УАЗик

Сейчас много пишут и говорят о войне. Новости, сводки и самое, наверное, главное рассказы о героях войны. О настоящих Людях, солдатах и офицерах этой войны. Для всех них и большей частью для обывателя это очень важно. Важно знать и понимать, что там жертвуют жизнью ради нас чьи-то сыновья, мужья и отцы. Я же хочу рассказать о людях, которые не носят погоны, чей подвиг зачастую ими самими не осознаётся как что-то важное и из ряда вон выходящее, о простых гражданских людях на войне. О жителях Донбасса, для которых война за восемь лет стала их жизнью. Для которых грохот разрыва тяжёлого снаряда — это странная, но обыденность. Эти люди уже своей жизнью в этой войне совершают подвиг, а их действия на войне для них обыденные — это подвиг, достойный памяти.

2014 год на берегу Северского Донца, спрятавшего свое неторопливое течение под сенью плакучих ив, в тени густого леса, притаился детский лагерь. Рядом цветущий Луганск, ещё ближе город с ёмким названием Счастье. Лагерь, как и большинство детских лагерей после развала СССР, тихо ветшал, зарастая кустами и деревьями. Многоголосый детский хор все реже звучал в его корпусах и на площадках. Новой власти не нужны веселые и умные люди, ей нужны солдаты и палачи. А таких готовят совсем в других лагерях и совсем другие "педагоги", которые и говорят то на чужом языке. Здесь же воспитывали Людей. Добрых, честных, весёлых и жизнерадостных. Других просто не могли воспитать женщины, которые своими руками подняли лагерь из забвения. В условиях, когда не хватало всего, они по-матерински своими сердцами наполнили отстроенное теплом и превратили это в Дом. Дом наполнился детским смехом и засверкал детскими улыбками. Заблестел изумрудными газонами, очерченными белыми бордюрами и отремонтированными корпусами. Но из других лагерей, наполненных черной злобой, сюда ворвалась война.

Жахнула прямым попаданием в лагерную котельную, разорвав в клочья старое здание, прозвенела выбитыми в детской столовой стеклами, протопала грязными солдатскими ботинками по изумрудным газонам, враз превратив их в грязное месиво. Война, гремя разрывами и лязгая гусеницами танков и БМП, облепленными гроздьями солдат с трезубцами и свастиками на шевронах, покатилась к Луганску. Персонал лагеря, женщины остались отрезанными от мира в растоптанном солдатским сапогом, как сломанная детская игрушка, такая чуждая на любой войне, детском лагере.

Тепла нет, электричества нет, вода только в реке, ставшей передовой и засыпанной минами по обоим берегам. Они прятались от налетов в неглубоких подвалах летних корпусов, а единственной сохранённой ценностью и связующим с миром челноком стал старый УАЗик-буханка, который они оставляли у здания администрации лагеря, поплотнее прижав к стене, спасая от шальных осколков.

Но однажды в лагере появились солдаты с вилами на желто-голубом шевроне и надписью «Айдар». Не слушая увещеваний, гогоча и упиваясь собственной властью, они оседлали УАЗик и упылили на нем в сторону Счастья.

Совсем молодая женщина молча вышла из разбитых ворот лагеря и по изрытой гусеницами и колесами тяжёлых, военных грузовиков военной дороге пошла в сторону города. Молодая, красивая женщина в яркой гражданской одежде на военной дороге — это уже подвиг. Подвиг идти под хохот и солдатское улюлюкание, отбитых войной и опьяненных безнаказанностью мужиков. Солдат, которые считают твой город, твою Родину желанным трофеем, как и людей, проживающих на этой земле. Людей, которых после своего сумасшедшего «майдана» они записали в недочеловеки. Мужчина — недочеловек, враг, подлежащий смерти, женщина безвольный раб, обязанный исполнять прихоти победителя. А она шла, оскальзываясь в грязи разбитых колей, отворачиваясь от сизого выхлопа проносящихся грузовиков и гордо и независимо смотрела в след улюлюкающим недоумкам. Шла в город Счастье, где расположился штаб карателей, шла искать справедливость. Она дошла! Сейчас, рассказывая мне эту историю, эта женщина, улыбаясь через силу осознавала, что ее спасло чудо, Господь и ей улыбнулось Счастье. Улыбнулось, что она дошла и не сгинула и что командир карательного подразделения, которому она предъявила претензии и потребовала вернуть лагерный УАЗик ещё не напился крови, либо не до конца съехал с катушек. Он вышел на крыльцо, вызванный часовым посмотрел на нее свысока. Статный, «героический», весь увешанный оружием в иностранном камуфляже и по-барски бросил, услышав суть вопроса: «Иди отсюда, пока живая. Война идёт!».

Представляя эту сцену, я сразу увидел знаменитую картину «Мать партизана». И действующие лица те же, и место, изображённое на картине скорее всего где-то близко, и суть картины не изменилась за столько лет. Русская женщина, женщина-мать, олицетворение России и враг, вскормленный, чтобы жечь и убивать, выращенный всей машиной запада палач. Кто не видел, посмотрите на эту картину, в ней вся философия мира и войны на нашей земле. Меняются только века. Многие подумают: «Зачем этот безрассудный поступок? Разве непонятно, что не отдадут?». Знаете, наверное, каждому русскому человеку, чтобы воевать в полную силу необходимо осознать, что перед тобой враг. Подлый, сильный и безжалостный враг. Его не переубедить и не перевоспитать, его можно только уничтожить, чтобы спасти свою Родину. Ему не нужны выданные нами шансы. Кому-то для этого осознания достаточно рассказов очевидцев, статей и книг, видеороликов и фильмов. А кто-то должен это увидеть сам. Может поэтому?

А потом она шла назад. Шла, как во сне, осознавая, что только что избежала смерти. Отправки в тюрьму или пыточную, в какую-нибудь «библиотеку» или ещё что пострашнее. Потом опять были бои. Врага откинули за реку, людей эвакуировали из лагеря. Были долгие годы обстрелов и страха, а теперь пришли русские. И женщины опять собираются оживить свой лагерь. Оживить, после того как оживет война, избавившись от смертоносного наследия войны. Они дождались освобождения, дождались русских солдат. А те, кто сейчас до сих пор не верит, что нас там ждали. Не понимает, как и почему это все началось, представьте свою мать, жену, сестру, дочь, бредущую по разбитой военной дороге, под солдатский хохот и улюлюкание в поисках правды и справедливости.