Каждой эпохе – своё неравенство. К годовщине декрета об отмене сословий

11/23/2016

23 ноября 1917 года издан декрет, изменивший структуру российского общества.

Один из наиболее запомнившихся скандалов этого года – выпуск учащихся академии ФСБ, отпраздновавших окончание учёбы в стилистике рэп-исполнителей на кавалькаде чёрных «гелендвагенов».

Характер комментариев, а их было более чем достаточно, говорил о том, что почти все комментаторы либо согласились с фактом существования неосословий в современном обществе, либо не видят в них ничего предосудительного. Возражение вызывают не сами сословия, а их демонстративное (глупое) поведение.

Сегодня, когда мы справляем 99-летие отмены советской властью всех видов чинов и сословий, стоит поговорить о том, что дело не в неравенстве (или не в равенстве). Просто и тем, и другим нужно правильно управлять.

Каждой эпохе – своё неравенство. К годовщине декрета об отмене сословий

Борьба с наследием Петра

Когда в 1917 году большевики уравнивали всех как жителей России как граждан Российской республики, они воевали не с чем-нибудь, а с наследием самого Петра I. А именно с системой социальных лифтов начала XVIII века под названием «Табель о рангах».

Если смотреть на эту табель в революционном Петрограде («...бежит матрос, бежит солдат, стреляет на ходу, рабочий тащит пулемёт, сейчас он вступит в бой»), то сложно представить себе нечто более закостенелое, чем разработанный почти 200 лет назад ранжир для придворных, военных и гражданских чинов. Тем более не грех напомнить, что именно отменили товарищи большевики.

В 1722 году Пётр I учредил «Табель о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины; и которые в одном классе, те имеют по старшинству времени вступления в чин между собою, однако ж воинские выше прочих, хотя б и старее кто в том классе пожалован был». Документ, с одной стороны, подтвердил привилегии прежних высших сословий, а с другой – внёс существенные изменения в процесс их воспроизводства.

Главное отличие заключалось в том, что военные чины считались выше соответствующих им гражданских и придворных чинов. Более того, при самом Петре для ряда военных чинов не существовало соответствия в гражданской службе, это уже плоды последующих неоднократных реформ. Намёк был понятен и дураку: хочешь сделать карьеру – иди на военную службу, нечего при дворе околачиваться.

Кроме того, табель переводила дворянство как социальный институт в подчинённое состояние интересам государства и создавала параллельную линию знатности. Грубо говоря, чин мог дать дворянство, но не наоборот: «Сыновьям российскаго государства князей, графов... хотя мы позволяем для знатной их породы или их отцов знатных чинов в публичной асамблеи, где двор находится, свободной доступ пред другими нижняго чину, и охотно желаем видеть, чтоб они от других во всяких случаях по достоинству отличались; однако ж мы для того никому какова рангу не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут, и за оныя характера не получат». Даже сегодня о таких строгостях в процессе рекрутирования элит приходится только мечтать.

Ну и, конечно же, дворянство за заслуги. Случай нечастый, однако системой специально предусмотренный. Для невысоких чинов оно было только личным, более заслуженные могли испрашивать его для прямого наследника.

Помимо всего этого система чинов гарантировала лояльность элит, инкорпорировавшихся в Россию вместе с территориями (Кавказ, Средняя Азия), где социальная структура предполагала только наследование статуса. А у русского царя, оказывается, можно дослужиться до немыслимых высот. Да, при этом социальный статус иноверцев всё равно имел свои «штрафы», поэтому представители народов Кавказа предпочитали военную службу, где на подобные условности обращали внимание не так сильно.

Однако, конечно же, как и любая другая реформа, сословия, чины и ранги спустя два века исчерпали свою полезность и превратились скорее в тормоз на пути дальнейшего развития. Косвенно это подтверждается хотя бы тем, что немалый процент в революционных партиях составляли представители национальных окраин (Прибалтика, Польша, Кавказ), а также евреи – пожалуй, самая угнетённая национальность в империи.

Поэтому неудивительно, что отмена системы сословных и чиновных привилегий была реализована в числе первых решений новой власти – всего через пару недель после революции. Понятно, что декрет отменил не самих дворян и офицеров, а лишь их привилегии и способы выражения. Опротивевшие до такой степени, что, скажем, вернуть погоны для офицеров и форму для сотрудников МИДа советская власть смогла лишь через 20 с лишним лет. Характерно, что одним из лозунгов перестройки была отмена «сословных привилегий» номенклатуры – довольно скромных в сравнении с нынешним неравенством, не говоря уж про петровский запрет раздавать чины лишь по факту принадлежности к знатным родам.

Как лучше?

Вопрос: «Так как же лучше: с сословиями или без?» однозначного ответа, похоже, не имеет.

Во-первых, практика показывает, что в бессословном обществе равенства новые сословия заводятся почти сразу, как только государство формирует социальный запрос. Во времена Петра это были прежде всего военные, после революции – военные в том числе. Но кроме них – учёные, инженеры, а также люди героических профессий. А чуть позже – партийные чиновники.

Во-вторых, пока привилегии высших сословий сполна уравновешивались более их высокой ответственностью, динамика сословного общества поддерживалась на достаточном уровне. В этом смысле, пожалуй, даже советское общество не было в полном смысле этого слова бессословным. Просто социальная мобильность за счёт снятия барьеров сильно возросла: аристократию по рождению затёрли, а петровскую практику «чины по заслугам» возвели в абсолют. Вот бы Пётр I удивился.

Сегодняшние дискуссии о том, какой путь выбрать, полезны скорее для осознания проблемы, а не для её решения. Более того, выбирать не нужно, жизнь сама всё по местам расставит. И не только по местам, но и по чинам  и рангам. Нужно лишь сформировать внятный социальный запрос (кем государство видит своих передовых представителей, чего от них ждёт, к каким сферам реализации направляет?) и уравновесить бонусы системой порицания и наказания.

Слово «сословие» звучит, конечно же, как дикость средневековая. Однако гораздо большая дикость и вред – полное отсутствие контроля в пользовании социальными лифтами. Потеря контроля, в данном случае означает переход этой функции к самой элите. Первое, чем она начинает заниматься – набивает кабину своими отпрысками, отправляет на последний этаж и выламывает кнопки вызова. Эта практика уже стоила нам в XX веке двух драматических переформатирований государства – слишком высокая цена за то, чтобы и дальше пускать дело на самотёк.