Гумбинненское сражение. Взгляд через прицел. (История из семейного архива)

---

Н.Д. Постников

Гумбинненское сражение. Взгляд через прицел.
(История из семейного архива)

 

Аннотация
В статье рассказывается одном из боевых эпизодов Гумбинненского сражения: противостоянии на поле боя 1 батальона 98 пехотного Юрьевского полка под командованием подполковника Д.Н. Постникова и 33 эрзац-батальона немецкой армии.

Ключевые слова
Гумбинненское сражение, семейная история, Д.Н. Постников, противостояние.

 

N. Postnikov

Gumbinnen battle. Look through the scope.
(History of the family archive)

 

Abstract
This article describes one of the battle episodes Gumbinnen battle: the confrontation on the battlefield 1st Battalion, 98 Infantry Regiment Yuriev under Lieutenant Colonel D.N. Postnikov and 33 ersatz-battalion of the German army.

Key words
Gumbinnen battle, family history, D.N. Postnikov, confrontation.

---

Посвящаю памяти своего прадеда Д.Н. Постникова
участника событий и всех русских солдат
известных и безымянных павших за Родину
в годы Первой мировой войны.

«Большая история», это история которая в представлении простого человека растворяется в исторических фактах, в действиях великих личностей и в общественно-исторических закономерностях и часто проходит мимо сознания людей не оставляя в нем заметного следа. Другое дело семейная история, семейные предания. Это глубоко человечная история. Она позволяет обычным людям, через деяния предков, осознать причастность своей семьи и себя лично к движению истории, наделить ее смыслом, образами и внутренним содержанием. Давно замечено, что тот, кто знает историю своей семьи и гордиться ей психологически устойчивый человек, ибо он соизмеряет ход своей жизни с событиями семейной истории, хочет быть достойным дел и славы своих предков.

По истории Первой мировой войны отечественными исследователями написано множество монографий и научных статей. Но сегодня по прошествии ста лет со дня начала пожара Первой мировой, чем больше мы обращаемся к событиям тех лет, тем больше понимаем, как еще, в сущности, мало знаем об этой войне. Исследователям еще предстоит большая и кропотливая работа, чтобы закрыть «белые пятна» Первой мировой. И не последнюю роль в этом познании следует отвести место «малой» семейной истории. Ведь через нее, мы, пожалуй, как никогда, можем увидеть мысленным взором кровавые будни войны, почувствовать ее леденящий душу холод, и понять каково было людям на войне. Этот доклад как раз и следует отнести к «малой семейной истории». Он посвящен моему прадеду Дмитрию Николаевичу Постникову и его участию в Гумбинненском сражении.

Мой прадед Дмитрий Николаевич Постников родился 21 октября 1865 года по старому стилю в семье полкового священника 101 Пермского пехотного полка Николая Ивановича Постникова (1820-1881). Д.Н. Постников был кадровым военным. Он поступил на военную службу в 19 лет. Во время русско-японской войны в чине капитана находился на театре военных действий в Манчжурии, но в боевых действиях участия не принимал. К августу 1914 года был награжден орденами Святого Станислава 3 степени (1908), Святой Анны 3 степени (1911 Святого Станислава 2 степени (06.06.1914)[1] а также медалями: «В память царствования императора Александра III», «В память войны 1904-1905 гг.», «В память 200-летнего юбилея Полтавской битвы»[2].

Первую мировую войну встретил в звании подполковника[3] и в должности командира батальона 98 Юрьевского полка.

Юрьевский полк принял участие в Восточно-Прусской операции. Уже 4/17 августа 1914 года полк, в составе 25-й пехотной дивизии, вступил в пределы Восточной Пруссии. Батальон подполковника Д.Н. Постникова участвовал в приграничном бою под Шталлупененом[4]. Через три дня 98-й Юрьевский полк принял участие в Гумбинненском сражении, в котором 1-й батальон под командованием подполковника Д.Н. Постникова столкнулся на поле брани с 33-м эрзац-батальоном капитана фон Бессера. Это был всего лишь один эпизод из тысяч и тысяч противостояний, происходивших в тот день, между русскими и немецкими частями: полками, батальонами, ротами, а, в конце концов, кровавое и ожесточенное противостояние между русскими и немецкими солдатами. Но именно в таких противостояниях мужество и стойкость духа русского солдата принесли победу русскому оружию в Гумбинненском сражении. Победу, которую по праву следует считать одной из самых славных страниц русской армии. 

 98-й Юрьевский полк оказался в центре разыгравшегося кровопролитного сражения. Полк входил в состав 25-й пехотной дивизии III-го армейского корпуса, по частям которого командование 8-й немецкой армии нанесло главный удар. Удар, который корпус смог не только выдержать, но и перейдя в наступление обратить германские войска в бегство, что во многом предопределило исход битвы.

Для 98-го Юрьевского пехотного полка Гумбинненское сражение началось с рассветом. В 5 часов утра полк предпринял наступление южнее линии шоссе Шталлупенен–Гумбиннен[5], на деревни Сциргупенен[6] и Вердельн, и к полседьмого утра войдя в них, окопался, заняв позицию между железной дорогой и деревней Вердельн. 1-й батальон подполковника Д.Н. Постникова занял высоты западнее Сциргупенен. В 9 часов утра противник начал артиллерийский обстрел укрепленных позиций полка. Около 10 часов утра немцы пошли в атаку, бросив на позиции Юрьевского полка части 35-й пехотной дивизии XVII-го армейского корпуса. 1-й батальон подполковника Д.Н. Постникова, занимавший главенствующие высоты, и 2-й батальон подполковника Я.И. Энгельмана[7] встретили наступающие немецкие цепи пулеметным и ружейным огнем. Несмотря на значительные потери, немцы продолжали наступление, но оба батальона Юрьевского полка держались стойко, не отступая ни на шаг. Немецкие цепи замялись и залегли. Однако к 11 часам утра оперативная обстановка стала меняться в пользу противника. Находившийся левее 100-й Островский пехотный полк, не выдержав натиска немцев, начал отступать, чем поставил под удар один из флангов Юрьевского полка.

Боясь обхвата с флангов, командир 98 Юрьевского полка полковник В.А. Желтышев[8] «около 11 часов утра попросил разрешения командира 1-ой бригады[9] — осадить весь боевой прядок несколько назад»[10]. Получив разрешение на отступление около 11 часов 30 минут[11], роты 1-го и 2-го батальонов поочередно под прикрытием огня 3-й батареи без паники оставили занимаемые деревни Сциргупенен и Вердельн «и остановились в ¼ версты к востоку от ранее занимаемых позиций»[12].

Именно в этот момент, стремясь развить свой успех, командующий I-го германского корпуса генерал Г. фон Франсуа приказал командиру ландверной дивизии генерал-лейтенанту Ф. Бродрюку атаковать и смять отступающие части 25-ой пехотной дивизии[13].

Это был безрассудный шаг немецкого командования, так как оно посчитало, что русские опрокинуты, и все части 25-й пехотной дивизии отступают в полном беспорядке и «большими массами»[14]. Но это было совершенно не так. Благодаря четким и своевременным действиям своих командиров отошедшие на ¼ версты два батальона Юрьевского полка не потеряли управления, не поддались панике, а были полны решимости остановить разящим пулеметным и ружейным огнем колонны наступающего врага.

Севернее позиций Юрьевского полка 97-й Лифляндский пехотный полк, несмотря на атаки частей ландверной дивизии Ф. Бродрюка, сумел удержать свои позиции. Южнее 27-я пехотная дивизия также устояла под натиском противника. Незначительное отступление трех полков 25-й пехотной дивизии[15], в полосе Юрьевского полка всего на 250-260 м (¼ версты), создало неглубокую выемку в ее обороне, туда и устремились немецкие колонны, оказавшись в «мешке». Среди наступавших на позиции Юрьевского полка колонн маршировал и 33-ий эрзац-батальон капитана фон Бессера. Немцы шли открыто и самоуверенно, неся развевающийся над головами германский флаг. В своем письме к жене, написанным на следующий день после Гумбинненского сражения, фон Бессер рассказал об этой психической атаке, предпринятой немцами на русские позиции. 

«Русские страшно трусливы, — писал он, — и стреляют слишком далеко, поэтому имеем большие потери перед вступлением в бой. Наши люди двинулись вперед как Блюхер, но целые ряды были сметены, так что мы вскоре потеряли 20%, т.е. 1/5 наших людей, но столько убитых не было. 17 армейский корпус понес бо́льшие потери»[16].

В этих словах фон Бессера слышится изумление и негодование, и сквозит неприкрытое высокомерие и превосходство германской kultur перед «ордами славянских варваров», которые посмели противостоять германской нации. Более того, враг труслив и коварен, стреляя в немецких солдат издали, а поэтому он безнадежно подл по своей натуре.

Именно в этом и кроется ответ на причины, проведенной в Гумбинненском сражении немцами психической атаке. Неустрашимость и презрение к «славянским варварам», величие «рыцарского духа» сынов Германии, идущих колонами на русские позиции, должны были повергнуть в ужас, по мнению немцев, «трусливые души» славян и обратить их в бегство.

Но очень скоро германское высокомерие разбилось о мужество и стойкость русского солдата.

«Мы <…> двинулись вперед довольно быстро и беспечно, — признался потом фон Бессер на станицах своего дневника, — и развернулись к бою с излишней поспешностью. Все стремились вперед». Как только наступающие немецкие колонны подошли на расстояние выстрела к позициям 1-го и 2-го батальонов Юрьевского полка по ним был открыт огонь. Юрьевцев поддержали Ивангородский и Островский полки. С флангов ударили Лифляндский полк и части 27-й пехотной дивизии. Солдаты батальона подполковника Д.Н. Постникова видели, как от прицельного пулеметного и ружейного огня их батальона падали поражаемые враги, среди которых были и солдаты 33-го эрзац-батальона капитана фон Бессера. «Пехота начинает нас обстреливать. У нас некоторая убыль», — написал об этих мгновеньях боя в своем дневнике фон Бессер. — «Пули свистят и жужжат»[17].

Но немцы продолжали идти в атаку густыми цепями, все глубже втягиваясь в «мешок». Фланги германского клина оголились, и их начала обстреливать с трех сторон, в том числе с флангов, русская артиллерия: две батареи 25-й артиллерийской бригады с севера и две батареи 27-й артиллерийской бригады с юга. Капитан фон Бессер посчитал, что по ним ошибочно открыла огонь собственная артиллерия. «При дальнейшем наступлении мы попали под страшный огонь с обоих флангов нашей собственной артиллерии, в том числе и тяжелой артиллерии, спереди стреляли русские, мы прямо-таки находились в чертовом котле»[18]. Но, несмотря на шквальный огонь, немцы с ожесточением шли на русские позиции. Бой достиг наивысшей степени напряжения. Яростные атаки немцев сменялись неустрашимыми контратаками частей 25-й пехотной дивизии, которые местами перерастали в рукопашный бой[19]. Линии обороны и ключевые рубежи по нескольку раз переходили из рук в руки. 33-й эрзац-батальон, по словам фон Бессера, трижды брал «русские позиции» и трижды их пришлось оставлять[20].

Все еще думая, что их обстреливает собственная артиллерия, фон Бессер приказал размахивать «черно-бело-красным флагом[21], стараясь обратить на себя (ее — Н.П.) внимание»[22], но все было бесполезно, русская артиллерия продолжала утюжить немецкие цепи. В какой-то момент немецкие цепи не выдержали убийственного огня и залегли, занимая окопы и оборонительные рубежи, оставленные русскими частями в деревнях Сциргупенен и Вердельн. В 14 часов 45 минут 1-й и 2-й батальоны Юрьевского полка, получив подкрепление в составе 15-й и 16-й рот, перешли в решающее наступление на позиции дивизии Ф. Бродрюка и под прикрытием пулеметов ворвались в занятые противником разрушенные и пылающие деревни Сциргупенен и Вердельн.   Немцы, не выдержав натиска русской пехоты, начали отступать. 

Противник еще пытался отойти, сохраняя порядок, но находясь в зоне прямой видимости и поражаемый огнем батальонов Юрьевского полка, обратился, в паническое бегство. «В конце все отступают в окончательном беспорядке»[23], — записал после боя в своем дневнике фон Бессер.

Но бой на участке соприкосновения 25-й пехотной дивизии и дивизии Ф. Бродрюка еще не завершился. Перегруппировавшись, Юрьевский полк продолжил наступление. Немцы уже не помышляли об активной обороне, так как их части, по словам фон Бессера, «пришли в большой беспорядок»[24], и вскоре они получили приказ отойти и «занять прежние позиции»[25] у самого Гумбиннена. К 8 часам вечера батальон подполковника Д.Н. Постникова, как и весь Юрьевский полк, преследуя отступающие немецкие соединения, занял деревню Гросс Байтшен[26]. Здесь Юрьевский полк получил приказ командира 1-ой бригады 25-ой пехотной дивизии генерал-майора Г.Г. Джонсона не преследовать противника, провожать его только огнем и закрепиться на занятых позициях. Напротив, деревни Гросс Байтшен, не далее, чем в двух километрах на запад, около деревни Садвейчен[27] укрепился 33-й эрзац-батальон фон Бессера. К половине девятого вечера бой на этом участке фронта окончательно затих. Так для подполковника Д.Н. Постникова и его батальона закончилось Гумбинненское сражение, которое завершилось победой русского оружия.

За бой у Шталлупененаподполковник Д.Н. Постников был награжден орденом Святой Анны 2-ой степени с мечами и бантом[28]. За сражение под Гумбиненом — орденом Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом[29]. 29 августа/11 сентября 1914 у деревни Крузинен южнее Инстербурга[30], выходя из окружения со своим батальоном, Д.Н. Постников атаковал, численно превосходившую в несколько раз, колонну противника. Подполковник сам повел в бой свой батальон, немцы были опрокинуты и в панике бежали. Батальону удалось вырваться из окружения и присоединиться к своему полку. В этом ночном бою Д.Н. Постников был легко ранен в ногу[31]. За этот ночной бой Д.Н. Постников был награжден Георгиевским оружием[32]. С октября по середину декабря 1914 года принимал участие в ожесточенных боях у восточно-прусского города Даркемен[33]. В декабре 1914 года 98 Юрьевский полк был переброшен в Польшу. Д.Н. Постников участник «сражения на четырех реках». 26 декабря 1914 года по старому стилю во время атаки на фольварк Могелы на реке Равке он был ранен в обе ноги. «За отличия против неприятеля»[34] в этом бою Д.Н. Постников получил внеочередное звание полковника[35].

Участник всех трех боев 98-го Юрьевского пехотного полка, за которое командование представило полк к «Георгиевской ленте на знамя, со знаком Георгия 1 ст[епени] и подписями за отличия в боях 4 августа 1914 года под Сталупенненом, 16 ноября того же года под г. Даркемен и 26 декабря у ф. Могелы»[36].

 Находился в действующей армии до мая 1915 года. По ранению был переведен в тыловые части. В ноябре 1917 года — Начальник офицерской стрелковой школы в г. Ораниенбаум[37]. После Октябрьской революции служил в РККА. С мая 1919 года начальник Пензенских пулеметных курсов комсостава[38]. С 1923 года на пенсии. С 1934 года персональный пенсионер при СНК РСФСР[39].

---

ПРИМЕЧАНИЯ

---

Об авторе:

Постников Н.Д. — кандидат исторических наук, доцент Московского государственного областного университета.