Союзы и дрязги. К годовщине создания ЕС

7 февраля 1992 года был подписан Маастрихтский договор – соглашение о создании ЕС.

Прошлая неделя запомнилась очередным скандалом в Союзном государстве. Хуже всего, что скандал изначально был насквозь искусственным. 3 февраля одно из федеральных СМИ поместило новость о том, что Беларусь собирается покинуть  ЕАЭС и ОДКБ. Новость широко разошлась и вынудила Александра Лукашенко выступать с её опровержением.

Сегодня, когда мы справляем 25-ю годовщину подписания соглашения, от которого считается история ЕС в нынешнем виде, стоит поговорить о том, что да, союзы – это всегда затраты и самоограничение. Но в одиночку в этом мире ещё не получалось ничего и ни у кого

Шанс

Начало 1990-х было временем, удивительно насыщенным важнейшими событиями. Причём то, которое ближе и важнее нам, как-то задвинуло в тень другое, не менее важное. Если в декабре 1991 года перестала существовать одна геополитическая реальность (СССР), то уже спустя два месяца возникла другая – Евросоюз (ЕС).

С одной стороны, Европа долго шла к этому союзу. Через план Маршалла, Европейское объединение угля и стали – экономические основы Европейского союза закладывались ещё в середине XX века. Однако не менее справедливо и то, что без распада СССР и социалистического лагеря никакого ЕС в нынешнем виде не существовало бы.

Во-первых, ЕС, прежде всего – это Франция и Германия. И не только потому что это крупнейшие европейские державы, но и потому, что их тогдашние лидеры (Франсуа Миттеран и Гельмут Коль) были самыми активными сторонниками подписания соглашения. Однако до вступления в такой союз Германии следовало восстановить единство (напомним, оно было восстановлено примерно за полтора года до подписания соглашения о создании ЕС).

Во-вторых, мощным стимулом для нового союза стали рынки соцлагеря. ЕС получил их «даром», без конкурентной борьбы. Наоборот, не составляло большого труда покупать и банкротить конкурентов в странах Восточной и Центральной Европы. Не говоря уж потоках трудовых мигрантов, создавших своего рода эффект огненного смерча: Трудовая миграция в страны ЕС=>меньше затраты на рабочую силу=>дешевле продукция=>больше демпинг=>промышленность стран бывшего соцлагеря быстрее банкротится и переходит под контроль конкурентов=>потоки трудовых мигрантов растут.

Но это было чуть позже. А в 1992-1993 годах, в период между подписанием соглашения и его ратификацией парламентами участников соглашения, вряд ли кто-то смог бы однозначно прогнозировать успех начинания. Во Франции сторонники ЕС победили с перевесом в 1,05%, в Великобритании и того меньше. Швеция, Дания, Великобритания вступили в ЕС, однако не стали углублять интеграцию до валютного союза – эти страны продолжают пользоваться своими валютами – то есть если смотреть из начала 1990-х, то никак нельзя предвидеть того, что ЕС подомнёт под себя практически всю Европу. Не только экономически, но и политически.

Угроза

Великое вообще нередко получается у фантазёров и мечтателей. В конце декабря 1922 года точно так же мало кто поверил бы в то, что этот вот СССР превратится в нечто заметное. За пару лет до этого Герберт Уэллс уже назвал Ленина «кремлёвским мечтателем», а названием своего произведения обозначил, что Россия во тьме и нескоро из этой тьмы выберется.

У Европы положение в некотором смысле было даже более тяжёлым. Она, образно говоря, не сидела во тьме. То есть не находилась в ситуации, когда определённые действия, в общем, безальтернативны, и ведут к элементарному выживанию. Это стимулирует. А страны Европы, восстановившись на кредиты США и став такой одной большой американской караулкой на континенте, и до ЕС жили неплохо. Так зачем вообще трепыхаться? Зачем этот союз, колоссальная бюрократия, квоты на производство, общие стандарты на размеры огурцов и затраты на их внедрение?

Затем, что фантазёрами нередко называют тех, кто может видеть дальше своего носа. Распад соцлагеря, который был очевиден уже во время волны «бархатных революций» (1989), а просматривался с начала волнений в Польше в 1980-м, был не только возможностью, но и угрозой. По состоянию на середину 1980-х речь шла о странах, объединённых в рамках экономического союза (СЭВ) с общей расчётной единицей и если не с единой политической позицией, то с экономическими интересами, на которых она могла бы возникнуть. Это конкуренция, которая неизбежно расшатала бы сложившийся за время холодной войны мирок. В особенности, если бы СССР ушёл из Восточной Европы, не сокрушив её по пути, а постаравшись сохранить как сколько-нибудь цельный субъект.

Но и с этим можно было бы смириться, но ведь сворачивание холодной войны = сворачивание привычной модели экономики. То есть удар из соцлагеря и удар от США: «ОК, парни, bolsheviks больше нет, давайте-ка не самообеспечение» (меньше баз, меньше экспорта). Энтузиаст ЕС Гельмут Коль должен был считывать эти сигналы. И другие (кто поумнее) тоже.

Как раз в этом и заключается главный урок создания ЕС. Бывает, что жизнь даёт трещину. И самое тяжёлое – это поверить в новую экономическую реальность. Ещё не проедены накопления, место жительства, круг общения – всё как бы уговаривает: «Не верь, временные трудности, вот-вот наладится». Кто себя пересилил и сбросил этот морок – молодец.

Мораль

Если вернуться к более близкому нам союзу – Евразийскому экономическому – можно обнаружить, что и тут действует похожая логика. С одной стороны, его создание – конечно же воля участников. С другой же, воля эта проявляется в ситуации, когда особого выбора нет. Ну то есть, конечно, но выбор сильно смахивает на гамлетовский.

Лидер РБ Александр Лукашенко во время пресс-конференции белорусским СМИ оперативно опроверг распространённую некоторыми российскими СМИ информацию о выходе республики из ЕАЭС и ОДКБ. Но проблему это не снимает. Есть факт несовпадения переговорных позиций РФ и РБ. А также куда более печальный факт использования российских медиаресурсов для давления на руководство Белоруссии. Ещё более печально, что причина вброса фейков через уважаемые федеральные СМИ (ну если уж до дна копать) – исключительно российские разборки. Скорее, даже московские. А Белоруссия в них – как дубинка, которой одна партия тузит другую.

По этой дороге можно идти очень далеко. Вначале окончательно избавиться от 30 млн «криптобандеровцев» (журналист Дмитрий Стешин), затем расплеваться с белорусами – хватит кормить этих нахлебников! Потом черёд Казахстана дойдёт, и можно будет, наконец... нет, не вздохнуть спокойно, а приступить к главному: повыбрасывать из состава России всякие неправильные субъекты федерации. Спору нет, в одиночку куда как легче. Вешаться, например.

ЕС и Маастрихт – это в основе совсем не о евро, Шенгене, общих рынках и прочем стандартном наборе евроценностей. А о том, что любое сегодняшнее благополучие – не навсегда.

Что же до дрязг, есть одно испытанное средство. Никогда не думали, почему в СССР никто до поры не выяснял, какая из республик более советская, больше других на общий котёл работает? Потому что когда за пятилетку в строй вводится 1500 промышленных объектов, то, во-первых, славы на всех хватает. А во-вторых, времени нет глупостями заниматься. И если бы немецкие канцлеры ездили по странам ЕС и обстоятельно объясняли, на сколько Германия проспонсировала их экономику, ЕС не справлял бы сегодня 25-ю годовщину.