Снова поворот. К годовщине поворота сибирских рек

23 октября 1984 года на пленуме ЦК КПСС приняли программу переброски стока сибирских рек в Среднюю Азию.

Смерть лидера Убекистана Ислама Каримова неизбежно обострит давние конфликты среднеазиатских республик. В первую очередь – за пресную воду, которую одни страны региона используют преимущественно для орошения, а другие – для получения электроэнергии. Не хватает всем.

Сегодня, когда мы справляем 32-ю годовщину одного из многих планов снабжения Средней Азии водой сибирских рек, стоит поговорить о том, что иные проекты – как меч короля Артура: даются в руки только достойным. Сможем построить – значит достойны.

Путь, указанный Петром

На самом деле смело можно было бы справлять даже 300-летие, причём ещё пару лет назад. Вкус к крупным строительным проектам нам привил ещё Пётр I, который на мелочи не разменивался, а построил сразу новую столицу. Вот как раз в разгар этого евроремонта (1714) ему и предложили проложить новый транспортный маршрут: «из варяг в индусы». Не такой уж и новый, если учесть, что он предполагал восстановление старого русла Амударьи, чтобы связать её с Каспием. Однако тогда вектор интересов Петра был направлен совсем в другую сторону, и даже толком разведать и оценить осуществимость проектов не вышло. Поэтому об экспериментах с реками благополучно забыли более чем на полторы сотни лет.

Ссыльный князь

Возврат к идее поворота Амударьи в старое русло, а также работы по частичной ирригации земель Туркестанской области связаны с одной не слишком приятной историей дома Романовых.

Великий князь Николай Константинович, внук императора Николая I, был увлечён американской актрисой Фанни Лир и, как считается, похитил у своей матери несколько бриллиантов, чтобы истратить полученные деньги на подарки (сам он в этом так и не сознался). В 1874 году его отправили в ссылку, в результате слывший полубезумным князь осел в Ташкенте и жил там до самой смерти в 1918 году. Если допустить, что обвинения были справедливыми, ссылка пошла на пользу не только ему, но и местным жителям.

Князь давно интересовался Востоком и темой старого русла Амударьи, даже собирался учредить экспедицию. Ссылка дала ему такую возможность. Находясь в Туркестане под именем полковника Волынского, князь опубликовал ряд работ по теме («Водный путь в Среднюю Азию, указанный Петром Великим», «Аму и Узбой»), профинансировал разработку генералом Глуховским проекта «Индо-Аму-Дарьинско-Каспийский паровой путь от Индийского океана через Северную Индию, Афганистан, Среднюю Азию и Россию до Чёрного и Балтийского морей» (1890). В столице то ли не хотели вкладывать миллионы рублей в проекты князя, то ли не простили ему его многочисленных проступков, но интереса к ирригации Средней Азии упорно не проявляли. Князь, ставший к тому времени ещё и успешным предпринимателем, плюнул, и принялся преобразовывать природу сам: вложил в постройку 100-километрового отвода от Сырдарьи больше миллиона собственных рублей.

Канал «Император Николай I»

Ирригация по наследству

Александр II и Александр III к проектам ссыльного князя внимания не проявляли, зато проявил Николай II, при котором в орошении Туркестана начало участвовать и государство. Правда, из-за войны реализация задуманного затянулась. Поэтому разработанную ещё в 1911 году схему орошения Голодной степи (в 12 раз более крупную, чем у Николая Константиновича) инженер-гидротехник Георгий Ризенкампф реализовывал уже после революции. Однако ирригацию осуществляли с упором на местные ресурсы.

К сибирским рекам попытались подступиться только после войны. Однако в 1950-1960-х этому последовательно помешали две смены власти. Кроме того, Хрущёва смутила стоимость строительства. Согласно подсчётам специалистов, переброска стока Печоры и Вычегды в Каму и Волгу обошлась бы примерно в 15 млрд рублей. Новых, 1961 года. Что примерно соответствует 60 млрд нынешних долларов. И это только строительство. Полная же стоимость проекта «Сибирь–Средняя Азия» должна была составить не менее 33 млрд рублей. В то время такие средства вкладывали в достижение ядерного паритета. Поэтому проект остался в наследство Брежневу, был предварительно одобрен в 1976 и окончательно –  при Черненко в 1984-м. А при Горбачёве был признан катастрофически вредным, коим и считается до сих пор.

Судьба такая

Между тем строить рано или поздно всё равно придётся.

Во-первых, учёные ещё в начале 2000-х зафиксировали увеличение стока сибирских рек в Северный Ледовитый океан на 7-10%.

Во-вторых, протесты экологов не изменят главного: в Средней Азии дефицит воды и со временем эта проблема из хозяйственной становится политической. До поры местные республики «спасает» Афганистан. Когда там восстановится сельское хозяйство, а когда-нибудь это случится, сток Амударьи будет ещё более скудным, чем теперь. И тогда сценарий войн за воду может стать реальностью.

В-третьих, уже хотя бы потому, что маленькая Ливия сумела сделать то, что не удалось большому СССР.

В 1983-м, за год до принятия проекта поворота сибирских рек Муаммар Каддафи дал старт строительству Великой рукотворной реки – ирригационной системы, запитанной от Нубийского водоносного слоя, запасы которого оцениваются в 35 тысяч кубических километров пресной воды (годовой сток Волги – около 50 куб. км). При этом оценки допускают, что он может оказаться в 2-3 раза большим. К началу гражданской войны в Ливии проект ещё не был завершён. Но три водохранилища были построены и заполнены, благодаря чему на месте пустыни появились поля, а импорт продовольствия в страну значительно сократился.

Орошение в Ливии.

У Каддафи тоже хватало критиков, в англоязычной прессе этот проект долгое время был известен как Великая река безумца (made-man/mad man). Завершить её ливийцам вряд ли удастся: с некоторого времени их государство существует скорее номинально.

В-четвёртых, в регионе присутствуем не только мы. Есть США, они везде есть. Есть Китай. Пытается закрепиться Япония. Однако никто из них не может решить проблему снабжения региона водой. Для нас же переброска стока будет практическим воплощением евразийской интеграции, о которой сказано больше слов, чем сделано дел. Что же касается расходов, то, по оценке Госплана, рентабельность проекта составляла 16%, весьма недурно. Сегодня может быть и большей, учитывая совершенствование технологий и условия рынка.

Есть и ещё одна причина, по которой строить надо. Подобные проекты могут осуществлять только действительно суверенные державы, это очевидно и не обсуждается. Однако парадокс в том, что их реализация – и есть заявка на влиятельность. Не космосом единым, как говорится, терраформинг тоже подойдёт.