Основание Свято-Троицкой обители

Троице-Сергиева Лавра для образования Русского государства стала столь же значимым символом, как княжеская Москва. И если последняя была головой централизации земель, то монастырь святого Сергия — ее сердцем.

Сегодня трудно представить, что нынешнее великолепие Лавры выросло из «пустыни». В дикую чащу в стороне от дорог в 1337 году добрели два путника: Стефан – инок, покинувший хотьковский Покровский монастырь, и его младший брат Варфоломей – в будущем пострижении Сергий. Происходили они из городка Радонеж, куда их отец, обедневший ростовский боярин Кирилл, бежал от притеснений московского воеводы.

Облюбовали холм Маковец: «Братья обошли то место и полюбили его, ибо Бог направлял их». Место было известно окрестным жителям чудесными явлениями, о чем сами пустынники, впрочем, не подозревали. На расчищенной поляне срубили общую келью, затем небольшой деревянный храм во имя Святой Троицы. Освятили его в 1340 году. Вскоре, не выдержав тягот отшельничества, Стефан ушел в московский Богоявленский монастырь. Варфоломей же прожил еще несколько лет на огородном и «подножном» корму.

Двадцати трех лет он принял постриг под именем Сергия от игумена Митрофана Радонежского, которого давно знал и, возможно, именно для этого позвал к себе в чащу. Митрофан, прославленный позже в чине Преподобного, разнес окрест вести об удивительном подвижнике. К Сергию потекли монахи и мирские, жаждавшие духовного спасения. Оставшиеся с ним рубили кельи, украшали храм, городили стены, разбивали огороды. Численность братии долго не превышала двенадцати человек – по числу Апостолов. Первым игуменом стал тот самый Митрофан, вскоре умерший. После его преставления иноки по благословению епископа Волынского Афанасия упросили стать игуменом Сергия. Тогда же епископ рукоположил его в сан священника.

В житии Преподобного подробно рассказывается о духовных и трудовых подвигах братии. Сергий запретил инокам просить подаяние, настаивая на строгой жизни от своих трудов и сам подавал в этом пример, выполняя вместе со всеми самую черную работу.

Когда братия стала умножаться, потребовалось упорядочить монастырское бытье. Вести о лесном монастыре и его игумене дошли до самого Константинополя. Однажды в Свято-Троицкую обитель пожаловали греки с посланием от самого Вселенского Патриарха Филофея. Он предлагал обители общежительный устав, какой Преподобный Феодосий ввел в первом русском Киево-Печерском монастыре. По названию обители в Царьграде он именовался Студийским. Сергий обратился за советом к московскому Святителю митрополиту Алексию. И, получив его благословение, ввел общежительство с общим имуществом и разделением труда братии.

Не все приняли новшество: прежде каждый монах жил со своим скарбом на особину и сходились только в общей молитве. Среди недовольных оказался и брат Стефан, вернувшийся в лесную обитель. Желая избежать распри, Преподобный тайком покинул монастырь. Братии вместе с епископом стоило немало сил умолить его вернуться.

Общежительным уставом Сергий не только соединил Московскую Русь с древней Киевской через прервавшуюся на века монастырскую традицию, но и заложил основу всех будущих русских обителей, благодаря которым страна, начиная с его учеников, начала «монастырское движение» на новые земли — к востоку.

Через некоторое время эта «святая нищета», переходившая иногда в голод на грани выживания, была облегчена: Серпуховской князь Владимир Андреевич Храбрый – двоюродный брат Дмитрия Донского, будущий герой Куликовской битвы, взял обитель под свое крыло. Позже покровительство Свято-Троицкому монастырю стал оказывать и сам Дмитрий Иванович.

Именно по его просьбе, презрев родовые обиды от московских князей, Сергий отправился в Нижний Новгород, дабы примирить двух суздальских князей-братьев: Дмитрия и Бориса Константиновичей, чья ссора грозила новой усобицей накануне нависшего ордынского вторжения. Столкнувшись с гордым отказом Бориса Константиновича ехать в Москву, Преподобный впервые в русской истории наложил церковный интердикт на Нижний Новгород: приказал затворить все городские церкви, что было страшным наказанием для горожан.

Не обширное Тверское княжество, не вольнолюбивая Рязань, а именно Москва стала центром притяжения русских земель. К игумену Сергию в лесную обитель прискакал князь Дмитрий Иванович для благословения на битву с Ордой. Дал ли ему тогда Сергий напутствие на сражение на Воже или Куликовское – доподлинно неизвестно.Однако роль его в решающей битве на Дону общепризнана. Князь получил от него в подмогу двух воинов-иноков (или послушников) Пересвета и Ослябю, а накануне сечи – гонца с наказом «не убояться поганых». Сергий, наделенный духовным зрением, к победному возвращению Дмитрия перечислил на поминальной службе поименно всех особо отличившихся павших героев.

Настоящим духовным подвигом стала поездка уже престарелого святого игумена к князю Олегу Рязанскому и тяжелая беседа, дабы примирить его с Дмитрием Донским, который опустошил его княжество. Пожалуй, никому кроме Преподобного Сергия эта миссия не удалась бы. Разговор с рязанским князем талантливо реконструировал писатель Дмитрий Балашов в трилогии «Дмитрий Донской. Битва за Святую Русь».

Много веков спустя священник и ученый Павел Флоренский в своей книге «Троице-Сергиева Лавра и Россия» назвал Сергия Радонежского «первоузлом» нравственных идей, государственности и культуры России».

Сам Сергий, согласно житию, сподобился явления Пресвятой Богородицы с апостолами Петром и Иоанном и услышал от Пречистой: «Не бойся, избранник Мой. Не скорби, ибо твоя молитваоб учениках и об обители услышана. Я не покину это место и буду неоскудно подавать все необходимое, сохранять и покрывать его».

Так и случилось. Несмотря на временные затишья и невзгоды, Свято-Троицкая Сергиева Лавра сыграла огромную роль в истории Отечества нашего. Великая духовная крепость России и сегодня несет свет Преподобного Сергия Радонежского.