Русские партизаны 1812. Партизаны с погонами на плечах

Первыми партизанскими отрядами Отечественной войны 1812 года стали части русской армии

Представление об Отечественной войне 1812 года непременно включает в себя не только множество боев и сражений, которые дала наступающим и отступающим французам русская армия, но и партизанские действия против оккупантов. А началом этой деятельности можно считать 23 июля (4 августа по н. ст.) 1812 года, когда по указанию главнокомандующего русской армии генерала от инфантерии Михаила Барклая де Толли в Смоленске сформирован первый армейский партизанский отряд численностью 1300 человек.

Русская герилья

В массовом сознании партизанская война до сих пор представляется чем-то совершенно стихийным и поначалу неуправляемым, возникающим в результате консолидации совершенно невоенных людей ради отпора неприятелю. Между тем в России к этой форме боевых действий начали готовиться еще до начала войны 1812 года.

Понятие «партизанская война» (в XIX веке ее чаще называли «малой войной», в отличие от большой, которую вела регулярная армия) происходит от французского слова «partie», то есть часть, отряд регулярных войск. По иронии судьбы именно французам довелось первыми испытать на себе результаты действий партизан. Первый опыт настоящей партизанской войны был получен в оккупированной французскими войсками Испании, где воевавшие вне линии фронта испанцы называли себя «герильерос», от «герилья» (исп. Guerilla), буквально – «малая война». Опыт противостояния испанцев французам был хорошо известен в России: в большинстве европейских стран подвиги и храбрость герилерос пользовались широкой популярностью. А вот проанализировать результаты герильи могли далеко не все, для этого требовался военный опыт. Такого хватало у сотрудников все той же Особенной канцелярии, которые накануне войны 1812 года действовали практически в каждой стране Европы.

Так что в русском военном министерстве, где вторжения французов ждали задолго до его начала, хорошо понимали значение и пользу «малой войны» и готовились к ней. Доказательством тому может служить аналитическая записка, подготовленная весной 1812 года по распоряжению директора Особенной канцелярии (военной разведки) полковника Арсения Закревского подполковником Петром Чуйкевичем. Он пишет, что существенное влияние на ход военных действий окажут «партизанская война летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопущение до фуражировки (то есть заготовке корма для армейских лошадей. – Прим. авт.)».

Прошло почти полтора месяца с начала вторжения Наполеона в Россию, прежде чем командование русской армии решилось прибегнуть к практике партизанской войны. Произошло это незадолго до того, как 4 (16 по н. ст.) августа 1812 года 1-я и 2-я русские армии соединились под Смоленском накануне Смоленского сражения. К этому времени оперативный тыл наполеоновской «Большой армии» оказался растянут на 450 верст. Такое положение открывало чрезвычайно привлекательные перспективы для ведения партизанской войны. И 23 июля 1812 года главнокомандующий русской армией генерал от инфантерии Барклай де Толли издает распоряжение об организации летучего отряда для действий на коммуникациях противника.

В состав этого соединения вошли Казанский драгунский полк, Ставропольский калмыцкий полк и три донских казачьих полка. По сути, основу нового отряда составили иррегулярные части, усиленные регулярной для лучшего управления. Командование этим партизанским отрядом численностью в 1300 человек поручили генерал-майору барону Фердинанду фон Винценгероде. Помимо активных действий в оперативном тылу французов и нарушения их коммуникаций, отряду Винценгероде предписывалось контролировать Петербургский тракт, а также служить посредником между основными силами и корпусом генерал-лейтенанта Петра Витгенштейна, прикрывавшим путь на Санкт-Петербург.

Партизанские генералы и полковники

Свои возможности летучий отряд генерала Винценгероде, который называли еще «летучим корпусом», продемонстрировал практически сразу после окончания формирования. Уже 7 (19 по н. ст.) августа 1812 года это соединение совершило налет на Витебск, во время которого сумело захватить в плен восемьсот солдат и офицеров противника. А незадолго до этого, в ночь на 27 июля (8 августа по н. ст.) от Винценгероде в ставке Барклая де Толли получили ценнейшую информацию о том, что войска Наполеона готовятся перерезать пути отхода русской армии. Идея, сформулированная некогда подполковником Чуйкевичем, заработала в полную силу. Кстати, сам Петр Чуйкевич принял активное участие в формировании «летучего корпуса», хотя и не получил приказа войти в его состав.

Действия корпуса генерал-майора Фердинанда Винценгероде оказались настолько эффективными, а помощь, которую он оказывал основным силам, настолько ценной, что уже через месяц после приказа о формировании «летучего корпуса» его командир получил звание генерал-лейтенанта. Случилось это через четыре дня после знаменитого боя под Звенигородом, где отряд Винценгероде, действуя из засад, на несколько часов задержал продвижение 4-го Итальянского корпуса генерала Богарне к Москве.

«Летучий корпус» Винценгероде остался единственным настолько крупным партизанским отрядом, состоявшим из солдат и офицеров регулярной русской армии, но далеко не единственным вообще. Помимо него, действовали отряд гусарского полковника Дениса Давыдова, сформированный накануне Бородинского сражения при поддержке фельдмаршала Михаила Кутузова, отряды полковника Александра Сеславина и штабс-капитана артиллерии Александра Фигнера, «летучий отряд» генерал-майора Ивана Дорохова. А удача летучего отряда полковника Николая Кудашева, который во время боя под Тарутино 6 (18 по н. ст.) октября 1812 года перехватил предписание маршала Франции Бертье направить все тяжелое снаряжение на Можайскую дорогу, позволила Кутузову вовремя перекрыть французам путь на юг.

Когда остатки «Большой армии» начали отступление по разоренной ими же самими Смоленской дороге, они почти все время находились под ударами партизанских «летучих отрядов» русской армии. В крупные бои, как поначалу, партизаны уже не вступали, сделав очевидный вывод, что их стихия – это прежде всего тревожащие противника стычки и то, что позднее назовут «разведывательно-диверсионной деятельностью». Тем не менее даже эти слабые, на первый взгляд, удары лишали и без того теряющую порядок французскую армию управления, оставляли без фуража и провианта, вырывали из ее рядов то десяток, то несколько десятков, а то не несколько сотен солдат и офицеров. Во многом это заслуга именно партизан, что к Березине – конечной точке пребывания в России – армия Наполеона подошла, став на три четверти меньше, чем в начале вторжения.

Эти успехи партизан из числа основных сил русской армии привели к появлению партизанских отрядов и в двух вспомогательных корпусах под командованием вице-адмирала Павла Чичагова и генерал-лейтенанта Петра Витгенштейна. Причем действовали эти отряды даже за пределами Российской империи. В частности, по указанию Чичагова отряд полковника Александра Чернышева отправился действовать на тыловых коммуникациях французов в Варшавское герцогство и, как писали историки XIX века, «навел панику до самой Варшавы».

Крестьяне идут на помощь

Заметную роль в уничтожении наполеоновской армии, особенно на последнем этапе войны, сыграли и партизанские отряды из крестьян тех губерний, по которым проходило неприятельское войско. Первые попытки оказать вооруженный отпор фуражирам «Большой армии» фиксируются еще летом 1812 года в литовских и белорусских губерниях. Но там это были скорее стихийные действия, спровоцированные жестокостью оккупантов. К тому же, как отмечали и дореволюционные, и советские историки, зачастую действия против французов сопровождались одновременно и погромами своих помещиков под лозунгом «война все спишет». Формировать же реальные партизанские отряды крестьяне опасались, не понимая, как к этому отнесется центральная власть.

Ситуация изменилась после того, как главнокомандующий, генерал от инфантерии Михаил Барклай де Толли после соединения русских армий под Смоленском выступил с воззванием, обращенным к населению. Военачальник не только призвал всех к вооруженной борьбе с неприятелем, но и дал (на основании довоенных рекомендаций того же подполковника Чуйкевича) прямые рекомендации мирным жителям, как именно им вести эту борьбу. Одновременно французы, чьи оперативные тылы оказались растянуты, а запасы подъедены, перестали вести себя так по-джентльменски, как в начале кампании.

Все это в итоге привело к тому, что в захваченных губерниях начали возникать крестьянские партизанские отряды. Некоторые из них формировались только после того, как партизаны из числа армейских «летучих отрядов» прямо просили крестьян о помощи. Другие складывались из жителей деревень, переживших налеты французских фуражиров или нападения мародеров и дезертиров. Где-то отряды крестьян возглавляли местные помещики или бежавшие из плена офицеры и даже рядовые солдаты, в других местах их лидерами становились такие же крестьяне.

Вооружение крестьян-партизан было очень пестрым: от деревянных вил до ружей и штуцеров. Причем источником огнестрельного оружия становились не только пленные французы. В Российском государственном историческом архиве хранится очень любопытный документ — «Всеподданнейший рапорт фельдмаршала главнокомандующего армиями князя М. И. Голенищева-Кутузова от 22 ноября 1812 г. об изъятии огнестрельного оружия у населения Калужской, Московской и Тульской губерний». В нем военачальник прямо говорит о том, что часть ружей крестьяне получили из арсеналов русской армии по его личному распоряжению.

Наиболее масштабными действия крестьянских партизанских отрядов были в октябре-декабре 1812 года, когда армия Наполеона начала отступление от Москвы. К этому времени большинство крупных партизанских отрядов уже наладили взаимодействие с командованием русской армии, и не просто отстаивали свое имущество, но предпринимали организованные атаки на отступающих вражеских солдат. Порой за один такой налет крестьянские отряды умудрялись взять в плен до нескольких сотен человек, многим из которых потом пришлось своими руками восстанавливать разрушенное войной хозяйство.