Наш ответ Кубертену. Спортивные санкции и национальный суверенитет

Звёзды на спортивном небе к двадцатым числам нынешнего июня повернулись настолько причудливо, что едва ли не впервые в советской/российской футбольной истории наши люди удивительно спокойно перенесли оглушительный провал своей сборной. Потому как есть вещи поважнее вечно хромающей на все двадцать две ноги команды.

На летней Олимпиады в Рио-де-Жанейро Россия уже точно будет выступать в урезанном составе: 17 июня Всероссийской федерации лёгкой атлетики было отказано в членстве в федерации международной, следом нависла вполне реальная угроза отстранения от Олимпиады всей сборной по тяжёлой атлетике. А ведь после яркой победы «в общекомандном зачёте» на домашних зимних Играх в Сочи многим казалось, что старые, ещё советской закалки победные традиции будут продолжены. Теперь о какой-либо конкуренции с ведущими спортивными державами речь не идёт ещё до старта соревнований.

Однако вряд ли эту показательную порку отечественного спорта надо расценивать исключительно как «устранение конкурента». Слишком уж удачно эта история ложится в давнюю тактику текущей мировой «гибридной войны» – тактику, которую образно называют «антироссийскими санкциями».

***

Так что же теперь делать? Спортивных контрсанкций, подобных ответу России на западные экономические выпады в её адрес, в природе не существует.

Большой спорт уже более 60 лет, причём именно с того момента, как сборная СССР впервые приняла участие в Олимпиаде 1952 года в Хельсинки, является важнейшей и неизымаемой по определению частью современного мира.

Юрий Петрович Власов, двукратный олимпийский чемпион по тяжёлой атлетике, человек, известный в шестидесятые всему миру, предлагает решить вопрос радикально: «Не берусь решать за всех, но считаю, что нам не стоит ни просить, ни заискивать перед всеми этими федерациями и комитетами. У нас своя гордость, свои результаты и своя история, великая история. Я думаю, нам не стоит ехать на Олимпиаду, надо отказаться от неё. И пока ситуация не изменится, выступать на внутренних соревнованиях и со спортсменами тех стран, которые согласятся на это».

То есть предлагается на время вернуться то ли в 1984-й, когда спортсмены СССР и стран Варшавского договора за вычетом Румынии не поехали на Олимпиаду в Лос-Анджелесе, соревновались между собой, назвали это «Дружба-84» и побили множество мировых рекордов, то ли вообще в советскую доолимпийскую эпоху.

1984-й повторить сложно, потому что согласных вращаться в нашей спортивной орбите стран не существует в принципе, это всё-таки не ОДКБ. Так что не будем слушать ни Юрия Петровича при всём к нему уважении, ни, тем более, думских депутатов.

***

Доолимпийская эпоха, между тем, заслуживает более подробного упоминания. Как известно, российский императорский спорт особых лавров на первых Олимпиадах не снискал, а заранее пропиаренные было победы на Играх 1912 года в Стокгольме обернулись их полным отсутствием и презрительным прозвищем «спортивная Цусима».

Первые советские руководители поначалу восприняли лишь идею о полезности физического воспитания широких масс с целью их наилучшей подготовки к воинской службе. Идеи Кубертена о мировой спортивной семье соратники Ленина и Троцкого трактовали на свой лад: после победы мировой революции всё человечество сможет свободно соревноваться, а пока рабочим и крестьянам необходимо сплотиться под знамёнами Красного спортивного интернационала.

Это подразделение Коминтерна было создано в июле 1921 года и по совместительству возглавлялось главой Всевобуча Николаем Подвойским. Красный спортинтерн сражался и против официального западного спорта с его Олимпийскими играми, и против социал-демократов, создавших свой так называемый Люцернский спортинтерн.

По окончании Гражданской войны разговоры о классовом спорте не только не утихли, а стали претворяться в практику. В июне 1923 года управление спортом вывели из подчинения военному ведомству: Высший совет физической культуры отныне работал при ВЦИКе во главе с наркомом здравоохранения Николаем Семашко.

Одним из первых шагов нового ведомства стал отказ от участия в парижской Олимпиаде 1924 года. Французский олимпийский комитет направил приглашение советским спортсменам через Рабочий спортивный союз Франции, но Семашко ответил гордо: ехать в Париж членам Красного спортинтерна запрещено по уставу, к тому же Кубертен и МОК не пускают на Игры команду проигравшей в Первой мировой войне Германии.

Нашим ответом Кубертену и Олимпийским играм стало проведение в августе 1928 года в Москве I Всемирной спартакиады (она же первая всесоюзная). Советская пропаганда любила сравнивать эти игры с проходившей в том же году Олимпиадой в Амстердаме: по числу участников спартакиада была представительнее не менее чем в два раза, а некоторые результаты победителей были вполне сопоставимы. В Москву приехало более 600 пролетарских спортсменов из 12 стран, и им было чем восхищаться: в дни спартакиады был торжественно открыт стадион «Динамо» в Петровском парке.

Сигнал загранице был подан мощный, и его приняли: 1929 году в Москву поступило приглашение Олимпийского комитета США принять участие в играх Х Олимпиады 1932 года в Лос-Анджелесе. Но отправленный на переговоры генеральный секретарь Красного спортинтерна Иван Жолдак был уполномочен заявить: между СССР и Соединёнными Штатами нет дипломатических отношений, а значит, ни о какой Олимпиаде не может быть и речи.

Столь же решительно отказывались советские спортивные власти от членства в международных спортивных федерациях (потом, в 1947 году, когда в окружении товарища Сталина впервые был поднят вопрос о возвращении в олимпийскую семью, неучастие СССР в Олимпиадах объясняли именно тем, что наши спортсмены не входят в международные организации по видам спорта).

***

Существовала и ещё одна, причём главная, причина неучастия СССР в «буржуазных Олимпиадах»: высшее руководство не было уверено в том, что советские атлеты одержат впечатляющие победы. При отсутствии же побед возможны всяческие неприятные для репутации страны провокации и издевательства на манер нынешних. В 1930-е -1940-е годы это обстоятельство стало важнейшим: Сталин хорошо понимал, что олимпийский триумф мог бы стать отличным поводом для пропаганды успехов социализма, а провалы и неудачи – наоборот.

Установка была предельно чёткой, и накануне первой для нас Олимпиады в Хельсинки руководитель спортивного ведомства Николай Романов докладывал партийному руководству о том, что «на международных соревнованиях нужно выступать, только наверняка добиваясь победы».

Об этой нехитрой формуле, прямо противоречащей кубертеновским идеям, что главное всё же участие (этим в современном спортивном мире живут разве что футбольные сборные Украины и России), и нам забывать сегодня не грех, размышляя о том, как в перспективе выходить из нынешней олимпийской ловушки. Тем более, что сторонники «сдерживания России» на спортивном фронте принципы Кубертена грубо и безжалостно похерили.

В сущности, тов. Сталин в своё время заметил всё то же самое, что очевидно и агрессивно вторгалось в практику большого международного спорта аж с начала ХХ века. А именно: спорт – это война. Или симулятор войны, когда прямое столкновение между противниками неуместно. То есть обязательная и очень эффективная составляющая, как это сейчас называют, «гибридной войны».

***

Готовы ли мы сегодня следовать этим принципам?

Было время, когда в этой войне мы были сильным и самодостаточным игроком, с нами были союзники («друзья-соперники», как их тогда называли), и с нашими правилами вынуждены были считаться конкуренты (просто «соперники»). Сейчас мы ведём эту войну по правилам, которые установили наши «международные партнёры – то есть конкуренты.

Пока Россия не очень-то настойчиво оспаривала победу конкурентов в холодной войне, к ней и на фронте большого международного спорта относились снисходительно, то есть толерантно. Тем более, правила конкурента, признанного победителем, мы соблюдали даже с удовольствием: звёзды российского спорта поодиночке интегрировались в глобальный бизнес «без границ и без флагов» – некоторые более чем успешно. И даже «честь страны» стала, по большому счёту, элементом маркетинга – и это никак не связано с искренним патриотизмом подавляющего большинства наших рекордсменов.

И «спортивные санкции» бьют именно в две этих точки.

Во-первых, в выбор между частным интересом и общественным. Ведь мы эту идеологию приняли на государственном уровне в 90-е, не так ли? Ради этого ж всё и затевалось.

Да, по мере того, как в Россию стал возвращаться суверенитет, эта идеология всё больше и больше ставится под сомнение: вспоминается, что вот так вот цинично поставленный выбор не совсем укладывается в российскую историко-культурную идентичность (ой, и такое, оказывается, тоже есть – как обязательный спутник суверенитета).

И кто сейчас более адекватно отражает общественный выбор – выдающаяся чемпионка Елена Исинбаева или выдающийся чемпион Илья Авербух? Или разница их полярных мнений имеет какое-то третье решение, а навязанный извне выбор – просто ложный?

Во-вторых, на фронтах «гибридной войны» обнаружен участок, где позиции суверенной России слабы – мы и на правила здесь влиять не можем, и чужие исполняем, признаться, сикось-накось, с идентично-российским раздолбайством (см. действия фигурантов допингового скандала – от врачей и импрессарио до самого Мутко). И при этом до сих пор, по советской инерции, считаем достижения героев спорта показателем национальной гордости великороссов – и даже признаком державной мощи.

Что-то здесь не сходится.

***

Как бы ни было сейчас тяжело и обидно, но сейчас остаётся только нацеливаться именно на наступление на конкретном спортивном участке фронта, а не на тревожное ожидание, пронесёт ли на этот раз или накроет. А свои правила можно предлагать только тогда, когда наша спортивная отрасль будет иметь в мире тот же вес, что и военная, космическая, атомная…

 Читайте также:

Иван Зацарин. Больше никаких перестроек. К 29-летию нового экономического курса

Игорь Угольников. Чтобы дети играли в Чапаева: просто делать хорошее военное кино

Дмитрий Михайличенко. Генерал Шаймуратов: командир дивизии героев и народный герой Башкирии

Иван Зацарин. Наказание за наивность. К 43-летию окончательного примирения СССР с США

Армен Гаспарян. История – это такая война, в ней тоже надо победить. О встрече Путина с историками

Владимир Мединский. Не надо гоняться за фальсификаторами: у нас есть своя история

Иван Зацарин. Рокоссовский, Брусилов и «Багратион». К 72-летию Белоруской операции, которая многих вылечила

Иван Зацарин. Почему все мы – русские. К 75-летию Главной Отечественной

Клим Жуков, Дмитрий Пучков. Андрей Боголюбский и Владимиро-Суздальская Русь: откуда потом взялось новое Русское государство