Гибель «Гойи»: катастрофа, которой не могло не быть

Как руководство рейха подготовило три самых громких победы советских подводников 

Эта трагедия до сих пор остается крупнейшей катастрофой на море не только в Германии, но и в мире. Вместе с военным транспортом «Гойя» в конце апреля 1945 года утонули по меньшей мере 7000 человек. Таким страшным счетом вернулись к немецким морякам и летчикам все потопленные ими транспорты и госпитальные суда стран антигитлеровской коалиции, в том числе и разбомбленный санитарный транспорт «Армения», вместе с которым в Черном море погибли от 5 до 10 тысяч человек.

Обреченный «Ганнибал»

В 1945 году советским подводникам, которые долгое время не могли похвастаться крупными победами, удалось отправить на дно сразу три крупных германских корабля. 30 января подводная лодка С-13 под командованием легендарного подводника Александра Маринеско потопила шедший в составе военного конвоя транспорт «Вильгельм Густлофф» (водоизмещение 25 484 брт); погибли, по официальным данным, 5348 человек. Меньше чем через две недели, 10 февраля 1945 года, та же С-13 отправила на дно еще один военный транспорт — «Генерал Штойбен» (водоизмещение 14 660 брт), вместе с которым погибли еще 3608 человек. И точку поставила гибель «Гойи».

Согласно легенде, после того как был торпедирован «Вильгельм Густлофф», немецкий фюрер был вне себя от ярости и чуть ли не записал Александра Маринеско в свои личные враги. Хотя злиться немецкому руководству нужно было только на себя. Операцию «Ганнибал» – масштабную эвакуацию гражданского населения Восточной Пруссии по морю в западные земли Германии – можно было и не проводить. Красная Армия, наступавшая на Кенигсберг, в отличие от немецких войск, не собиралась подвергать гражданских жителей Пруссии никаким притеснениям, не говоря уже о массовых репрессиях.

К тому же руководство рейха до самого конца лелеяло бессмысленную надежду на то, что ему удастся в конце концов стравить бывших союзников между собой и вести войну только на Восточном фронте, договорившись с Америкой и Великобританией. В этих условиях присутствие гражданских жителей на территориях, куда уже вошла и куда собиралась войти Красная Армия, становилось для вермахта серьезной помехой. Сыграла свою роль и пропаганда: ее усилиями Красная Армия была представлена как неуправляемая банда убийц. Впрочем, дело было не только в пропаганде: к началу 1945 года немцы все лучше понимали, за какие бесчеловечные преступления своих руководителей придется нести ответ всему народу Германии. А понимая, допускали, что советская сторона будет действовать очень жесткими методами. И это тоже толкало жителей Восточной Пруссии к бегству на Запад.

Организовать в таких условиях масштабную эвакуацию морем можно было, только задействовав все суда и корабли германского флота, имевшиеся на Балтике. Это и было сделано, и в итоге в западные земли удалось перевезти свыше двух миллионов человек. Это была крупнейшая в истории морская эвакуация. Но поскольку к началу 1945 года германский флот был уже сильно истощен, обеспечить безопасность конвоев с беженцами он не мог. И крупные корабли, которые позволяли за один раз перевезти несколько тысяч человек, становились легкой мишенью. Совершенно так же, как за два-три года до этого практически беззащитными перед «волчьими стаями» Карла Деница были корабли и суда стран антигитлеровской коалиции.

Уроки, которые никого не научили

С того момента, как транспорт «Гойя» решено было задействовать в операции «Ганнибал», его гибель была практически предрешена. Горькая ирония судьбы: недостроенное судно, захваченное Германией в Норвегии, закончили постройкой и превратили в плавучую мишень для германских подводников. И только когда началась операция по вывозу населения из Восточной Пруссии, «Гойя» превратили в транспорт.

Построенное как сухогруз, это судно не имело никаких водонепроницаемых перегородок, и даже одна-единственная торпеда легко могла отправить его на дно. Но в запарке операции «Ганнибал» об этом, видимо, никто не задумывался. А если и не так, то все равно для вывоза людей приспосабливали все, что хоть как-то держалось на плаву. «Гойю» покрыли камуфляжной раскраской, поставили зенитки для минимальной противовоздушной обороны – и начали грузить на него беженцев.

По законам военных действий на море, судно в камуфляжной раскраске и с оружием на борту не должно использоваться для перевозки гражданских людей: в таком виде оно представляет собой законную военную цель. Но эти соображения никого не останавливали: точно так же выглядели и «Вильгельм Густлофф», и «Генерал Штойбен». И скорее надо удивляться, что четыре похода «Гойя» из Данцига (нынешнего польского Гданьска) в западные порты Германии, во время которых транспорт перевез почти 20 тысяч человек, закончились благополучно. Пятый поход стал последним.

К тому времени в окрестностях Данцигской бухты практически постоянно дежурили советские подводные лодки, в задачи которых входили атаки конвоев противника. Успех экипажа Александра Маринеско хотели повторить многие из его коллег, а повезло подводному минному заградителю Л-3 под командованием капитана 3 ранга Владимира Коновалова. Впрочем, слово «повезло» тут не совсем верное. К концу войны за Коноваловым закрепилась слава одного из самых талантливых советских подводников, да и успехи его лодки были впечатляющими. К весне 1945 года за нею числились 11 побед; правда, большинство потопленных судов подорвались на минах, выставленных Л-3. Но этого было достаточно, чтобы лодка считалась везучей.

Военный талант командира Л-3 можно проиллюстрировать простым примером. Чтобы атаковать в конце зимы 1945 года обстреливавший советские войска «карманный» линкор «Адмирал Шеер», лодка переночевала в небольшой ложбине на дне в таком месте, где ей едва хватило глубины для погружения. И хотя сам германский линкор торпедировать из этой позиции не удалось, Л-3, которую никто не ожидал встретить, достала эсминец из конвоя. Этого хватило, чтобы капитан немецкого корабля тут же прекратил обстрел советских позиций и на полной скорости ушел в сторону Германии.

Погоня за «Гойей»

Л-3 стояла на позиции на выходе из Данцигской бухты четвертые сутки, когда ей удалось обнаружить конвой, состоявший из транспорта «Гойя», парохода «Кроненфельс», морского буксира и двух тральщиков. Обнаружив вражеские корабли, лодка тут же пустилась в погоню. Можно представить себе, насколько дезорганизованы были действия германского флота и как сильно полагалось командование Кригсмарине на удачу, если советская подлодка шла за конвоем в надводном (!) положении. Впрочем, выбора у капитана 3 ранга Коновалова не было: в подводном положении на электромоторах он не догнал бы цель.

Еще одно неудачное для «Гойи» совпадение: судну пришлось идти с небольшой скоростью, примеряясь к тихоходному «Кроненфельсу». А в начале одиннадцатого вечера тот и вовсе остановился, чтобы исправить поломку в машине. В итоге в начале двенадцатого Л-3 догнала конвой, без спешки заняла позицию для торпедной атаки и выпустила по выбранной командиром цели – самому крупному судну, тоннаж которого на глаз оценили в 12 тысяч тонн, – две торпеды. Одна попала ближе к корме, вторая – к носу. Через несколько минут «Гойя» разломился на две части и стремительно затонул, унеся с собой в пучину свыше семи тысяч человек. Шансов на спасение у них не было: транспорт не имел водонепроницаемых перегородок, а число индивидуальных средств спасения никак не соответствовало количеству находившихся на борту людей. К тому же большинство беженцев разместили в трюме, выбраться из которого по узким трапам почти никто из них не успел…

Успешная атака и потопление транспорта «Гойя» были оценены по достоинству: 8 июля 1945 года командиру Л-3 Владимиру Коновалову присвоили звание Героя Советского Союза. Это было последнее присвоение высокого звания моряку-подводнику в годы Великой Отечественной войны. Примечательно, что товарищ-балтиец Владимира Коновалова – легендарный командир С-13 Александр Маринеско, потопивший «Вильгельма Густлоффа» и «Генерала Штойбена», – был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза только в 1990 году.