Долги России от первых Романовых до наших дней. Часть 1: Русское царство и Российская империя

В марте исполняется 20 лет крупнейшему траншу МВФ, выданному «под президентство Ельцина» – в размере $ 10,1 млрд. Платой за него, по мнению экспертов, стали хасавюртовские соглашения, расширение НАТО на восток и сдача Югославии.

Ввиду увеличившейся медиа-ностальгии по «временам свободы» публикуем историческую справку по зарубежным долгам России. Справка будет полезна как юным интернет-политэкономистам, так и широкому кругу читателей.

***

Существуют разные определения того, что такое внешний государственный долг. Статья 5 Бюджетного кодекса РФ гласит: «Внешний долг России – обязательства, возникающие в иностранной валюте». «Финансовый словарь» даёт другое определение: «Внешний государственный долг – задолженность правительства иностранным гражданам, фирмам и учреждениям. Выплата внешнего долга связана с перемещением реальных товаров и услуг за границу и чистым сокращением их потребления внутри страны».

В последнем определении подразумевается, что этот долг может быть номинирован в национальной валюте, а это находится в противоречии с определением Бюджетного кодекса. Есть и другое противоречие. По Бюджетному кодексу обязательство в иностранной валюте, данное гражданину России, считается частью внешнего долга, а по «Финансовому словарю» – нет.

Здесь отразился спор, начало которому положено ещё в XIX веке. Для нас он важен по ряду причин. Например, некоторые займы Российская империя номинировала в рублях, но реализовывала на внешних рынках. Другой пример: выигрышные 6-процентные займы предназначались для внутреннего рынка, но были привлекательны и для внешнего. Третий пример: 3.5-процентный золотой займ 1894 г. был занесён в Книгу госдолга как внешний, но уже по его условиям 25% обязательств реализовывалось русскими банкирами в Петербурге.

Это говорит о сложности подсчёта внешнего госдолга – по крайней мере, со времени царствования Александра II. В зависимости от того, какой подход использует исследователь, могут получаться разные цифры. Отчасти поэтому следует их все считать приблизительными.

В данной статье к внешнему долгу будут отнесены займы, которые в Книгу госдолга занесены как внешние, и те, о которых такой пометки нет, но которые полностью или в подавляющей части реализовывались на внешнем рынке. Сюда же отнесены гарантированные государством обязательства частных компаний в виде акций, облигаций и закладных листов. Я считаю, что получившиеся цифры будут несколько завышенными.

Использованные сокращения:

р.с. – рубль серебром,

р.з. – рубль золотом,

р.кр. – рубль в кредитных билетах.

«Просить сто, но менее шестидесяти не брать». Долги Русского царства

Впервые в России прибегнуть к внешнему займу решили сразу же после Смуты. Казна была пуста, собрать налоги в полном объёме было просто невозможно, а служилый люд нуждался в жаловании, которое ему давно не платили. Таким образом, займ был нужен для потребительских целей.

Деньги искали по всей географии. Несколько тысяч рублей прислал персидский шах, но это был не займ, а нечто вроде подарка «на зубок» новорожденной династии. В инструкции посланнику в Англию было велено просить сто тысяч рублей, но «менее 60 не брать». Получили только 20 тысяч – «из братских чувств» короля Якова к царю Михаилу. Займ был беспроцентный, но с обязательством отдать его  по первому требованию. Это требование поступило через год. Деньги вернули.

Все последующие попытки правительств Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича были неудачны. Дети последнего денег за рубежом не искали. Пётр I этим гордился: «...Я только что закончил войну, продолжавшуюся 21 год, не встретив необходимости прибегать к заключению государственных займов, и если бы по Божьей воле пришлось воевать ещё 20 лет, я бы воевал, не прибегая к займам».

Русское царство не передало Российской империи никаких внешних долгов.

«Искать деньги в Амстердаме». Займы на войну

В 1768 году Империя втягивается в войну с Османской Портой. По разработанному плану намечалось нанести удар туркам и со стороны Средиземного моря, для чего собирались отправить корабли Балтийского флота, попутно прикупив ещё несколько единиц в Европе. Для этого нужны были деньги.

А их, во-первых, просто не было. Во-вторых, основой денежного обращения у нас тогда была медная монета, чеканившаяся из расчёта 16 рублей из 1 пуда. Своё жалованье, например, Михайле Ломоносову однажды пришлось увозить на телеге. Конечно, были и серебряные, и золотые монеты, но их попросту не хватало.

Правительство Екатерины II в 1768 г. приняло решение напечатать бумажные ассигнации и ввести их в обращение, но ни ассигнации, ни медные деньги за рубежом не брали, а требовали серебро или золото. Тогда по предложению генерал-прокурора А. Вяземского в 1769 г. собрались для финансирования нашего средиземноморского отряда сделать займ в Амстердаме, тогдашнем финансовом центре Европы. Исполнить эту «негоциацию» согласился банкир де Стемп.

Технически дело осуществлялось  следующим образом. Россия посылала де Смету облигации достоинством по 500 тыс. гульденов «до подлинного выкупа и заплаты». На эту сумму он выпускал ассигнации достоинством по 1 тыс. гульденов, которые заверялись нашим послом в Гааге в присутствии присяжного нотариуса. Эти ассигнации банкир и реализовывал по рыночной цене, а она была всегда ниже номинала. Из полученных средств он удерживал свои расходы по займу и комиссионные, а остальные деньги пересылал куда укажет российское правительство через придворного банкира Фридерихса. Проценты по займу были равны 5. Де Стемп получил облигации на 7.5 млн. гульденов (1 р.с. = 2.15 гульд.).  Данный займ был гарантирован таможенными пошлинами на товары, идущие через порты Нарва, Ревель, Пернов и Ригу.

О реальных суммах, получаемых по займам

При размещении долговых обязательств заёмщик никогда не получает их номинальную (нарицательную) стоимость. Во-первых, за его счёт идут все расходы, связанные с их размещением, и комиссионные банкам. Во-вторых, подписка на эти обязательства идёт практически всегда по цене ниже нарицательной. Эта цена зависит от многих факторов: наличия свободных денег на рынке, степени риска, степени доверия к заёмщику, наличия других предложений на рынке и т.д.

В данном случае определяющим фактором была степень доверия: т.к. Россия впервые выходила на рынок внешнего долга, то и завоевать доверие кредиторов ей только предстояло. В результате с каждой облигации номиналом в 1000 гульденов Россия получала менее 750 гульденов, заёмные же проценты должна была платить с 1000. При этом сделку следовало считать довольно удачной. Отметим, что в 1990-х годах РФ по своим внешним обязательствам порой будет получать и менее 6000 долларов с номинала в 10000.

Платить заёмные проценты Империя будет аккуратно. Указ Павла I по поводу нового голландского займа гласил: «Платёж процентов должен быть произведён несмотря ни на какие политические обстоятельства и даже войну с Голландией, чего Боже охрани». Это положение будет сохранено в указах Александра I и Николая I. В результате в конце XIX в. некоторые российские долговые бумаги будут размещаться по 99% от номинала.

Динамика внешнего долга до Александра II

Время Екатерины, её сына и старшего внука было насыщено войнами. Во многом они велись на заёмные деньги. По-прежнему займы делались в Амстердаме, где стали прибегать к услугам ещё одного банковского дома – «Гопе и Ко». Под обеспечение питейных сборов в ряде местностей Империи через генуэзских банкиров разместили облигации на 3 млн. пиастров в Италии.

К концу жизни императрицы внешний долг составил 56.5 млн. гульд. и 3 млн. пиастров, что равно 41.4 млн. р.с.. Для его погашения вместе с уплатой заёмных процентов требовалось примерно 55 млн. р.с. Обыкновенные доходы Империи превысили 62 млн. руб. Долг, несомненно, лежал тяжёлым грузом на финансах страны, но нужно учесть что он способствовал победах в войнах Екатерины, которые велись в национальных интересах страны и сопровождались присоединением больших территорий.

Павел Петрович ввязался в совершенно ненужную войну с Францией. Позднее он это осознал, что, возможно, стоило ему жизни. В 1801 г. внешняя задолженность без уплаты процентов составила 62.6 млн. р.с. (сюда включена взятая на себя Россией часть долгов Польши после её разделов). Доходы тогда составили 76 млн. руб. Сменивший Павла I на престоле Александр Павлович войны с Францией продолжил – и также во многом на заёмные деньги.

Нельзя признать, что займы Павла и Александра (до 1812 г.) были использованы во благо страны. К 1815 г. внешний долг превысил 70 млн. руб. Но в этом году Англия и Голландия решили отблагодарить Россию за её участие в победе над Наполеоном. Они приняли на себя по 25 млн. гульд. из наших «голландских займов». Островное королевство своё обязательство выполнило полностью, а Нидерланды лишь частично. Кроме того, правительство Александра Павловича выкупило облигаций на 3.5 млн. гульд. и полностью погасило генузский долг.

Тем не менее в 1820 г. и 1822 г. пришлось прибегнуть к новым займам (40 млн. р.с. и 43 млн. р.с. соответственно). Последний шёл через Ротшильдов, и погашение его, как и выплата процентов, должно было происходить или через их конторы, или через правительственное установление в Петербурге. Продажа облигаций также производилась и в Петербурге – т.е. этот займ был не чисто внешним. Средства от займов должны были использоваться для стабилизации денежной системы страны и упорядочения внутреннего госкредита. В  результате на 1824 г. внешний долг вырос до 107 млн. р.с. 

За время правления Николая Павловича вплоть до начала Крымской войны идёт стабилизация финансов Империи и прежде всего внутреннего долга. Происходит это за счёт наведения порядка в финансах его министром Егором Канкриным и привлечения новых внешних займов в разных видах и в том числе золотой ренты (она окажется привлекательной и для богатых граждан России) и целевого железнодорожного займа (на постройку железной жороги Петербург – Москва). Последний, в сущности, – первый в русской истории займ в производительных целях. 20 млн. руб. было взято на подавление польского восстания 1830 г. После него на бюджет Империи лёг и долг Царства Польского.

Подписка на российские займы идёт примерно по 90% от номинала обязательства. Это является неплохим показателем доверия рынка к России. Тем не менее, несмотря на успехи российской экономики (акад. Струмилин считал, что в эти годы в России происходит промышленная революция) внешний долг в 1854 г. достигает 340 млн. р.с. (с учетом гарантий, данных по займу Греции), что значительно превышает обыкновенные доходы страны (260 млн. р.с.). Здесь нужно учесть, что уменьшился долг внутренний.

Либерализация экономики при Александре II

Крымская война серьёзно расстроила финансы государства. Не меньшее воздействие на первых порах оказала и либерализация экономики. В 1857 г. правительство сняло протекционистские тарифы, защищавшие слабое российское предпринимательство. Внешнеторговый баланс стал отрицательным, что привело к оттоку металлических денег из России. Курс бумажной валюты резко упал. Поддержать его пытались с помощью внешних займов.

Правительство старалось поддерживать частное предпринимательство, но было решено, что кредитоваться оно должно через частные же банки, которые стали массово открываться (некоторые из них представляли собой «пирамиды»). Был упразднён ряд государственных финансовых установлений, занимавшихся кредитованием частного сектора (например, Заёмный банк). Созданный Государственный банк таким кредитованием занимался с большими уставными ограничениями. В сущности, он сразу стал приобретать черты «банка банков», которые присущи современному Центробанку РФ. Частные банки брали у него кредиты под 5-6%, а предоставляли кредиты под 10-15% (ранее было 6-8%).

В результате для предпринимателей получалось дешевле кредитоваться за рубежом под те же 5-6%. Но западные банкиры предоставляли им кредиты в общем случае только под государственные гарантии. Власть им и особенно компаниям, занимавшимся строительством железных дорог, таковые давала.

Так во внешний госдолг попали и займы частных компаний, а также акции, ими выпущенные, если их гарантировало государство. Тут нужно учесть и то, что заёмные проценты и гарантированный доход по акциям платило правительство, а уж потом оно могло (если было из чего) получить эти суммы от частных компаний.

Небольшой пример. Создаётся частное «Генеральное общество железных дорог». В числе его учредителей цвет европейских банкиров (братья Ферейра из Парижа, Гопе из Амстердама, Беринг из Лондона, Штиглиц из Петербурга и ещё кое-кто), высокопоставленные сановники и представители высшей знати Империи. Свои деньги они почти не вкладывают, но под гарантию России выпускают на рынок своих акций с гарантированным 5-процентным ежегодным доходом (дороги будут строиться годы, годы ещё они не будут давать прибыли, но акционеры свой доход будут получать исправно) на 275 млн. р.с.. В результате государство приняло на себя долг Общества в 142 млн. руб., которые с него оно так и не получило. Учредители же оказались в большом профите за счёт спекуляции акциями.

Тем не менее, дороги строились (и не только железные), т.к. они были очень нужны. Бывало так, что государство выкупало недостроенные и само их достраивало; некоторые сразу строились за казённый кошт. Тогда же впервые возник спор о том, что лучше (эффективнее): строить дороги и управлять ими государству или частным компаниям. Пришли к выводу, что все зависит не от формы собственности, а от конкретных управленцев.

Внешний займ понадобился и для ведения войны с Турцией. В результате на 01.01.1881 г. внешний долг составил 2020 млн. р.с., а доходы – 1 168 млн. р.кр.

«Подморозка» при Александре III и в начале царствования Николая II

Отход от либерализации экономики начался ещё при Александре II. В 1879 г. вернулись к протекционистским таможенным тарифам, пошлины стали взимать золотом. Отсутствие войн вплоть до русско-японской благотворно отразилось на экономике в целом и финансах в частности.

Большую часть этого времени финансами Империи управляли способные люди: Вышнеградский и Витте. В области внешнего долга они занялись его консолидацией и конверсией займов с целью уменьшения нагрузки их обслуживания. Это проводилось весьма гибко: если курс бумаг стоял невысоко, то они выкупались или обменивались на обязательства новых займов, в других случаях предлагался обмен на обязательства с меньшим заёмным процентом, но с более длинным сроком действия, предлагалась и бессрочная рента.

В это время наши долговые обязательства становятся очень популярны. Это вызвано рядом причин: исправностью платы процентов, явным ростом экономики, большим золотым запасом и внутриполитической стабильностью. Современник в 1901 г. написал: «Не следует упускать из виду обеспеченность России от революционных потрясений (в отличии от Европы – О.К.) ...»

К 1901 г. внешний долг возрос до 2.4 млрд. р.з. (строительство Транссиба), но доходы Империи росли быстрее.

Последствия русско-японской войны и революции 1905-1907 годов

Война с Японией оказала очень серьёзное негативное воздействие на финансы России. Это нашло отражение в следующей динамике внешних займов:

- 5-процентные обязательства Госказначейства в 1904 г. размещены во Франции на сумму 300 млн. р.з.,

- 4.5-процентный займ в Германии 1905 г.на 231.5 млн. р.з.,

- 5-процентные, краткосрочные обязательства размещены в Германии в 1905 г. на 150 млн. р.з.,

- 5.5-проыцентные краткосрочные обязательства размещены в России, Германии и Франции на 288.3 млн. р.з.,

- 5-процентный займ размещён почти полностью во Франции в 1906 г. на 843.75 млн. р.з.

Итого: 1 813.55 млн. р.з. за неполных 3 года!

Многое из этих займов пошло на войну, но много денег ушло и на стабилизацию денежной и банковской систем.

Дело в том, что уже в 1904 г. раздался призыв из либеральных и левых кругов лишить правительство финансовой возможности вести эту непопулярную войну и воспользоваться законным правом обменять кредитки на золото и забирать свои вклады из банков и сберегательных касс. В 1905 г. этот призыв был переформулирован на «лишить власть возможности бороться с революцией» и «чем хуже с финансами, тем лучше для революции». Этот призыв имел очень серьёзный отклик. Бумажные деньги массово предъявлялись к обмену на золото, обменный фонд этого не выдерживал. Возникла вероятность отмены золотого стандарта. Массовым было и изъятие вкладов. Пример: даже после «успокоения» сумма вкладов в сберкассах в 1908 г. (151 млн. р.) была меньше, чем в 1905 (190 млн. р.) . Отсюда и необходимость в срочном займе на такую большую сумму (843 млн.), который был сделан на не очень выгодных условиях.

О финансовой зависимости от Франции накануне Первой мировой войны

С 1880-х годов всё больше российских займов размещается через французские банки, и скоро Париж становится основным местом, где Россия (как правительство, так и частные компании) берёт взаймы. Этому было несколько причин и, вероятно, основными были две: (1) кредит во Франции был более дешев, чем в Германии, (2) политическое сближение с Францией. Обе эти причины влияли одна на другую.

Широко использовать парижскую площадку решили тогда, когда Бисмарк предпринял недружественные меры против российских займов. В частности, им был дан запрет на покупку германскими госучреждениями российских ценных бумаг и организована компания в прессе против размещения наших облигаций вообще. Это усугубилось войной тарифов. По основному товару, который экспортировала Россия, – зерну, а также по живому скоту и мясу Германия была конкурентом России.

Франция таковым не была. Французы боялись новой войны с Германией (дважды звучали сигналы тревоги), их было 40 млн. против 60 млн. немцев. У Лондона, с которым сближался Париж, толковой сухопутной армии не было. А у России она была – и в случае атаки Франции Германией только она могла её спасти. Словом, у России было то, что нужно Франции, а у Франции – то, что нужно России.

Облигации русских займов дробились парижскими банками так, чтобы они были доступны мелкому вкладчику. Миллионы последних даже из соображений личной выгоды вынуждены были симпатизировать России. В Германии этого не было. В России жило и занималось бизнесом 130 тысяч подданных Германии. Они на внутреннем российском рынке конкурировали с нашими предпринимателями от крупных до мелких. Это вызывало антигерманские настроения в самых широких кругах населения России. Так формировался фон общественных настроений накануне войны.

Финансовая зависимость России от Франции была. Но была и торговая зависимость России от Германии. Общество воспринимало вторую опасней, чем первую. Возможно, лучшим способом избежать войны было  предложенное в 1905 г. Николаем II заключение союза (или пакта о ненападении, по крайней мере) между Парижем, Берлином и Петербургом. Но в каждой из стран общество было настроено против этого. Поэтому не финансовая зависимость от Франции определяла внешнюю политику Империи, хотя она и была велика.

Внешний долг России накануне Первой мировой войны

С помощью займов финансовая система Империи была укреплена. Это было замечено за рубежом. Оценки, данные с противоположных сторон будущего мирового конфликта сходятся. Француз Э. Тери, редактор журнала «Экономист Европы» в 1913 г. писал: «... можно утверждать, что финансовое положение России сегодня превосходно со всех сторон… Немцы говорят на своих закрытых совещаниях, что начиная с 1910 г. «российские финансы достигли превосходных результатов во всех отношениях»» (А.Н. Уткин, «Первая мировая война»). Как вполне стабильное оценивает финансовое состояние России современный исследователь (Вячеслав Никонов. «Крушение России. 1917.»).

Внешний долг центральной власти на 01.01.1914 составил 4.5 млрд. руб., гарантированных обязательств частных компаний было на 1.8 млрд. руб..Итого: 6.3 млрд. руб. Доход бюджета был равен 3.4 млрд. руб., ежегодное обслуживание внешнего долга стоило 5.5% дохода.  Если отбросить займ в 843 млн., вызванный революцией, то увидим, что доходы по темпам роста опережали прирост долга. Но революция вызывается действиями обеих сторон.

Продолжение следует.