Добрыня, дядя Владимира: потомок древлянского князя?

Летописный Добрыня, вероятно, давший свое имя былинному Добрыне Никитичу, относится, подобно Свенельду, к числу исторических личностей, которые в X веке играли ключевую роль в политике, но остались в тени князей, своих современников. Сведений о них ничтожно мало, и сам их уход из жизни в летописях никак не отмечен. Но в отличие от Свенельда Добрыня оставил о себе бόльшую память: его потомки продолжали оставаться видными фигурами на протяжении всего следующего столетия.

Почти все фактические сведения о Добрыне, позволяющие судить о его происхождении, содержатся в одной-единственной летописной статье. Вот ее перевод в версии Ипатьевской летописи:

«В лето 6478 (970) Святослав посадил Ярополка в Киеве, а Олега в Древлянской земле. В то же время пришли люди новгородские, прося князя себе: "Если не пойдете к нам, найдем князя себе". И сказал им Святослав: "А кто бы к вам пошел?" И отказались Ярополк и Олег, и сказал Добрыня: "Просите Владимира». Владимир же был от Малуши, милостницы Ольгиной, сестры Добрыни; отец же им Малко Любечанин, и был Добрыня Владимиру уем (дядей по матери). И сказали новгородцы Святославу: "Дай нам Владимира". И взяли новгородцы Владимира себе, и пошел Владимир с Добрыней, уем своим, к Новгороду, а Святослав — к Переяславцу».

Самый трудный и спорный вопрос — о происхождении Малка Любечанина, деда князя Владимира по материнской линии. Он из Любеча? Какое значение имел город на Днепре в ту эпоху? Почему он — именно Малко: уменьшительный суффикс -к- подчеркивает приниженный статус явно немолодого уже человека? Его ведь явно звали Малом, а не Малком: недаром мать Владимира зовется Малушей! А если Малуша названа милостницей княгини Ольги — значит ли это, что она жила из милости/милостыни своей свекрови? Согласно статье 111 пространной Русской Правды, людей, принимавших милость и вынужденных ее отрабатывать, воспринимали часто как холопов, рабов.
О рабском статусе Малуши явно говорит высокомерный ответ полоцкой княжны Рогнеды, отказавшейся выходить замуж за князя Владимира: мол, не хочу разуть робичича, то есть сына рабыни. Разувать такого мужа перед брачной ночью, выражая ему свою покорность, казалось гордой Рогнеде унижением.
Из этого логично вытекает предположение, что Малко Любечанин — не кто иной, как князь Мал Древлянский, побежденный княгиней Ольгой в 945 году и сосланный ею в Любеч. Этот город в X веке был одним из крупнейших на Руси: в первом договоре русов с греками (903 г.) Любеч — наряду с Киевом, Черниговом, Переяславлем, Полоцком и Ростовом — перечислен среди городов, в пользу которых греки должны были выплатить дань.
Давняя гипотеза о Мале как древлянском князе, хоть строго и не доказуемая, весьма правдоподобна. Что из нее следует? Что судьба княжеского сына Добрыни, ставшего рабом, была бы незавидной, но на его счастье сестра понравилась князю Святославу, взявшего ее в жены. Сей поступок сына разгневал княгиню: Ольга отправила Малушу в некое сельцо Будотино, где около 948 г. и родился Владимир Святославич. Отец же его примерно в то самое время по воле Ольги оказался в Новгороде. Где свои детские и юношеские годы провел будущий креститель Руси, мы не знаем, но можем предположить, что уй Добрыня был для него дядькой — наставником, учившим его уму-разуму и заодно военному делу.
Во всяком случае первые летописные упоминания князя Владимира и Добрыни идут синхронно и свидетельствуют о том, что на первых порах Владимир слушался своего дядю. Это похоже на то, как некогда князь Игорь «ходил под Олегом».
Что же произошло далее — после того, как Владимир вместе с Добрыней направился в Новгород? В 972 г. погиб на днепровских порогах князь Святослав, после чего началось спровоцированное Свенельдом противостояние между Ярополком и Олегом, которое около 977 г. вылилось в открытую войну. Древлянский князь погиб, и князь новгородский, узнав об этом, испугался и бежал за море. Ярополк же дал Новгороду своих посадников и стал один «володеть в Руси».
Впрочем, вскоре Владимир Святославич, наняв в заморье варягов, вернулся в Новгород. Он изгнал оттуда Ярополковых посадников, прямо им заявив, что намерен биться с киевским князем.

Посольство Владимира Святославича к Рогволоду Полоцкому с целью сватовства к Рогнеде и ее отказ.

Радзивиловская летопись

И тут в летописях следует эпизод с Рогнедой, который, возможно, произошел раньше, спровоцировав бегство Владимира из Новгорода. Дело в том, что Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогволода, отвергнув робичича, добавила: «Но Ярополка хочу». Хотеть киевского князя она могла, если тот к тому времени уже выказал на ее счет конкретные намерения. И в таком случае даже неудачное сватовство Владимира к потенциальной невесте Ярополка было уже вызовом. А ведь дело не ограничилось сватовством!
В летописях есть два в главных чертах сходных описания похода новгородского князя на Полоцк. Остановимся на более колоритном позднем рассказе Лаврентьевской летописи под 6636/1128 г., благо в нем главным героем выступает Добрыня, «воевода и храбрый распорядительный муж».
Узнав о наглом ответе Рогнеды, Владимир разгневался, пожаловался о том Добрыне, и, исполнившись ярости, они вместе повели войска на Полоцк и победили Рогволода (в тексте употреблено двойственное число — победиста). Захватив княжескую семью в плен, Добрыня оскорблял князя и его дочь за унижение своего племянника, после чего «повелел Владимиру быть с нею пред отцом и матерью ее. Потом [Владимир] отца ее убил, а саму взял в жены, назвав Гориславой».
Что получается? «Распорядительный муж» и воевода Добрыня позволяет себе отдавать приказы Владимиру Святославичу, который в то время был далеко не юношей, а вполне состоявшимся — примерно 30-летним — князем! Но не потому ли Добрыня поносил плененных Рогволода и Рогнеду, что сватовство Владимира к полоцкой княжне он сам и организовал? Согласно Архангелогородскому летописцу, именно Добрыня выступил в роли Владимирова посла. Вероятно, в Полоцке его возмутило презрение, с каким встретила его княжеская семья. К тому же слово робичич оскорбляло Добрыню и лично: он сам был некогда таковым!
Далее в Повести временных лет (ПВЛ) следует сообщение о походе князя Владимира на Киев и победе над старшим братом благодаря предательству Ярополкова воеводы Блуда. Добрыня в нем не упоминается, но это не означает, что он потерял к тому времени свое влияние: о нем ПВЛ умалчивает и при описании полоцкого эпизода.
Похоже, Владимир, примерно в 978 году утвердившийся на киевском престоле, постарался избавиться от тех, кому был обязан высшей властью. Это касалось варягов, которых он нанял для захвата Новгорода и Киева, но затем отправил в Царьград, не заплатив денег. Касалось это и Добрыни: в ПВЛ он с той поры упоминается лишь дважды.
Согласно первому сообщению, «Владимир же посадил Добрыню, уя своего, в Новгороде, и Добрыня, пришед в Новгород, поставил кумир Перуна над рекою Волховом, и приносили жертвы ему люди новгородские, как богу». Посадник повторил в данном случае действия Владимира, который в Киеве на холме также поставил кумиров — «Перуна деревянного, с головой серебряной и усом золотым, и Хорса, и Дажьбога, и Стрибога, и Семарьгла, и Мокошь».

Воздвижение по повелению Владимира деревянных идолов языческих божеств в Киеве.

Радзивиловская летопись

Историки обычно называют это действие «религиозной реформой», призванной укрепить единство подчиненных Киеву земель: помещая племенные божества в единое святилище под главенством Перуна, киевский князь тем самым выражал им свое уважение и вместе с тем выстраивал иерархию всех подвластных ему территорий.
Однако эта мера оказалась, очевидно, не столь действенной. Вскоре князь Владимир, вмешавшись в усобицу, происходившую в 980-е годы в Византии, взял в жены Анну, сестру греческих царей Василия и Константина, и ради этого решился предпринять крещение Руси.
Добрыня в этом контексте поминается еще дважды: около 985 г. он вместе с племянником ходил войной на болгар и после победы над ними дал ему мудрый совет: «Погляди на колодников (пленных)! Они все в сапогах и дань нам платить не будут, пойдем поищем лапотников». Владимир послушал своего дядю и заключил с болгарами вечный мир.

Совет Владимира Святославича с Добрыней и заключение мира с болгарами.

Радзивиловская летопись

В нашем кратком очерке нет возможности разбирать смысл этого высказывания, стоит отметить лишь, что речь здесь идет о Болгарии Дунайской. Вот как далеко Добрыня ушел воевать, надо думать, с подчиненными ему новгородцами.
На этом информация о Добрыне в классическом тексте ПВЛ исчерпывается. Однако в «апокрифической» Иоакимовской летописи, содержание которой В.Н. Татищев не решился отразить в основном тексте своей «Истории Российской», имеется о нем два дополнительных сообщения.
Согласно первому, во время похода Владимира на Киев Добрыня вел переговоры с воеводами Ярополка и дарами привлек их на свою сторону, так что в битве на реке Дручи «Добрыня со Владимиром (именно в такой последовательности! — Авт.) пошел на полки Ярополчи… и победили полки Ярополка не силою и храбростью, но предательством воевод Ярополчих».
Во втором весьма подробно рассказывается, как «Путята крестил новгородцев мечом, а Добрыня огнем». При общем весьма скептичном отношении большинства историков к Иоакимовской летописи, повествование о крещении новгородцев вызвало живой интерес ученых. В частности, В.Л. Янин, опираясь на материалы раскопок в Новгороде, счел «иоакимовское» повествование в основе своей достоверным. В свою очередь, нет возможности доказать и недостоверность первого сообщения «Иоакима».
Это дает основание предполагать, что Добрыня оставался новгородским посадником вплоть до своей смерти в 990-е гг.: ему в ту пору не могло быть меньше 60 лет. После этого Владимир сажал на новгородское княжение своих сыновей — сначала Вышеслава, а затем Ярослава.
Заметим, что на этом история Добрыни не оканчивается: в XI в. в Новгороде, а затем и в Киеве начинают действовать его потомки — Константин Добрынич, Остромир, Вышата и его сын Ян. С ними сыновья и внуки князя Владимира вынуждены были считаться. Но это отдельная история.
Полное собрание русских летописей:
Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997.
Т. 2. Ипатьевская и Галицкая летописи. М., 2001.
Т. 37. Устюжские и вологодские летописи XVI—XVIII вв. Л., 1982.
Татищев В.Н. История Российская. Т. 1, 2. М., 1962, 1963.
Об авторе - см. https://histrf.ru/biblioteka/b/vriemia-svienielda-protivostoianiie-rusi-i-slavian