Плавучая броня. Малые танки Т-37А и Т-38

Как в Советском Союзе научили плавать бронированные гусеничные машины

Довоенную историю советских танков невозможно представить без плавающих бронированных машин Т-37А и Т-38. Как и Т-26 и танки серии БТ, они стали символом бронетанковых сил РККА 1930-х годов. И хотя слабость бронирования и вооружения не позволила плавающим танкам внести серьезный вклад в победу над Германией, эти небольшие двухместные машины оставались в строю вплоть до конца Великой Отечественной войны, доказывая, что при правильном применении и они могут приносить ощутимую пользу.

С берегов Темзы в Неву

Первые шаги в создании собственных танков советские конструкторы совершали методом проб и ошибок, оглядываясь на достижения соперников из капиталистического лагеря. И потому были обречены повторять и успехи, и ошибки своих конкурентов. Так случилось и с малыми плавающими танками. Их «прародителем» стал плавающий танк «Виккерс Карден-Лойд» А4. Построенный по заказу армейского командования, он на испытаниях весной 1931 года продемонстрировал неплохие показатели: по суше передвигался со скоростью до 50 км/ч, а по стоячей воде – до 9 км/ч. Вооружение у него было стандартным для малых танков – пулемет обычного винтовочного калибра, а экипаж состоял из двух человек.

В Советском Союзе внимательно следили за новинками фирмы «Виккерс», и уже несколько ее разработок (в том числе будущий самый массовый довоенный танк Т-26) приобрели для лицензионного выпуска на советских заводах. Но работы британских танкостроителей привлекали внимание командования РККА еще по одной причине. Британия была последовательным союзником Польши, считавшейся в то время главным потенциальным противником СССР. Поэтому информация о том, что весной 1931 года в Лондоне продемонстрировали малый плавающий танк, сразу была расценена как очень важная. Правда, точных сведений о самой машине не было, зато имелись ее фотографии. По ним-то и удалось установить, что подвеска новинки аналогична такой же у трактора, лицензию на который в СССР приобрели чуть раньше. Этих данных хватило, чтобы Управление по механизации и моторизации РККА отдало сразу двум конструкторским бюро распоряжение начать разработку собственных плавающих танков.

Первыми к решению этой задачи осенью 1931 года привлекли специалистов Опытно-конструкторского машиностроительного отдела (ОКМО) ленинградского завода «Большевик». Их работа над новинкой шла под шифром «Селезень», а позднее машина, которую можно считать первым советским малым плавающим танком, получила индекс Т-33. Внешне она была очень похожа на английского прародителя: вытянутый корытообразный корпус, поплавки на надгусеничных полках и сильно сдвинутое назад боевое отделение. Разница была только в том, что советский танк имел развитую подбашенную коробку с расположенной по центру башней и выступающий над нею колпак со смотровыми щелями.

Пока шла доработка Т-33, к созданию малого плавающего танка подключили еще одно конструкторское бюро. В конце зимы 1932 года специалисты КБ 2-го завода Всесоюзного автотракторного объединения в Москве приступили к разработке своего варианта танка-амфибии, имея те же исходные сведения, что и их коллеги на «Большевике». Но московские конструкторы решили не повторять форму британской машины, а создали свою, оригинальную. Их плавающий танк был короче и уже «прародителя», зато выше, боевое отделение уступом возвышалось над линией корпуса, а сдвинутая вправо башня была существенно большего размера. Эта машина получила индекс Т-41.

Танкисты учатся плавать

Результаты испытаний Т-33 и Т-41 оказались неудовлетворительными, и военные сделали заключение, что в представленном виде ни одна из машин не могла быть принята на вооружение. Оба проекта отправили на доработку, которая в конечном итоге привела к появлению на свет совершенно новой машины — малого плавающего танка Т-37А. Эта машина стала своего рода гибридом двух промежуточных моделей: московского Т-41 «серийного» (выпущенная после доработок серия из 12 машин) и ленинградского Т-37, ставшего развитием Т-33 и собранного в единственном опытном экземпляре. Компоновка Т-37А досталась от «сорок первого», ходовая часть — от «тридцать седьмого».

В отличие от экспериментальных машин, у этих танков боевое отделение оказалось расположено по центру, поскольку в задней части корпуса разместили двигатель ГАЗ-АА мощностью 40 лошадиных сил. Это позволяло танку развивать на суше скорость до 40 км/ч, а по воде – до 6 км/ч. Вооружение у Т-37А осталось достаточно слабым: всего лишь пулемет ДТ в шаровой установке. Впрочем, установить в небольшую башню танка что-то более серьезное было невозможно, а более тяжелое вооружение повысило бы вес танка, отняв у него плавучесть.

Малые плавающие танки Т-37А стали первыми в истории танкостроения СССР серийными машинами, способными передвигаться по воде. Да, их скорость в плавании была невелика, да и выполнять роль переправочных средств они оказались практически не способны, хотя военные настаивали и на таком использовании амфибий. Зато «тридцать седьмые» могли без подготовки преодолевать водные преграды, что и требовалось от разведывательного танка, и имели очень низкий силуэт. Так что не стоит удивляться, что, пусть с оговорками и требованиями доработок, но эти машины были приняты на вооружение. Серийное производство этих танков началось в 1933 году на московском 2-м заводе ВАТО, получившем к тому времени номер 37.

Справа налево и наоборот

Правда, когда Т-37А дошли до войск, выяснилось, что их недостатки с трудом уравновешиваются их достоинствами, если уравновешиваются вообще. Машины оказались гораздо менее скоростными, чем представлялось по итогам испытаний, и имели небольшой запас хода, с трудом двигались по бездорожью и часто теряли гусеницы. Обслуживание их требовало серьезных технических навыков, которых механикам-водителям из числа призывников, как правило, не хватало. Количество войсковых «рекламаций» росло как снежный ком, и командование РККА пришло к выводу: легче спроектировать на базе Т-37А новую машину, чем пытаться модернизировать имеющуюся. Соответствующее распоряжение КБ завода №37 получили в конце 1934 года, и это стало прологом к появлению Т-38.

Новый танк получился шире и ниже, чем Т-37А, поскольку конструкторы постарались придать ему более удобную для плавания форму. Подбашенная коробка тоже стала ниже, прежде всего за счет уменьшения ее высоты непосредственно под башней. Она, кстати, переехала на левую сторону, а место механика-водителя – на правую, за счет чего «тридцать восьмые» с первого взгляда отличались от «тридцать седьмых». Танк был представлен на испытания поздней осенью 1935 года, а в конце зимы 1936-го его приняли на вооружение Красной армии.

Машина оказалась лучше предшественника по ряду показателей, но, увы, унаследовала все его самые тяжелые «болезни». Т-38 тоже не слишком уверенно плавал, легко терял гусеницы, ему не хватало мощности двигателя, а экипажу было неудобно в тесном боевом отделении. Во время крупных маневров второй половины 1930-х выяснились и другие неприятные детали. Например, Т-38 не мог пересекать водные преграды даже с двумя бойцами десанта на броне, рискуя попросту уйти под воду. Даже без них от механика-водителя требовалось все его умение, чтобы в случае резкой остановки во время переправы не пустить машину ко дну. Дошло до того, что для повышения плавучести «тридцать восьмым», не имевшим поплавков в отличие от Т-37А, рекомендовано было ставить эти детали от неисправных старших братьев.

Слабость, которой надо уметь пользоваться

Тем не менее на предвоенных фотографиях, особенно с больших маневров, то и дело мелькают характерные силуэты Т-37А и Т-38. Причина простая: несмотря на все недостатки, ничего другого в распоряжении танкистов-разведчиков не было. Амфибии пусть неуверенно и медленно, но могли плавать, тогда как превосходившие их по множеству параметров бронеавтомобили этой возможности были лишены. А западные театры военных действий, прежде всего на границе с Польшей, изобиловали водными преградами.

К тому же оказалось, что именно малые плавающие танки наилучшим образом подходят для того, чтобы усилить ими воздушно-десантные войска. Десантировать их, правда, можно было только посадочным способом, но можно! Танки подвешивали на специальных кронштейнах под фюзеляжами тяжелых бомбардировщиков ТБ-3, причем экипажи оставались в машинах. Как только самолет приземлялся и завершал пробег, штурман нажатием на специальный рычаг расцеплял кронштейны, и танк с ходу мог идти в бой. Их даже пробовали сбрасывать с небольшой высоты на воду и убедились, что и такой способ десантирования допустим, хотя экипажам это грозило травмами.

Но когда дело дошло до реальных боев, даже эти достоинства сникли перед главным недостатком Т-37А и Т-38 – невероятно слабым бронированием и вооружением. Начиная с Халхин-Гола, малые плавающие танки участвовали во всех локальных конфликтах и войнах, и почти везде их применение оказывалось неудачным. Исключением стало, пожалуй, только применение Т-37А на Ленинградском фронте уже летом 1944 года. Правильно организованная огневая поддержка позволила малым танкам своим ходом преодолеть реку Свирь, преодолеть вражеские траншеи и проволочные заграждения и помочь пехоте захватить плацдарм. Но для достижения такого успеха требовался богатый боевой опыт и хорошее понимание того, как превратить слабость плавающих танков в их преимущество, а такого знания перед войной и в ее начале, увы, не было ни у кого.

Но свою важную роль танки Т-37А и Т-38 сыграли, прежде всего в развитии отечественной школы танкостроения. Без опыта их разработки гораздо труднее шел бы процесс создания легких танков Т-40 и Т-60, сыгравших заметную роль в первой половине Великой Отечественной войны. И не будь «тридцать седьмых» и «тридцать восьмых», неизвестно, каким бы получился созданный вскоре после войны плавающий танк ПТ-76 – уникальная амфибия, стоявшая на вооружении советской и российской армий на протяжении шестидесяти лет, и как учились бы плавать наши БМП и БМД.