Новая наука побеждать. К столетию Брусиловского прорыва

4 июня 1916 года началась операция, известная как Брусиловский прорыв.

Один из мотивов критики нынешнего участия России в Сирийской войне – внутренние проблемы. Мол, вначале нужно с ними разобраться, а затем лезть в мировую политику. Однако штука в том, что в истории хватает примеров, когда Россия модернизировала себя именно войнами. Сегодня, когда мы справляем сотую годовщину Брусиловского прорыва, стоит поговорить о том, как сначала мы первыми опробовали новый способ воевать, а затем изменили под него своё государство.

...О значении и успехе операции, разработанной Алексеем Брусиловым, можно догадаться уже из её названия. В российском военном деле вообще не очень принято давать названия операциям по фамилиям их разработчиков. Кроме Брусиловского прорыва, сходу вспоминаются скорее публицистические «10 сталинских ударов».

Второй Перемышль

Итак, ситуация на фронте весной 1916 года была примерно такова. После «Великого отступления» русской армии (1915) противник утвердился во мнении, что оправляться от удара Россия будет долго и есть возможность укрепить свои позиции на Западе. Чтобы не допустить перехвата инициативы, союзники в марте 1916 года договорились о согласованном наступлении против Четверного союза. При этом Юго-Западному фронту Брусилова вначале отводилась вспомогательная роль.

В середине мая случилось как раз то, чего опасались: австро-венгерское наступление поставило Италию на грань военной катастрофы. После чего войска могли быть переброшены против Франции. Появилась необходимость в срочном русском наступлении, и по ряду причин роль фронта Брусилова сменилась со вспомогательной на основную. Нетривиальная задача, учитывая, что незадолго до этого с Юго-Западного фронта забрали практически всю тяжёлую артиллерию, передав её другим фронтам. Фактически от генерала требовалось демонстративно взломать эшелонированную оборону при серьёзном дефиците «отмычек». То есть некоторым образом повторить штурм Перемышля, проведённый им ранее.

Брусилов предложил следующее.

1. Отказаться от «точки главного удара», наступать всем фронтом одновременно на четырёх направлениях.

2. В выявленные слабые места обороны вводить мобильные соединения, расширяющие прорыв и охватывающие обороняющиеся войска в «котлы». Кавалерист Брусилов хорошо понимал роль манёвра на войне.

3. Перед наступлением провести учения, добиться слаженности действий в преодолении укреплений.

4. Количество и качество артподготовки заменить точностью. За этот момент отвечал генерал-майор Михаил Васильевич Ханжин, автор методики стрельбы с закрытых огневых позиций.

Неожиданные результаты

Итоги наступления, к которому прочие командующие фронтами относились с большим недоверием, оказались ошеломительными. По данным Ставки, к завершению наступления в середине сентября потери Австро-Венгрии и Германии составили до 1,5 млн человек (в основном пленные) против примерно 0,5 млн у нас. Фронт отодвинулся в среднем на 100 км на запад. Срочная переброска дивизий сняла угрозу для Италии. В общем, знаковая военная операция, такие обычно меняют весь ход войны. Ошеломительный успех наступления должен был как минимум укрепить монархию в России.

Но вышло по-другому.

Не прошло и полугода, как произошла Февральская революция, Николай II отрёкся от престола, а солдаты на фронте начали брататься с теми, кого год назад гоняли по Галиции и Волыни.

Брусилов в числе прочих командующих фронтами поддержал просьбу к Николаю об отречении, а затем стал символом новой «революционной» армии Временного правительства, ровно через год после начала своего прорыва став Верховным главнокомандующим. А с началом войны с Польшей старый генерал и вовсе перешёл на сторону большевиков (1920). Большевиков, о которых тогда на всех углах кричали, что к власти их привела германская разведка. И Алексей Алексеевич значился в списке врагов белой эмиграции (половина из них под его началом громила немцев и австро-венгров) на почётном первом месте.

Почему так случилось?

Государство для тотальной войны

Война всегда была делом государственным. Но только в XX веке она начала требовать полного напряжения сил (собственно и термин появился – тотальная война).

Ещё два века назад могли существовать условные Наполеон и Суворов, занимавшиеся не только чисто военными вопросами, но и снабжением своих армий. И бывшие вместе со своими армиями достаточно автономными единицами – в Египте или в Альпах. Во времена Брусилова это закончилось. Технический прогресс и новые средства умерщвления поломали военным теоретикам всю военную науку. Брусилов же был первым, кто нащупал способ войны в новых условиях.

Однако современная ему Россия к такой войне оказалась не готова. И дело тут не только в косности и неспособности понять замысел, это субъективные факторы. Были и объективные: государственный аппарат, Ставка не соответствовали резко возросшим требованиям. Для того, чтобы по-новому воевать, нужно было по-новому руководить.

«Ставка, по моему убеждению, ни в какой мере не выполнила своего назначения управлять всей русской вооружённой силой», – писал генерал о результатах своего наступления. В 1920 году, возглавив Особое совещание при главнокомандующем всеми вооружёнными силами Советской России, Брусилов сам фактически стал Ставкой. И начал строить армию, способную воевать по-новому. И одновременно совершенствовалось государство, способное руководить по-новому.

***

Из брусиловской операции 1916 года выросла военная наука Второй мировой, по крайней мере, на европейском театре военных действий. Блицкриг Шлиффена, конечно, появился раньше, но как использовать его в позиционной, а не внезапной войне, показал Брусилов. Наступления по всему фронту с вводом мобильных соединений в прорыв, охваты и «котлы», активное взаимодействие фронтов (поддержка, парирование контрударов, блокирование переброски подкреплений – всё, о чём мечтал и чего не увидел Брусилов), массовое использование боевой техники (которая в Первой мировой только обкатывалась), – всё это стало военной азбукой в 40-е годы.

И победила та страна, которая лучше всех усвоила брусиловскую науку побеждать по-новому.

 

Читайте также:

Сергей Базанов. Цвет нации. Генерал Брусилов на службе у одной России

Владимир Мединский. «Нас не надо жалеть»: Брусиловский прорыв завершился Победой в 1945-м

Сергей Базанов. Брусиловский пролог к «десяти сталинским ударам»

Евгения Галимзянова. От Октября до краха СССР: концентрация и путаница шаблонов западной советологии

Иван Зацарин. Вот так мы и крепчали. К 445-летию сожжения Москвы

Александр Шубин. Революция 1905-1907 годов: заноза истории

Андрей Смирнов. Казахстан сдруживался с Россией по частям и долго

Иван Зацарин. Иначе нас сомнут. К 61-летию космодрома Байконур

Андрей Сорокин. Какое кино нужно стране: о том, чему полезному учит нас сегодня наша история

Евгений Бай. Военная предыстория революции: как строили «Русский паровой каток» после неудач 1905 года

Иван Зацарин. Наш великий 1937-й. К 79-летию возвращения в Россию писателя Куприна

Егор Яковлев, Дмитрий Пучков. От войны до войны. Часть 6: разлад России с союзниками и вероятность сепаратного мира в 1916 году

Полина Яковлева. Второй фронт Клементины Черчилль