Его невозможно уничтожить. К годовщине договора об уничтожении химоружия

1 июня 1990 года между СССР и США было подписано соглашение об уничтожении и непроизводстве химического оружия.

По словам заместителя министра иностранных дел Сергея Рябкова, Запад продолжает давить на Башара Асада, обвиняя последнего в нарушении Конвенции по запрещению химического оружия, к которой Сирия присоединилась в 2013 году. Сегодня, когда мы справляем 26-летие договора об уничтожении химического оружия между СССР и США, стоит поговорить о том, почему химическое оружие, даже уничтоженное физически — превращается в оружие виртуальное.

История запретов

Больше, чем просто воевать, человечество любит воевать честно. Что это означает? Кто потратил больше денег, смог собрать и вооружить бóльшую армию – тот и должен победить. А если эта армия (например) напилась воды из отравленного источника и в полном составе умерла – это нечестно.

Поэтому запрет на использование ядов (а иного химического оружия люди долгое время не знали) как средства ведения войны можно найти ещё у римских юристов. Похожие нормы в индийском и исламском праве лишний раз доказывают, что все люди – братья.

К XIX веку попытки регулировать конвенциональность оружия приобрели международный характер. Кстати, первенство тут принадлежит России, по чьей инициативе на Брюссельской конференции (1874) была принята декларация, одна из статей которой запрещала использование ядов и отравленного оружия. В дальнейшем она использовалась для разработки руководства по правилам и обычаям войны (Институт международного права, 1880).

В 1899 году, снова по инициативе России, в Гааге была созвана Первая конференция мира. На ней в Положениях о законах и обычаях сухопутной войны впервые был зафиксирован запрет на применение снарядов, «...единственной целью которых является распространение удушающих или вредоносных газов». Такая продвинутость со стороны России объясняется просто: против нас химическое оружие применялось ещё во время Крымской войны (1853-1856) – англичане удружили.

Несмотря на все декларации, положения, законы и обычаи, в Первой мировой войне химическое оружие применялось всеми участниками. Нас в этой ситуации (сами ведь боролись за запрет) извиняет лишь то, что начали мы далеко не первыми – к 1916 году сначала Германия с Австро-Венгрией, а потом и союзная нам Франция уже «химичили» вовсю. А также то, что по производству и количеству случаев применения химического оружия Россия далеко отставала от прочих участников войны: 3,7 тысяч тонн ОВ (отравляющих веществ) всех типов, Германия – 69 тысяч, Франция – 37,3, Великобритания – 25,4 и так далее. Наиболее известные случаи применения, связанные с Россией – атака на крепость Осовец (против нас), Брусиловский прорыв (нами). Наиболее популярные ОВ Первой мировой – хлор, фосген, иприт.

Ещё один интересный момент. Понятия «отравленное оружие» и «химическое оружие» в начале XX века различались. Достигнуть единого мнения так и не удалось, дискуссия была продолжена уже во время войны. Немцы увлечённо доказывали, что Гаагская конвенция 1899 года запретила только яды и отравляющие снаряды, а обычное распыление удушающих газов под запрет не попало.

Поэтому после войны неоднократные попытки ограничить использование ОВ в ходе боевых действий были продолжены. Так, Женевский протокол (1925) накладывал обязательства на его участников не применять химическое оружие в любом его виде. Вместе с тем никак не ограничивал его разработку, производство, хранение. Персонально же производство (и ввоз) химического оружия в соответствии со статьями Версальского договора было запрещено Германии.

Следует отметить, что Женевский протокол был более эффективен, и Вторая мировая в целом обошлась без химии (есть лишь отдельные свидетельства использования ОВ японцами против Китая и немцами в Аджимушкайских каменоломнях в нашем Крыму). Повлиял на это не только опыт предыдущей войны, но и оговорки, с которыми многие страны подписывали протокол. Их суть сводилась к неприменению ОВ первыми, то есть появился сдерживающий фактор.

Соглашение, подписанное между СССР и США в июне 1990 года, имеет интересную судьбу. Этот договор заключён в духе политики разрядки и предполагал отказ от дальнейшего производства химоружия и его постепенную утилизацию на паритетной основе. Однако он так и не был выполнен – по уважительной причине: 30 ноября 1992 года Генассамблея ООН приняла конвенцию о запрещении химического оружия. Разработка конвенции велась с начала 1970-х годов, однако согласование итогового текста затянулось. Поэтому США и Россия отказались от одного соглашения в пользу другого – общемирового. К настоящему времени конвенцию подписали практически все страны мира, обязавшихся не только не применять химическое оружие, но и не производить, ликвидировать мощности по его изготовлению и накопленные запасы.

Из средства войны в фактор политики

Что можно сказать о химическом оружии сегодня?

1. Оно окончательно маргинализировалось. Ещё недавно США в ходе войны во Вьетнаме высыпали тонны «агента оранж» на джунгли, прикрываясь тем, что Женевскую конвенцию 1925 года Америка подписала, но не ратифицировала. И вот через какой-нибудь десяток лет использовать такое оружие становится уделом только патентованных плохишей вроде Саддама Хусейна (1987-1988, операция против курдов Северного Ирака);

2. Приобретя маргинальный статус, оно перешло в инструментарий террористов: распыление зарина в токийском метро членами секты Аум Синрикё (1995), использование хлористых газов повстанцами в Ираке (2007), возможная причастность к применению ракет с зарином сирийской оппозиции. При этом дестабилизация Ближнего Востока с начала 2010-х открыла этому переходу «зелёную улицу»: на территориях, не контролируемых правительствами Ирака, Ливии, Сирии, теоретически можно производить не  только кустарные ОВ, но и более сложные соединения;

3. На фоне Конвенции, подписанной почти всеми странами мира, химическое оружие из собственно оружия превратилось в средство политического давления. В безусловное зло, борьба с которым оправдывает всякого рода вынужденные меры. Производство оружия массового поражения (ОМП) в 2003 году стало поводом для вторжения в Ирак. Тогда речь шла в основном о бактериологическом оружии и якобы стремлении Хусейна создать «грязную бомбу». Зато со всей очевидностью можно сказать, что заводы по производству бомб с хлористым газом были обнаружены американскими военными в 2007 году, через 4 года после начала военной операции. То есть уже в то время, когда Ирак находился под контролем оккупационной администрации и её преемников.

По такой же схеме несколько лет назад хотели «уйти» Башара Асада и могут попытаться снова. Несмотря на урегулирование вопроса в 2013 году, обвинения в адрес сирийского президента в зариновых атаках продолжают звучать.

4. Обвинения в адрес неугодных режимов, конечно, имеют политический оттенок. Что не отменяет самой угрозы: расползания химического оружия или технологий его изготовления в зонах конфликтов. Причём среди субъектов, которые никаких конвенций не подписывали и которых пугать ответственностью бессмысленно.

***

Фактически XX век исчерпал возможности дипломатии в вопросе контроля производства, транспортировки и использования химического оружия (как и прочих «супер-угроз»). Сегодня предстоит либо загнать международные отношения в прежние формы (что так же реально, как и провернуть фарш в мясорубке в обратном направлении), либо найти новые способы контроля за турбулентным миром.

 

Читайте также:

Дмитрий Михайличенко. Половцы: степные ветры. Как они не давали Руси скучать

Иван Зацарин. Наш великий 1937-й. К 79-летию возвращения в Россию писателя Куприна

Егор Яковлев, Дмитрий Пучков. От войны до войны. Часть 6: разлад России с союзниками и вероятность сепаратного мира в 1916 году

Полина Яковлева. Второй фронт Клементины Черчилль

Иван Зацарин. Хороший парень, чуть не взорвавший мир. К 99-летию Джона Кеннеди

Иван Зацарин. К 19-летию раздела Черноморского флота: почему в итоге он ушёл к нам

Андрей Смирнов. Воссоединение Украины: как получилась Россия. Что об этом надо знать

Александр Шубин. Четыре Сталина, или Перспективный бренд современной политики

Дмитрий Михайличенко. Башкиры: жизнь в движении. Часть 3: свой путь в российском поле

Иван Зацарин. «Честный князь украл броненосцы», или Как утонула империя. К 111-летию Цусимы