«МУЖ БЛАГ» ЯН ВЫШАТИЧ: «СОАВТОР» ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

Повесть временных лет создана во второй половине XI — начале XII веков трудами нескольких летописцев, которых всех вместе ученые иногда называют «условным Нестором». О том, как именно складывалась начальная русская летопись, споры не утихают до сих пор. Но не все знают, что одним из соавторов этого «условного Нестора» является некий Ян Вышатич.

Строго говоря, этот Ян Вышатич был не соавтором, а источником информации: он рассказывал составителям летописи многое из того, что мы можем в ней ныне прочесть. Всякий, кто брал в руки Повесть временных лет, обращал внимание, что информация в ней очень неоднородна: многие летописные годы вообще пусты, в других содержится лишь краткая, сухая сводка фактов, но иногда имеются пространные, насыщенные подробностями повествования. Есть основания полагать, что многие из них представляют собой записи устных рассказов, которыми Ян Вышатич делился с монахами киевского Печерского монастыря, в стенах которых и создавалась Повесть временных лет.

Кто он такой? Фигура очень непростая. Вот как в летописи под 6614 (1104) г. описывается его смерть:

В это же лето преставился Янь, старец добрый, проживший 90 лет, в старости маститой. Жил по закону Божьему, не хуже первых праведников, от него же я услышал многие рассказы (буквально — «словеса»), которые вписал в летописец. Был же он муж благ, и кроток, и смирен, отказываясь от всякой вещи. Его же и гроб есть в Печерском монастыре, где и лежит тело его, положено месяца июня 24

Ян Вышатич, похороненный в Печерском монастыре, судя по всему, с давних пор был завсегдатаем в этой обители, а потому был знаком не только с протопопом Сильвестром, последним соавтором Повести, но и со всеми прочими летописцами, начиная с Нестора. Есть предположение, что он являлся отцом Варлаама, первого игумена этой обители.

Если оценка его возраста верна, то младенчество Яна пришлось на времена, когда умер креститель Руси Владимир Святославич (1015) и его сыновья начали братоубийственную борьбу за власть. Он вполне мог в юности слышать рассказы ее очевидцев. Позднее он мог лично видеть и слышал о событиях русской истории середины и второй половины XI в.

Важно, что по происхождению своему по прямой линии восходил к Добрыне, дяде Владимира Святославича. Это можно представить в виде схемы:

Добрыня → Константин → Остромир → Вышата → Ян.

О каждом из его предков — кроме Остромира — в Повести временных лет имеется выразительный рассказ.

Например, прадед Яна Вышатича Константин Добрынич отметился в летописи важным деянием. В 1015 г. перед смертью князя Владимира его сын Ярослав, в тот момент новгородский князь, взбунтовался против отца, а потом ввязался в борьбу за Киев с князем Святополком, которого поддерживал польский король Болеслав. В ходе кровавой усобицы погибли три Владимировича — Святослав, Борис и Глеб. После того как союзники в 1018 г. изгнали Ярослава из Киева, тот укрылся в Новгороде, причем был столь напуган, что намеревался бежать дальше — за море, к варягам. И тут в дело вмешался «посадник Константин, сын Добрыни». Он с новгородцами рассек лодью, на которой Ярослав намеревался уплыть из Новгорода, и сказал: «Можем еще биться за тебя с Болеславом и Святополком». С подачи посадника новгородцы собрали деньги — по 4 куны с мужа, по 10 гривен со старост и по 80 гривен (!) с бояр. Это позволило нанять варягов и снарядить большое войско («воя многи»), с помощью которого Ярослав Владимирович занял княжеский стол в Киеве и затем, вероятно, и отстоял его от печенегов, нанятых Святополком. Впоследствии князь Ярослав «отблагодарил» верного посадника, отправив его сначала в заточение в Ростов, а потом в 1022 г. велел казнить в Муроме, но рассказ об этом в Повести временных лет не появился.

Потомки Константина Добрынича остались жить в Новгороде, пребывая там в ранге местных бояр. Не потому ли правление Ярослава, позднее названного Мудрым, так скудно описано в летописи? Более или менее подробные рассказы о политической жизни страны 1020—1050-х гг. касаются почти исключительно эпизодов, когда князь Ярослав оказывался в Новгороде: в 1024 г. он оттуда ходил в Ростовскую землю подавлять восстание волхвов, а затем шел походом на князя Мстислава Тмутороканского, захватившего Чернигов. Кроме того, в 1043 г. его старший сын Владимир, князь новгородский, руководил русскими силами, двинувшимися войной на Грецию.

Поход на Византию 1043 г. Радзивилловская летопись

В этом неудачном походе — буря разметала русские корабли («избило море русь») и вынудила русов бесславно отступать — главным героем оказался Вышата, отец Яна. Видя, что шесть тысяч русских воинов оказались выброшенными на берег, а взять их на оставшиеся корабли возможности нет, Вышата добровольно высадился и сам: по его словам, «если жив буду, то с ними вместе; если же погибну, то с дружиною». К сожалению, силы были неравны: греки взяли русских в плен, отвели в столицу, ослепив многих пленников и отрубив им одну из рук. Вышату как воеводу такая участь, кажется, миновала, и он после трех лет плена, по заключении мира, был отпущен на Русь.

4 октября 1052 г. новгородский князь Владимир, строитель дошедшего до наших дней Софийского собора, преждевременно умер, и его место занял сын Ростислав. Однако после кончины в Киеве князя Ярослава Мудрого (ее обычно датируют февралем 1054 г., но скорее всего, это произошло годом ранее) новый киевский князь Изяслав Ярославич, опасаясь своего племянника Ростислава, посадил в Новгороде Остромира, отца Вышаты и своего близока. Об этом сказано в Остромировом евангелии, древнейшей дошедшей до нас русской книге. Однако Остромир вскоре умер, Изяслав Ярославич посадил княжить в Новгороде своего сына Мстислава.

Остромирово Евангелие

В 1064 г. Ростислав Владимирович при помощи Вышаты и Порея, также новгородского боярина, сделал попытку овладеть Новгородом. Однако после неудачи вынужден был бежать на юг, где по праву старейшего занял Тмуторокань, выгнав оттуда Глеба, сына черниговского князя Святослава Ярославича.

Однако 3 февраля 1066 г. Ростислав Владимирович умер, отравленный на пиру корсунским котопаном (воеводой). Точная дата — одна из первых в русском летописании вообще! — и подробное описание не оставляют сомнений в том, что рассказ о смерти князя принадлежит очевидцу, входившему в ближайшее окружение Ростислава Владимировича. И таким очевидцем наверняка был не кто иной, как сын Вышаты Ян, к тому времени и сам уже далеко не юноша. Котопан, по словам рассказчика, в знак дружбы отпил половину чаши, а оставшееся предложил выпить князю Ростиславу. При этом хитрый грек палец свой будто бы нечаянно опустил в вино, так что находившийся под ногтем яд через восемь дней убил жертву. Неосторожный котопан «предсказал» это по прибытии в Херсонес. И совершенно напрасно: сограждане, не без основания опасаясь войны с Русью, избили своего правителя камнями.

После смерти Ростислава Владимировича его сыновья Рюрик, Василько и Володарь вынуждены были покинуть Тмуторокань и искать себе пристанища на Волынской земле: никаких прав на самый южный город Руси они не имели. Вышата, достигший к тому времени преклонных лет, и его сын Ян, судя по всему, за ними не последовали, а пошли на службу к Святославу Черниговскому.

К короткому периоду его правления в Киеве относится обширное летописное повествование под 6579 г. о волхвах-язычниках, в годы бедствий прельщающих простой народ. Там имеется три истории на сей счет, и самая обширная и любопытная из них рассказывает о том, как Ян Вышатич самолично расправился с волхвами в Белозерье, куда он по поручению Святослава Ярославича выезжал собирать дань с местных смердов.

В то время там был голод, и в Суздальской земле «от Ярославля» объявились два волхва, которые ходили по Волге и Шексне и выявляли тех, кто «обилье держит». Они приходили в погосты и заявляли, что лучшие жены таят жито, мед, рыбу и меха, мысленно как бы «прорезали у них за плечами» (буквально — «во мьчте прорезавше за плечем») и вынимали припрятанное ими. После этого несчастных убивали, а их имущество забирали себе.

Ян Вышатич столкнулся с волхвами под Белоозером. Узнав, что они — смерды князя Святослава (могли быть и новгородскими, Святославу неподсудными!), Ян потребовал выдать ему волхвов и получил отказ. Произошла даже стычка с местными жителями, в которой погиб Янев поп, и только угроза сборщика дани, что он никуда от них не уедет целый год, заставила белозерцев выдать ему волхвов.

Любопытно, что те оказались людьми юридически подкованными и, в согласии с нормами Русской Правды, заявили, что должны предстать на суд перед самим князем, так что он, Ян Вышатич, ничего им сделать не может. После любопытного и — разумеется, тенденциозно пересказанного и самим Яном, и монахом-летописцем «диспута» о вере — Святославов муж в нарушение закона сначала велел их бить и вырвать волосы из бороды, то есть подверг страшному по языческим представлениям унижению, лишающему кроме всего прочего волхвов магической силы. После этого Ян приказал вложить волхвам в уста привязанные к лодьям рубли (не деньги, а куски дерева, разумеется!) и заставил пленников тянуть суда — очевидно, вдоль Белого озера.

В устье Шексны он спросил их: «Что говорят вам ващи боги?» — «Нам они молвят, что не быть нам живыми от тебя» — ответили волхвы. — «Правильно вам боги говорят», — заключил Ян и выдал колдунов тем, чьи жены пострадали от их «мысленных экспериментов». Волхвов избили еще раз и повесили на дереве.

Избиение волхвов дружиной Яна Вышатича. Миниатюра Радзивилловской летописи

В летописи можно найти и другие сообщения, первоисточником которых скорее всего являлся Ян Вышатич. Не будем вдаваться в дальнейшие подробности — отметим лишь одну существенную деталь: возраст Яна Вышатича в летописи явно преувеличен, причем преувеличен существенно — лет на двадцать. Сколько лет было в таком случае его отцу Вышате, когда он, к примеру, бежал с князем Ростиславом в Тмуторокань? Порядка 75… Не много ли? А самому Яну Вышатичу, когда он «объяснял» волхвам, какой бог — настоящий? Неужели около 60-ти?

Видно, Ян Вышатич и сам толком не знал, сколько ему лет… Или немного прихвастнул для большей убедительности.