Варвар – и тот понимает. К годовщине кодекса вестготов

2 февраля 506 года Аларих II установил «Римский закон вестготов».

В ноябре прошлого года в Санкт-Петербурге установили памятную табличку адмиралу Александру Колчаку. А совсем недавно Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга постановил: табличку демонтировать. Всё говорит о том, что «война памятников» – это у нас одно из распространённых проявлений измерения преемственности государства, и конца-краю этому не видать.

Сегодня, когда мы справляем 1511-ю годовщину оглашения в королевстве вестготов кодекса, составленного на основе законов Римской империи (к тому времени уже почившей), стоит поговорить о том, что даже варвары понимали, что государство нужно укреплять. И знали, как это делать.

Вестготы как наследники Рима

Из школы нам известно, что жила-была Римская империя. Но потом пришли варвары. Они разрушили империю, разграбили Рим. Наступили Тёмные века. Тем, кто учит историю в вузе, конечно, рассказывают, что всё было немного не так (и что в «Трёх мушкетёрах» тоже не всё правда). Поэтому давайте немного о варварах.

Римская империя была не просто велика, она была неприлично велика. Почти вся современная Европа, средиземноморское побережье Африки, Египет, Малая Азия и даже Кавказ. Поэтому, когда переселение гуннов начало теснить другие племена и народы, у Рима не было никаких шансов не быть затронутым этим потоком.

Это, конечно же, не означает, что все они ломились в Рим, как в осаждённую крепость. Довольно часто племена, приходившие на территорию одной из римских провинций, получали статус федератов (были обязаны нести пограничную службу, получая за это право жить в провинции и землю для обработки). Именно так в 418 году возникло королевство вестготов (Тулузское королевство). За 8 лет до этого предводитель вестготов Аларих взял штурмом Рим. Однако это не помешало его наследнику Атаульфу не просто заключить договор с римским императором Гонорием о статусе федератов, но и скрепить его брачным союзом: Атаульф взял в жёны сестру Гонория. С конца V века, после падения Западной Римской империи, королевство стало самостоятельным. Впрочем, наследники Атаульфа, хоть и стремились к самостоятельности, к падению ЗРИ были непричастны.

Но это теперь мы знаем, что в 476 году Одоакр сверг последнего императора (Ромула Августа), после чего Западная Римская империя формально перестала существовать. А современники этого не знали – ни тогда, ни даже 30 лет спустя. У свергнутого императора был формальный преемник, затем правил сам Одоакр. И хотя он был не императором, а королём рутенов, чеканил собственные золотые монеты. Это всё к тому, что, хотя наверху и происходило что-то непонятное, государство никуда не девалось. И римские граждане продолжали считаться римскими гражданами.

Договор, который вестготы заключали с Гонорием, изначально не предполагал самостоятельности королевства, а потому со временем оказалось, что в Тулузском королевстве живут как граждане Рима, так и подданные королей вестготов. Всё это создавало довольно сильную путаницу и юридические сложности. До тех пор, пока Аларих II не решил проблему, выпустив «Римский закон вестготов» (известен также как «Сокращение Алариха»). Сокращение – потому что в этот кодекс вошли законы Рима, за исключением всего того, что было неактуально в рамках вестготского королевства.

Образ варвара – человека в одежде из шкур с куском плохо прожаренного мяса в руке и зазубренным клинком в другой – сразу несколько меркнет. Получается, что варварские королевства, может быть, даже не отдавая себе в том отчёта, принялись копировать империю, на развалинах которой возникли. В частности – использовать её правовую систему. Причём этот пример не единственный даже в рамках вестготского королевства. Так, спустя полторы сотни лет (654 год) был издан новый свод законов – «Судебная книга». В своей основе он имел всё тот же кодекс Феодосия (последний император единой Римской империи), на который опирался и «Римский закон вестготов» Алариха II. 150 лет – это уже преемственность и государственность.

И кто тут варвар, спрашивается?

Иные ревизионеры нашей общей истории норовят подходить к нашей новейшей истории примерно с таким вот взглядом из школьного учебника: была Российская империя, затем пришли варвары-большевики. Они всё разрушили и наступили Тёмные времена. А мы теперь табличку прикрутим и памятник поставим, чтобы все видели: была Россия и есть Россия. А между – 74 года тьмы и хаоса. Случается и наоборот: посреди тысячелетней тьмы и хаоса есть только 74 года чего-то хорошего и идеального.

Однако история – штука упрямая. На примере отношений вестготов и Рима можно понять, что государство или его формы не возникает ниоткуда. Новое строится на фундаменте старого, вбирает в себя прежние традиции, культуру, право. Сознательно или неосознанно. В материалах на нашем ресурсе мы неоднократно описывали, как это происходило. Сюда можно отнести «сталинскую оттепель», легализировавшую Александра Невского, Ивана Грозного, Петра I, и восстановление памятника «Тысячелетие России». Согласитесь, варвар, который издаёт кодексы законов – уже не очень-то и варвар. А равно, когда признаёт преемственность государства от прежней империи (хоть и не кичится этим).

Зато есть экспресс-способ вернуться в варварское состояние. Это, например, начинать отрицать преемственность по отношению к Советскому Союзу и событию, его породившему. Обычно это делается под соусом «примирения белых и красных»: там Колчаку доска, там атаману Краснову памятник, все русские, всех надо понять и простить.

На здоровье, конечно, если цель – превратить историю в болото релятивизма. Во-первых, как не устают отмечать коллеги, мирить белых и красных совершенно незачем, они давно помирились. И без участия их потомков. Во-вторых, ценность личности для истории совсем не в русскости (Власов тоже русским был), – а в том, насколько его деятельность способствовала становлению и развитию современной ему формы русского государства.

Даже варвары полторы тысячи лет назад это понимали.