарантировалось право на сохранение союзного гражданства. Москва решилась на проведение общесоюзного референдума, проведение которого запланировали на 17 марта 1991 года.

Как известно, на Всесоюзный референдум был вынесен всего один вопрос: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности» - и два варианта, «Да» и «Нет». Шесть республик отказались от участия в референдуме — помимо уже объявивших о своей независимости прибалтов, это были Грузинская ССР, Армянская ССР и Молдавская ССР. Впрочем, даже при этом возможность проголосовать получило более 80% избирателей Советского Союза. Из числа проголосовавших более 76% человек ответили «Да» сохранению страны.

В некоторых республиках референдум имел свои особенности. В частности, на Украине наряду с общесоюзным включили вопрос: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины» с аналогичными вариантами ответа. В итоге 70,2% населения высказалось за сохранение СССР, а на второй вопрос утвердительно ответили 80,2%. Самые низкие результаты ожидаемо показали западные области. Так что из простых людей весной 1991 года не думал о развале страны, чего не скажешь о власть имущих.

Межреферендумное время

Чуя слабость московской власти, Киев, ещё официально остававшийся советским, начал подковёрную игру. К тому времени номинальный руководитель республики, первый секретарь Станислав Иванович Гуренко, открыто призывавший Горбачёва остановить развал страны и принять жёсткие меры, был фактически оттеснён в тень Леонидом Кравчуком, к тому времени оседлавшим пост председателя Верховного Совета Украины. Всё больше политический круги склонялись к идеям независимости. При этом, что интересно, на Западе они поддержки особой в ту пору не находили — 1 августа 1991 года в Киев приехал тогдашний президент США Джордж Буш-старший, который призывал поддержать Горбачёва и проводимую им политику, а не идти по пути сепаратизма.

Странно сейчас сознавать, что так говорил американский президент, чьи преемники потом будут всеми силами подпитывать украинский национализм.

И без того критическую ситуацию окончательно взорвал «Августовский путч». Представители высшего руководства страны, стремясь сохранить, как они говорили, «сползающую в пропасть» страну, по факту привели к ещё больше разбалансированности обстановки, да ещё и оказались не готовы к принятию жёстких решений, что в итоге и похоронило ГКЧП. На рассвете 19 августа 1991 года в Киев прилетел посланник Комитета — генерал армии Валентин Иванович Варенников, который попытался вести переговоры с Гуренко и Кравчуком. Но оба они побоялись взять на себя ответственность, и предпочли делать вид, как будто в столице ничего не происходит. Кравчук даже выступил с интервью программе «Время» с поддержкой ГКЧП, а украинские газеты пестрели в те дни откликами трудовых коллективов, творческих деятелей, депутатов всех мастей с теми же славословиями в адрес янаевского комитета. Украинский «Рух» и националисты предпочли скрыться из Киева. Вместе с тем, партийные функционеры во главе с Гуренко вместо наведения порядка, ареста деструктивных элементов (от чего уклонился даже глава украинского КГБ Николай Голушко, который потом станет первым начальником новой спецслужбы — Службы безопасности Украины, а потом перейдёт на службу к Ельцину, будет исполнять обязанности министра безопасности России, а затем несколько месяцев поруководит Федеральной службой контрразведки), обсуждали, что делать при том или ином варианте развития событий в Москве. Если бы победил ГКЧП, можно не сомневаться, киевские аппаратчики претворяли бы в жизнь его политику. Но вышло так, как вышло, и хватило горе-заговорщиков всего на три дня — и власть на Украине поняла, что на Москву можно больше не оглядываться.

24 августа 1991 года в Киев прибыли посланники от Президента России Ельцина — Александр Владимирович Руцкой и Сергей Борисович Станкевич. Со ступеней здания Верховного Совета Украины они выступили перед митингующими, пообещав строго разобраться со всеми партийными функционерами, тормозившими демократическое развитие страны. В этот момент по указке Гуренко срочно шилось жёлто-синее полотнище, которое под песню «Червона калына» - известный гимн украинских националистов ещё с австро-венгерских времён — торжественно внесли в зал Верховной Рады. На совещании первый секретарь, главный коммунист республики, лично предложил своей фракции голосовать за выход Украины из состава Советского Союза. Против оказалось только два депутата-коммуниста, все прочие собственными руками решили похоронить Советскую власть, которая дала им образование, карьеру, властные полномочия… А дальше во главе с Кравчуком побежали публично жечь партийные билеты и голосовать вместе с руховцами и националистами за запрет компартии.

Для Гуренко это стало концом всей его политической карьеры. Когда следом за Россией на территории республики была запрещена деятельность КПСС и КПУ, и бывший руководитель республики в одночасье оказался не у дел. Вернулся он в политику в качестве депутата Верховной Рады лишь в конце 1990-х годов. А пока вся власть перешла к Верховной Раде Украины во главе с Кравчуком — именно так её с тех пор обычно у нас называют, хотя, если перевести с украинского языка, будет то же название, что и было, Верховный Совет.

Ещё одно важное событие бурного дня 24 августа 1991 года — вопреки результатам Референдума о сохранении СССР был принят Акт о провозглашении независимости Украины. Поводом, как значилось в нём, являлась нависшая над Украиной «смертельная опасность в связи с обострившимся политическим кризисом». 11 октября 1991 года Постановлением Верховной Рады Украины было принято решение о проведении 1 декабря того же года Всеукраинского референдума.

Второй референдум и крах СССР

Подготовка к новому референдуму велась в нервозной обстановке. Официальный Киев, более не оглядываясь на Кремль, где всё ещё формальным руководителем страны оставался Горбачёв, вёл усиленную сепаратистскую пропаганду среди населения. Целью её было навязывание идеи о необходимости государственной независимости страны. Вся мощь пропагандистской машины, ещё вчера вещавшей о строительстве коммунизма и поддержке курса на перестройку, была брошена на круглосуточное оболванивание не искушённого в высоких политических материях населения. «Альтернативы независимости нет», «Только независимая Украина как равноправный партнёр сможет вступать в любое сообщество с соседями, в первую очередь с наиболее близкой нам Россией», «Когда мы говорим об интересах собственного народа, то имеем в виду не только украинцев, но и русских, имеющих в парламенте Украины свыше ста народных депутатов, и представителей всех других национальностей Украины» - это всё цитаты из обращения Верховной Рады Украины в преддверии, которые сейчас вызывают только горькую усмешку.

Чтобы немного подсластить пилюлю шокирующего многих выхода из состава СССР, в котором прожило свою сознательную жизнь практически всё население республики, Киев заявлял, что о полном выходе речи не идёт. Впрочем, власть явно говорила это, чтобы её действия не шли совсем уж вразрез с результатами референдума 17 марта 1991 года. Не говоря уж о том, что это было прямое нарушение законодательства СССР — ещё 3 апреля 1990 года был принят Закон Союза ССР № 1409-1 «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Впрочем, в Москве повлиять на это сил уже ни у кого не было…

Многомесячное навязывание обществу идей независимости достигло своей цели. В голосовании приняли участие 84,18% избирателей Украины, 93,32% из которых высказались за одобрение Акта провозглашения независимости Украины, принятого ещё 24 августа 1991 года. Народ, доведённый до отчаяния политической неразберихой, товарным дефицитом, производственным кризисом, криминализацией действительности, общей атмосферой безнадёги, да ещё и обработанный в соответствующем духе, проголосовал бы в этот момент за кого угодно. Меньше всего «Да» сказали восстановленная к тому времени Крымская АССР и Севастополь, который, строго говоря, никогда Киеву и не подчинялся, будучи городом союзного значения, и Украина даже в случае отделения от СССР не могла на него претендовать. Но даже там соответственно проголосовали в пользу Акта более 54% и более 57% населения соответственно. В Луганской и Донецкой области за независимость проголосовали более 83%, в Одесской — более 85%, в Харьковской — более 86%, в Николаевской — более 89%, в Херсонской, Днепропетровской и Запорожской — более 90%.

Цель Киева была достигнута. Теперь у него были развязаны руки для претворения в жизнь самых радикальных решений. Спустя неделю, 8 декабря 1991 года, при участии Кравчука, ставшего украинским президентом, было подписано знаменитое Беловежское соглашение о ликвидации СССР. В те дни многие испытывали эйфорию, казалось, вот она, желанная свобода, вот путь к светлому будущему, о котором мечтали многие поколения. Леонид Кравчук говорил в те дни:

Занятно, что тот же Кравчук 5 июня 2005 года, выступая в Верховной Раде, скажет потом:

Правда, риторика его снова изменится после взрыва на Донбассе, том регионе, который он сам, обманув сладкими посулами и легендами о «русском старшем брате-нахлебнике», безо всяких войн и революций вогнал в жесточайший кризис… И то сказать — суровая реальность очень быстро смела сладкие грёзы тех, кто в них истинно поверил…

Новая жизнь

 Ещё при СССР на Украине началась подготовка к переходу на рыночно-капиталистические рельсы, причём, как считали тогдашние экономисты, именно она среди всех союзных республик была наиболее готовой к этому. Ей вовсе не нужно было резкого рывка в капитализм, достаточно было бы постепенных реформ. Да, проблемы, в первую очередь, со снабжением, имели место быть, но по многим статьям Украина входила в число наиболее развитых европейских регионов. По производству электроэнергии, зерна, продукции животноводства, добыче угля и железной руды, выплавке стали она находилась на уровне Великобритании или Германии. Прошла бы пара десятков лет спокойных преобразований, и Украина без проблем стала бы одной из самых развитых стран мира — кравчуковские обещания «второй Франции», в принципе, отражали ситуацию, если бы тенденция развития прежних лет продолжилась.

Но в перестроечном угаре весь позитивный опыт плановой экономической системы был отметён как однозначно порочный и заведомо неэффективный. Не имея никакого представления о последствиях, не проводя научных исследований и методической подготовки, не внедряя новые управленческие структуры, киевское руководство в 1991 году с разбега окунулось в свободный рынок. Причём повторило ошибку России, под влиянием американских советников и МВФ выбрав самый неэффективный путь к нему — шоковый ариант. СМИ продолжало кормить рядовых граждан обещаниями, уверяя, что ничего лучшего, чем рынок, человечество ещё не придумало, и пройдёт два-три года, и свободные от Москвы украинцы будут жить припеваючи, как в передовых странах мира. Именно двумя годами мерила переход к рынку первая Концепция и Программа перехода Украинской ССР к рыночной экономики. Пройдёт время, и почти каждый Кабинет Министров — а их только за двадцать постсоветских лет сменилось добрых полтора десятка — предлагал свою программу, а то и две, реформирования украинской экономики. В принципе, они не блистали разнообразием, предлагая типовые меры, которые не имели чётко выраженных механизмов реализации, зато, как известно, болезненно ударили в первую очередь по простым украинским гражданам. Хорошо знакомые и нам приватизация, либерализация, отпускание цен, рыночные методы распределение доходов порой внедрялись украинцами более поспешно даже, чем правительством Гайдара в то же время в Москве.

Экономический обвал н Украине оказался даже более сокрушительным, чем в нашей стране. Казавшиеся самыми радикальными преобразования должны были привести к росту экономики, но уже с первого года показатели начали неуклонно падать. Дальше — больше. Как на дрожжах, росли цены, разрушились устоявшиеся экономические связи, остановились или вовсе закрылись многие предприятия, в стране появилась целая армия безработных. И обычное население, ещё находившееся тогда в розовых очках от обещанных перспектив, и даже сами многие творцы реформ, взявшиеся за то, в чём совершенно не разбирались, были в шоке. Украинская ССР славилась своим высочайшим уровнем промышленности и сельского хозяйства, высоким уровнем жизни населения — а что те, кто пошёл за новой киевской властью, кто отдавал свой голос «Да» на пресловутом референдуме, получил в итоге? За семь постсоветских лет экономика республики понесла такие потери, которые превышали разрушения в годы Великой Отечественной войны. Производство упало на 60%, потребление продуктов питания уменьшилось 2 раза, зато росла гиперинфляция. В 1995 году в России были купюры со многими нулями, а про существование копеек люди уже забыли, но даже за них можно было наменять столько украинских карбованцев, что хоть стены ими обклеивай.

Социальная напряжённость, возникшая в перестройку, тоже только усиливалась. Трудоспособное население, оказавшись перед лицом безработицы, нищеты и отсутствия перспектив, стало уезжать из Украины. Пожилые люди, которым некуда было ехать, постепенно вымирали. Резко упала рождаемость. С 1994 по 2014 годы численность населения страны уменьшилась на шесть миллионов, а в дальнейшие годы эта цифра удвоилась. Вокруг шёл процесс приватизации и разграбления созданного трудом многих поколений, резко вырос криминальный фон. Бывшие промышленные городки, особенно моногорода, стали рассадниками всевозможных пороков — алкоголизма, наркомании, проституции, бытовой преступности. Замаячила перспектива национальной катастрофы, ведь Украина настолько хотела избавиться от советского прошлого и разорвать связи с Россией, что даже обгоняла её в деле разрушительных экономических реформ, то есть там, где отставание было бы благом. Покрывать дыры приходилось кредитами МВФ, и и в 2013 году внешний долг страны составил более 73 миллиардов долларов.

В итоге вместо светлого будущего украинский народ получил класс могущих позволить себе всё олигархов, нецивилизованный рынок, рост теневого сектора экономики, потрясающих размеров взяточничество, коррупция, вывод капиталов за рубеж. Конечно, похожие процессы происходили в России, но с менее катастрофическими результатами. К концу нулевых годов советский потенциал был практически исчерпан — распродан, разворован, а то и просто походя уничтожен. Особенный удар пришёлся по восточным промышленным областям, и не удивительно, что, когда националисты в 2014 году в результате государственного переворота ухватили оглобли и попытались развернуть их на запад, обещая золотые горы, местные люди, помня, как их обманули в 1991 году, отказались идти с ними. Правда, оказалось немало и тех, кого уроки последних двух с лишним десятков лет ничему не научили — они по-прежнему были убеждены в том, что экономическая, социальная, политическая и культурная деградация является следствием советского прошлого и уже нынешнего влияния Москвы. История Украины после Майдана совсем полетела под откос, рождая новые уродливые метаморфозы общественной жизни и всё новые преступления власти перед народом. Впрочем, это уже предмет отдельного рассказа…

Остаётся только удивляться, как одна из самых процветающих, экономически развитых, образованных союзных республик смогла так в одночасье, потворствуя низменным националистическим настроениям и слепой убеждённости в радикальном превосходстве западной экономической модели, лишиться всего. Сегодняшняя Украина, побирающаяся по всему Западу — жалкая пародия, слепок с той мощнейшей республики, какую знали многие из нас тридцать лет назад. А всё началось с пропагандистского шквала, обрушившегося на прежде аполитичного обычного гражданина — хороший пример того, что современному человеку, чтобы не оказаться в такой же роли, нужно соблюдать информационную гигиену.