Режиссер фильма «Скиф»: Война должна быть показана страшно

Рустам Мосафир ответил на критику историков и объяснил, зачем скифам желтые глаза и что такое «боевая былина».

«Русское фэнтези» – в последнее время ряд отечественных фильмов принято относить к этому новоиспеченному жанру. Впрочем, назвать так того же «Последнего богатыря» или «Легенду о Коловрате» можно с большой натяжкой, поскольку фэнтези принято ассоциировать с конкретным набором персонажей (эльфов, орков, гномов и т. д.) и определенным построением сюжета. Между тем упомянутые российские фильмы – это, скорее, сказки, легенды, а некоторые режиссеры даже используют по отношению к ним исконно русское слово «былина». Кое-кто из киноделов пошел еще дальше и прибавил к былине не менее эффектный эпитет – «боевая».

Именно так называет свой фильм «Скиф» режиссер Рустам Мосафир. Примечательно, что крупной рекламной кампании у этой картины не было, но внимание к себе она привлекла задолго до выхода в прокат. Дело в том, что создатели получили ряд критических отзывов, и больше всех негодовали историки. Это неудивительно, ведь фильм назван в честь реально существовавшего древнего народа с богатой историей, хотя по факту никакой реальной истории в «Скифе» нет.

Это становится ясно уже в первые минуты просмотра, когда на экране возникает следующий текст: «На краю древних земель, через холмистые степи и скалистые бухты, между двух морей простиралось княжество Тмутараканское. Это было то время, когда с веками кануло в Лету величие скифов». Между тем любой открывший энциклопедию «Всемирная история» скажет вам, что княжество Тмутараканское появилось в X веке н. э., а Скифское царство «кануло в Лету» в III веке н. э., то есть за семь веков до этого…

И это далеко не единственная странность, которую обнаружит зритель. Внешний вид «скифов», у которых помимо экзотической раскраски почему-то глаза желтого цвета, тоже заставляет задуматься.

Но авторы картины настаивают: это «боевая былина», то есть сказка. И искать историческую правду здесь бессмысленно.

Правы ли историки, обрушившиеся с критикой на этот фильм, почему скифы поклоняются древнегреческим богам и зачем актерам желтые линзы, мы узнали у самого создателя картины – Рустама Мосафира.

Посвящение «Конану-варвару»

– Рустам, вы, конечно, в курсе всех негативных отзывов, которые прозвучали в адрес «Скифа». Историки люто негодуют, и их, наверное, можно понять. Все-таки как относиться к этому фильму? Он хоть немного исторический или это сплошная фантастика?

– Я вообще не понимаю критики со стороны историков, ряд которых, по-моему, не очень много понимает в кинематографе. «Скиф» – это абсолютно нишевое кино в жанре фэнтези. Я бы даже сказал так: для меня это, скорее, самурайский боевик или вестерн. Вообще, я не очень понимаю термин «историческое кино». Я могу привести в пример фильм «Гладиатор» – тоже вполне исторический фильм…

– Забавное совпадение: буквально на днях мне привели этот аргумент, когда зашел разговор о недостоверности исторических фактов в современном кино. Мол, были ведь такие фильмы, как «Гладиатор» или «300 спартанцев», – казалось бы, тоже «про историю», но с кучей огрехов: и костюмы далеки от реальности, и грим, и речь персонажей, и сами освещаемые события. А фильмы между тем признаны критиками и зрителями во всем мире.

– «Спартанцы» немного другие в плане жанра, но и они тоже основаны на исторических событиях. Мне кажется, что в кино все-таки важна человеческая история, человеческие взаимоотношения и то, насколько они интересные, захватывающие. Но, как правило, люди начинают отыскивать какую-то историческую точность в фильме о выдуманных автором людях. В данном случае это мой авторский фильм и мой авторский взгляд.

– Что вдохновило вас на эту работу? Может быть, какие-то другие фильмы или книги?

– «Скиф» – это посвящение и дань уважения создателю «Конана» Роберту Говарду. В своих произведениях он создавал целые миры, и все они абсолютно разные. Я вдохновлялся в том числе и работами Говарда. Знаете, он ведь тоже в своих произведениях брал за основу культуру пиктов (древнейший из народов, населявших Шотландию. – Прим. ред.) и привносил ее в свой, созданный им самим мир. Конечно, там есть какие-то отсылки к нашей истории, но в первую очередь это художественное кино! И если люди не способны увидеть за всем этим человеческую историю – историю чувств, страсти, то у них, видимо, преобладает какая-то логика, которая не дает им нормально смотреть кино. Мне кажется, именно это происходит с историками, которые пытаются критиковать фильм. Ведь когда мы читаем «Ромео и Джульетту», нам абсолютно неважно, как они были одеты, происходило ли все это в Италии или в какой-то другой стране.

Фэнтези – это «Властелин колец», а у нас – боевая былина

– После ваших слов мне вспоминается фильм «Ромео + Джульетта» с Ди Каприо, где Монтекки и Капулетти из дворянских кланов превратились в мафиозные, а вместо боев на мечах – уличные перестрелки... Тоже, если подумать, интерпретация классики.

– Да, только современная! И моя история может произойти как несколько тысяч лет назад, так и в мире «Безумного Макса». Это общечеловеческая история, сделанная жанровым языком. В первую очередь перед нами стояла задача сделать жанровое, нишевое кино, которое в России сейчас не делается. У нас есть громкие блокбастеры, есть артхаус, а вот этого жанрового кинематографа – нет.

– А мне кажется наоборот. В последнее время на экранах часто можно увидеть так называемое «российское фэнтези»: тот же «Последний богатырь», «Легенда о Коловрате»…

– Да, но фэнтези – это все-таки зарубежное название, а мы назвали такое кино «боевая былина». Потому что фэнтези – это все-таки немножко отдает «Властелином колец», орками и драконами, а у нас должна быть своя традиция. Я пытался найти какое-то определение, и родилась «боевая былина» – такая кровавая сказка.

– Тогда расскажите – почему именно скифы? Ведь это одна из тех народностей, о которой нам известно очень мало: мы не можем точно сказать, как они выглядели, на каком языке говорили…

– Вот вы сами и ответили на свой вопрос! Скифы – это народ-загадка, и здесь есть большое поле для фантазии. На самом деле скифы – это просто образ. Я еще раз вернусь к теме исторической критики и подчеркну, что наше кино – не попытка рассказать об этногенезе скифского народа или славян. Скифы – это образ, в этом слове уже есть нечто притягательное, как и в самом ореоле скифской культуры. И потом в этом фильме было много вещей, о которых я читал и которые относятся к истории. Не то чтобы это было для меня так важно – ведь я мог выдумать что-то свое, – но были некоторые детали, которые я мог просто брать и использовать, то есть была уже готовая фактура для кино.

Для языка скифов взяли иранское наречие

– На какие источники вы опирались в процессе создания сценария? Кто вам помогал?

– Я изучил много информации, долго перечислять. Честно говоря, у нас даже был исторический консультант, который работал с нами. Он был нам нужен не столько в силу того, что нам требовался определенный багаж, который был необходим для кино, он у нас уже был. Мы хотели, чтобы он сделал нам перевод текста. Дело в том, что персонажи у нас говорят на псевдоскифском языке, выдуманном нами.

– Вы создали целый язык специально для фильма? Как вы его придумали?

– Мы опирались на иранское наречие, а потом в интернете нашли словарь «скифского» языка Василия Абаева и стали брать оттуда слова. В итоге мы все это смешали и сделали такой языковой микс. А ученый, которого мы попросили помочь нам, задумался и сказал очень смешно: «Я не имею права. Это неправильно с точки зрения науки. Потом наши потомки будут думать, что так и было!» Очень забавный человек.

– В итоге он все-таки вам помог?

– Да, кое-какие вещи, которые он посоветовал, показались нам любопытными, и мы переложили их на наш сценарий. В основном это было связано с декорациями, реквизитом и прочей внешней атрибутикой. А в целом, если говорить об исторических фильмах, то принцип Роберта Говарда здесь работает. И то, что мы сделали, – это фантазия на тему нашей истории в рамках жанрового кино. Но я часто вижу, что и с другими картинами у нас происходит то же самое: зачем-то начинается это сравнение и поиск исторической правды. Я никогда этого не понимал. Понимаете, это все равно что в «Трех мушкетерах» с Боярским искать историческую правду.

«Хорошая» жестокость

– Многие из тех, кто уже посмотрел «Скифа», отмечают в рецензиях высокое качество и эпичность боевых сцен. Я бы даже еще прибавила к этому, что они весьма кровавые и жестокие. Вы не боялись, что такие сцены отпугнут часть аудитории, которую вы тоже могли бы зацепить? У этих эпизодов вообще была какая-то конкретная цель?

– У нас точно не было цели сделать какой-то массовый, народный фильм для всей семьи. По сути, это был эксперимент в рамках отечественного кинематографа. И у меня, и у продюсера была задача сделать жанровую, нишевую картину, которая в своем жанре требует достаточного уровня натурализма и жестокости. Причем это жестокость в хорошем смысле.

– А так бывает?

– Ну, скажем, я как человек, выросший на подобном кино, не могу сказать, что это жестокость ради жестокости. Мы используем насилие как инструмент, и оно не вызывает, на мой взгляд, никаких ужасных чувств. В любом случае впечатление от картины светлое. И, как ни странно (хотя казалось, что это мужской фильм, потому что в нем много крови), огромное количество отзывов и писем к нам приходит от женщин и девушек! Они пишут, что это замечательное мужское кино, где они наконец-то увидели настоящих мужчин. Это важно, потому что еще одной задачей картины было вернуть настоящий, не холеный, не лощеный и не «загламуренный» образ мужчины.

– Да, и главный герой в исполнении Алексея Фаддеева с этой задачей справился. Но его Лютобор сочетает в себе уверенность и силу с какой-то тонкой душевной теплотой; он одновременно храбрый воин и любящий семьянин. Важно было показать, что настоящий мужчина соединяет в себе эту силу и чуткость?

–Да, главный герой – абсолютный мужик, он готов постоять за свою семью. Но ситуации в фильме выстраиваются так, что он должен делать сложный выбор. Он его делает, но при этом все время остается человеком – мужчиной, который отвечает за свои слова и живет по принципам чести и совести. Это важно для понимания того, зачем здесь нужна жестокость. Да и странно делать фильм про воинов и сражения без крови. Так же и с фильмами про войну: война должна быть показана страшно. Чтобы зритель испытал катарсис, по-другому быть не может – жестокость не может быть купирована. Просто все эти инструменты надо уметь использовать.

Простой славянин, похожий на бойца MMA

– В работе над «Скифом» вы выступили не только как режиссер, но и как актер – сыграли персонажа по имени Кумай. Расскажите, что это за герой? Он скиф?

– Нет, мой герой – степняк. Чтобы наши историки не придирались, я не буду называть его национальность; просто скажу, что это степной воин.

– Ваш персонаж – положительный или отрицательный?

– Нельзя сказать, что в этом фильме есть хорошие и плохие персонажи, – это все-таки более сложная история. Но если говорить более примитивно и убрать полутона, то мой герой, конечно, злодей. «Злодей» он только потому, что противостоит главному герою, он антагонист. Я сделал его немного эксцентричным и, может быть, достаточно неприятным в поведении. Но, по сути, у него также есть своя правда, и он тоже ищет справедливости, потому что он оскорблен – такой горячий восточный парень.

– Мне кажется, в этом фильме все персонажи-скифы призваны оттенять главного героя. Причем оттенять в буквальном смысле: скифы – мрачные, черные, коварные, а противостоит им типичный славянский богатырь – светловолосый, простой, смелый… Кстати, для Алексея Фаддеева это, кажется, первая крупная роль? Расскажите, как вы его нашли и почему выбрали?

– Знаете, не только у него: и у Леши Фаддеева, и у Саши Кузнецова (Куница. – Прим. ред.) это первые большие роли. До этого Леша много снимался в сериалах, и мы с ним познакомились, работая над одним из телесериалов. И да, вы правы: все персонажи, которые окружают главного героя – что скифы, что степняки, и даже князь, – сильно от него отличаются. Им всем есть за что прятаться: у многих есть татуировки и какая-то ритуальная раскраска, они выглядят необычно, у них экзотическая внешность. А главный герой – простой. Его и вообще всех славян я хотел сделать абсолютно простыми, приземленными. Собственно, поэтому Лютобор – простой мужественный человек, отчасти похожий на бойца MMA.

Цыганский табор с греческими богами

– Грим в картине действительно очень интересный и необычный. Особенно желтые глаза скифов, конечно, впечатляют… Их внешность, насколько я понимаю, – полностью ваше изобретение?

– Да, все скифы у нас с желтыми глазами. Но пусть мне кто-нибудь из историков точно расскажет, как они выглядели в действительности! Хочу заметить, что наши герои – последние скифы. Это горстка людей, которые считают себя потомками скифов – именно считают; то есть, может быть, они даже и не скифы. Они используют скифские традиции, поклоняются богу войны Аресу, которому поклонялись древние греки, а они сделали из него какого-то своего отдельного бога-убийцу. По сути, это такой цыганский табор, остатки великой цивилизации. И контраст двух главных героев, Лютобора и Куницы, очевиден, хотя, по сути, это единый драматургический герой, только две его стороны. Было очень важно, чтобы между ребятами была «химия» и они были одним целым.

– Сейчас идут последние дни проката, и уже можно подвести какие-то итоги. Как вы в целом оцениваете реакцию аудитории на «Скифа»? Не планируете показы за рубежом?

– Зарубежные прокаты у нас есть! Мы покажем наш фильм в Германии, в Японии, во Франции и в Китае. Где-то будет ограниченный прокат в кинотеатрах, а где-то digital-площадки. Кстати, недавно один французский корреспондент посмотрел «Скифа» и вышел из зала потрясенным. Он сказал, что никогда не видел такого кино в России, что это очень необычно и, наверно, фильм будет пользоваться популярностью во Франции и вообще в Европе – может быть, даже больше, чем в России. В России прокат прошел достаточно скромно, у нас не было какой-то громкой рекламы.

– Кстати, да, и некоторые зрители даже на это жаловались. Почему у «Скифа» был такой слабый пиар?

– Знаете, для такого кино с этим все сложнее. Сам по себе фильм не очень дорогой, и, соответственно, порой реклама стоит дороже, чем само кино. Конечно, если бы было больше рекламы, сборы были бы чуть выше. Но, повторюсь, поскольку фильм нишевый и жанровый, конечно, нельзя было думать, что он соберет огромный куш. Это неправильно. Все-таки иногда надо снимать кино ради кино. И тут надо отдать должное нашему замечательному продюсеру Сергею Михайловичу Сельянову, за то что он помог сделать этот фильм – просто ради того, чтобы у нас появился новый жанр. Мы здесь, можно сказать, пионеры. Естественно, любому кинематографисту всегда хочется, чтобы как можно больше людей посмотрело его картину. Но я думаю, что в любом случае будут скачивания из интернета. Нам больше хотелось сделать «Скифа» культовым, нежели коммерчески успешным. А по поводу любви, ненависти и критики… Вы знаете, это хорошо, что фильм собирает полярные мнения. Когда зрители либо любят наше кино, либо ненавидят, это, скорее всего, означает, что мы достигли их сердца, что наше творчество их затронуло.