На протяжении всего 1917 года политические взгляды офицерства претерпевали существенные изменения. Сложно говорить о единой реакции на Февральскую революцию, поскольку за годы Первой мировой войны офицерский корпус утратил единство. Поначалу у многих была даже эйфория. Туркестанский генерал-губернатор и командующий войсками Туркестанского военного округа генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин записал в дневнике 8 марта 1917 года: «Чувствую себя помолодевшим и, ловя себя на радостном настроении, несколько смущаюсь: точно и неприлично генерал-адъютанту так радоваться революционному движению и перевороту. Но так плохо жилось всему русскому народу; до такой разрухи дошли правительственные слои, так стал непонятен и ненавистен государь, что взрыв стал неизбежен».

Постепенно, по мере углубления революции, появилось разочарование. Неподчинение солдатских масс воспринималось офицерами, конечно, негативно. Речь не только о самосудах, которые напрямую угрожали безопасности офицеров, но и вообще о неисполнении приказов и утрате боеспособности. 1917 год даёт просто фантасмагорические картины взаимоотношений солдат и командного состава. Например, во время печально известного «наступления Керенского» на Юго-Западном фронте летом 1917-го 24-й Финляндский стрелковый полк понес большие потери, стрелки решили, что с них довольно и отправились в тыл, а командир полка, седовласый полковник, стоял перед ними на коленях и тщетно умолял вернуться.

Время бездарных правителей

Если все же делать некоторые обобщения, то лето 1917 года стало периодом разочарования офицерства во Временном правительстве, которое не доверяло офицерам и не защищало их от произвола. Стало ясно, что надежды весны 1917-го на то, что устранение «тёмных сил» и радикальная смена власти повысят обороноспособность страны, оказались иллюзорными. Объявленные свободы не принесли победы, а лишь разрушили военный организм, одни бездарные правители сменились другими. Некоторые генералы, наблюдая политическое бессилие Временного правительства, сожалели, что способствовали отречению Николая II и приходу к власти деструктивных элементов.

Многие офицеры начали задумываться о военной диктатуре, возлагали в этом отношении надежды на генерала Корнилова. Однако и эти проекты не оправдались. Провал корниловского выступления, близкого устремлениям немалой части офицерства как силового варианта выведения страны из затяжного общественно-политического кризиса, вызвал растерянность, разочарование, усилил антиофицерские настроения в солдатской среде. И вновь военные не сумели реализовать свою политическую программу. Однако это выступление сформировало ядро будущих лидеров Белого движения.

Ненависть со всех сторон

В сложившихся условиях, несмотря на победу над корниловцами, Временное правительство оказалось дискредитировано, вызывая ненависть со всех сторон. В результате захват власти большевиками в Петрограде в октябре 1917 года прошел практически беспрепятственно.

Приход к власти большевиков и левых эсеров расколол офицерство. Негативное восприятие большевиков объединяло многих офицеров. В среде патриотически настроенного офицерства был распространён взгляд на представителей партии Ленина как на врагов России, предателей, прямых наймитов Германии, стремившихся к поражению собственной страны в мировой войне и заключивших в 1918 года позорный сепаратный мир с врагом, предав союзников России по Антанте.

Для основной массы офицерства дальнейший выбор оказался невелик – либо примкнуть к Белому движению как к движению кадрового офицерства, выражавшему его интересы, либо плыть по течению с большой вероятностью оказаться у красных, захвативших значительную часть страны и проводивших антиофицерскую политику.

Существовали и менее распространённые варианты – национализироваться, поступив на службу в возникшие на руинах империи национальные государства, либо уходить с военной службы, уклоняться от Гражданской войны и искать заработок на стороне.