«Слово и дело» – пароль доносчиков

Кто в нашей стране любит доносчиков? Вспомните, ведь еще в школе презрение вызывали у каждого ябеды и доносчики. Но рассуждать на счет «любить их или не любить» – тема для других повествований. Поговорим о другом: в нашей стране давно существовала служба, вся деятельность которой держалась на доносах. Называлась эта контора «Слово и дело государево».

Спешу доложить…

Хотим мы или не хотим, но стукачи в нашей стране были всегда. Доброхоты пытаются все валить на сталинские времена, вот, мол, где доносчикам был рай. А это неправда. Эта пагубная человеческая черта имеет многовековую историю. В летописных хрониках упоминаются случаи доносительства. Но вот массовый характер это явление принимает при царствовании Ивана Грозного. Главными доносчиками были опричники. Они не стеснялись доносить царю правду и неправду на бояр и князей, что, мол, они и есть главные заговорщики против царя. Сразу в дело вступала репрессивная машина, потомственных дворян казнили целыми родами, а имущество уходило в казну и, естественно, перепадало информаторам. Не лучше дело обстояло и в среде духовенства, купцов и служилых людей. Здесь не зазорно было донести на сородича или знакомого. Со страху граждане доносили друг на друга. Кто первый донес – тот и не проиграл.

Но вернемся к «Слову и делу». Как официальный институт политического сыска, он возник при первом Романове. Династия только начала утверждаться в стране, и было необходимо в прямом смысле заткнуть рот народу. Особенно мешали разговоры о царевиче Дмитрии, который все еще считался единственным законным правителем Руси.

Доносительство помогало решить и личные проблемы, например, отомстить обидчикам и при возможности еще и на этом нажиться. Сохранилось свидетельство, что зимой 1615 года в Белгороде боярский сын Иван Забусов после драки обвинил Сеньку Телятника в том, что он славил царя Дмитрия. В ходе разбирательства обвиняемый ссылался на то, что был пьян и мог бредить «во хмелю». Не только за царевича Дмитрия, можно было попасть под раздачу, например, за песни про царя Бориса. В Ливенском уезде в 1627 году некий Васька Лось за это по доносу попал в тюрьму.

В 1649 году было принято очередное Соборное Уложение, и доносы называются «великими государевыми делами».

Петр Первый и сыск

Практически на промышленную основу дело сыска было поставлено при Петре I. Если хулить царей никогда не приветствовалось, то при нем любое словесное оскорбление Его Величества или неодобрительное слово о его делах приравнивалось к государственному преступлению с последующей смертной казнью. А еще смертной казнью могло закончиться недоносительство о преступных действиях против Его Величества. Все лица, высказавшие за собой «Слово и дело государево» (то есть обвинявшие кого-либо в государственном преступлении), приводились в Преображенский приказ. Позже появилось легкое послабление, по которому посадских людей, попавших под «Слово и дело», сначала допрашивали в ратуше, ну а если дело было касаемо самого императора, тогда – в Преображенский приказ. Во главе царского дела находился Федор Ромодановский – лицо особого царского доверия. Это доверие он получил во время конфликта молодого царя с сестрой Софьей, а потом при усмирении Стрелецкого бунта 1698 года. Ромодановский был даже удостоен особой привилегии, он мог входить к государю в любое время без доклада. Подобной чести был удостоен еще только один человек – граф Борис Шереметев.

Мнительность царя и усердие Ромодановского позволили перевыполнить все мыслимые и немыслимые планы по выявлению явных и скрытых врагов отечества. Желающих помочь им в этом всегда хватало. Наряду с политическими моментами «Слово и дело» стало удобным способом сводить личные счеты, тем самым продлевать свою жизнь. Особо популярным стало для приговоренных к смертной казни за уголовные преступления вовремя выкрикнуть заветные слова. В такой ситуации судебный механизм вновь начинал ворочаться, и вместо плахи осужденного отправляли в Преображенский приказ. Там можно было еще долго «вспоминать» все новые и новые эпизоды государственной измены, оговаривать недругов и просто случайных людей. Всех названных на допросах надо было тоже допросить, а большинство к реальной измене не имели никакого отношения.

После смерти Федора Ромодановского дело по наследству было передано его сыну Ивану. Работы было очень много, и ему в помощь был выделен граф Петр Толстой. Все это потребовало провести реорганизацию приказа. Все политические дела были выделены в отдельное ведомство, названное Тайной канцелярией, для которой были выделены казематы Петропавловской крепости. За толстыми стенами крепости не было слышно воплей допрашиваемых. Самые важные дела были на контроле у Петра I. Естественно, он сам занимался делом родного сына Алексея Петровича. Специалисты по допросам, видно, переусердствовали, и царевич до казни просто не дожил. Со смертью Петра I ведомство, переименованное в Канцелярию тайных и розыскных дел, продолжало существовать. Методики остались прежними, камеры – те же, и с оппонентами по-прежнему не миндальничали.

Как ни странно, но Тайную канцелярию упразднил Петр III. Он же запретил и пытки. После этого он процарствовал всего полгода, и на его место пришла его супруга Екатерина II. Новая императрица участи своего мужа не пожелала и возродила ведомство, правда, под другим названием – теперь это была Тайная экспедиция. И хотя Екатерина жила в просвещенную эпоху и даже была в переписке с французскими энциклопедистами, в ее экспедиции от пыток не отказались.

Тайная экспедиция завершила свою работу при Александре I. Если вы думаете, что на этом можно поставить точку, то глубоко ошибаетесь. Эти функции были переданы в специальные сенатские департаменты. Но это тема для наших следующих публикаций.