Новая пороховая бочка Евросоюза? Чем кончится бунт в Каталонии

В последнее время весь мир пристально следит за событиями в Каталонии. Ее полное название – Автономная область Каталония, она имеет статус автономного сообщества в составе Испании.

Отношения между этими двумя образованиями всегда складывались непросто – во многом в силу того, что каталонцы в разные периоды истории стремились обрести независимость от Мадрида. Несмотря на то, что им удалось добиться автономии, каталанский язык приобрел официальный статус, а сами каталонцы были признаны отдельной от испанцев нацией, местные жители по-прежнему недовольны политикой Испании и стремятся к полной независимости.

1 октября в Каталонии прошел референдум о независимости. 90 % участников плебисцита проголосовали за отделение от Испании, однако центральное правительство отказалось признавать голосование законным.

Недовольство каталонцев вылилось в массовые забастовки, регион погрузился в беспорядки и жесткие стычки с полицией.

За ситуацией в Каталонии вместе с «Историей.РФ» следит доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, специалист по Гражданской войне в Испании и последовавшей за ней революции 1936 года Вадим Дамье.

«Элита не хочет делиться»

– Кто и почему сегодня добивается отделения Каталонии от Испании?

– Сейчас за этим стоит, скорее, нежелание богатой каталонской элиты делиться с более бедными регионами Испании. Там происходит определенное перераспределение, которое экономически осуществляется в масштабе всей страны в целом. Естественно, богатая каталонская элита (а Каталония – один из самых богатых и процветающих регионов Испании) не хочет делиться своими доходами. Тогда (в годы Гражданской войны в Испании. – Прим. ред.) ситуация была совершенно другая, потому что нельзя было сказать, что вся каталонская элита настроена на отделение, сепаратизм и так далее. Тогда это было движение, связанное скорее не с правящей элитой, в том числе с правящей элитой Каталонии, а с какими-то оппозиционными и, может быть, центристскими кругами, которые со старой каталонской элитой, наоборот, были в конфликте.

– То есть происходящее сегодня в Каталонии не есть прямое следствие событий 1936 года?

– С одной стороны, это связано с теми событиями, с другой стороны – нет. Проблема каталонской независимости, каталонского сепаратизма достаточно старая, она существовала еще с начала XX века – по крайней мере, где-то с 20-х – 30-х годов. В этом плане идея не нова, свои корни она берет там, в тех временах. Но, конечно, расстановка политических сил сейчас совершенно другая, нежели была тогда, – это надо очень хорошо понимать. Тогда в Испании были достаточно сильные революционные социальные движения, были очень сильные анархисты, очень сильные левые радикалы. Поэтому каталонский национализм сейчас, конечно, тоже совершенно не тот, который был в то время.

– Какими были основные предпосылки этого референдума помимо скупости каталонских богачей?

– Конечно, связь с прошлым здесь явно существует, потому что надо иметь в виду одну простую вещь. Дело в том, что современная политическая модель Испании, так называемая постфранкистская модель, которую у нас очень любят оценивать как результат мирного, прогрессивного, хорошего перехода от диктатуры к демократии, – с этим все, к сожалению, не так просто. Испанская конституция 1977 года и вообще все то, что в Испании называют Transicion, то есть переход от франкизма к постфранкизму, все это носит в себе совершенно отчетливые черты несколько скрытого неофранкизма. Всякие попытки расширить автономию и перейти к какому-то более федералистскому принципу государственного устройства в Испании, которые предшествовали этому последнему обострению событий, когда вопрос о независимости был поставлен уже в полный рост, влекли за собой ультрацентрализм и очень жесткую реакцию со стороны центрального правительства. Эта жесткость носит явно неофранкистский характер.

«И Испания, и Каталония уже не те»

– В Каталонии и раньше были попытки провести референдум о независимости. Почему они потерпели неудачу?

– Здесь, наверное, стоит помнить о том, что испанская армия еще во время предыдущих попыток провести плебисцит очень жестко говорила о том, что в соответствии с испанской конституцией, которая была принята согласно принципам перехода от франкизма к постфранкизму, армия является гарантом государственной целостности Испании. И, как выражались некоторые ведущие военные представители еще несколько лет назад, «если понадобится, то мы повторим 1936 год». То есть отсылка к тому времени идет. Тогда же тоже говорили, что государственная целостность Испании, испанская нация подвергается угрозе со стороны левых экстремистов, сепаратистов и националистов, поэтому армия вынуждена вмешаться. В этом плане, как видите, вопрос (по крайней мере некоторыми акторами) ставится похоже. Но от полного отождествления я бы, конечно, предостерег, потому что все-таки и Испания, и Каталония уже не те.

– Несмотря на то, что за отделение от Испании проголосовало 90 % каталонцев, официальный Мадрид считает этот референдум незаконным. Это привело к массовой забастовке и беспорядкам, которые сейчас бушуют в регионе. Каких еще последствий стоит ждать от этого референдума?

– Есть много факторов, которых, возможно, мы просто не знаем. И самая главная неизвестность здесь – мы не знаем, до каких пределов готовы дойти противостоящие стороны в этой ситуации. Будем объективны: если испанская центральная власть захочет вооруженной силой подавить каталонский бунт, она это сделать может – у Каталонии армии нет. Каталония располагает только своей собственной автономной полицией – так называемой Моссос д'Эсквадра, которая, конечно, не может противостоять армии. Поэтому в случае, если центральное правительство решится на совсем жесткие меры, например на введение военного положения, оккупацию и так далее (а угрозы такие есть), то единственное, чем каталонцы могут ответить, – это массовое гражданское неповиновение.

– Как поведут себя в этом случае другие европейские государства?

– Если ситуация будет очень жесткой или начнет выходить из-под контроля, непонятно, как они будут реагировать. Евросоюзу такая пороховая бочка ни к чему. Чрезмерное кровопролитие на своей территории ЕС тоже явно не нужно. Может быть, они (европейские государства. – Прим. ред.) будут сдерживать Испанию; может быть, будут пытаться посредничать. Наконец, не исключен и такой вариант, что будет просто очередной торг. То есть, может быть, правительства Испании и Каталонии просто будут проводить какие-то консультации и искать компромисс. Во всяком случае, сейчас примерно к этому призвали испанские социалисты, то есть главная оппозиционная партия. Их лидер Педро Санчес призвал правительства Каталонии и Испании сесть за стол переговоров. То есть, как видите, пока обсуждаются разные варианты. Посмотрим, что будет!