ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ БОЛЬ ОТ ГОРЬКИХ ВОСПОМИНАНИЙ

Воспоминания полковника Мединского Ростислава Игнатьевича, непосредственно принимавшего участие в обеспечении Вооруженных Сил СССР техникой службы горючего в районе Чернобыльской АЭС. С первых дней этой страшной катастрофы им решались задачи, без которых невозможны были своевременная и качественная дозаправка машин горючим, его подача войскам, ремонт и эксплуатация специальной техники.

26 апреля 1986 года произошла страшная трагедия — авария на Чернобыльской атомной электростанции.

Беда подкралась накануне майских праздников, которые мы всегда отмечали с размахом. Видимо, это и была одной из основных причин, что власти Украины разобраться в случившемся не торопились…

Будучи одним из первых участников ликвидации последствий этой катастрофы, хотелось не раз поделиться своими мыслями от увиденного. Но все как-то не доходили руки. А время безвозвратно уходит…На эту тему написано немало книг специалистами и учеными, представлена масса отчетов и докладов по Инстанциям. Думаю, и в этой статье я не открою Америку, но хотя бы, напомню штрихами как это было, чтобы те, от которых зависело и зависит принятие решений — задумались о мере своей человеческой ответственности за эти решения.

3 мая, получив приказ начальника Центрального управления ракетного топлива и горючего МО СССР (ЦУРТГ МО), выехал в Управление службы горючего (УСГ) Киевского военного округа разобраться на месте, в чем нуждается служба горючего округа по специальной технике, для возможного доукомплектования её из резервов Центра. Прибыв в штаб Тыла округа и заслушав доклад начальника службы горючего Юго-западного направления генерал-майора Кулей Виктора Николаевича, убедился в 100% её обеспеченности. Не было сомнений и в технической исправности этих средств. Доложил начальнику ЦУРТГ МО СССР в Москву.

Получив исчерпывающую информацию, утром 5 мая с группой офицеров выехал в Чернобыль. На душе было тревожно от увиденного: в район выдвигались большие массы войск, а значит — все там, видимо, не так просто, как сообщалось в средствах массовой информации.

Прибыв в район ЧАЭС, в глаза бросилась какая-то подавленность прибывающих спасателей, растерянность, чувствовалось отсутствие элементарной уверенности личного состава воинских подразделений, прослеживалась откровенная неготовность частей Гражданской обороны СССР выполнять работу в условиях страшной катастрофы. Если сказать, что об этом не упоминалось на проводимых занятиях по боевой подготовке раньше, то это будет неправдой. Говорили, убеждали каждого обучаемого, что к занятиям по химподготовке необходимо относиться серьезно. В будущем эти знания могут пригодиться. Не прислушались…Теперь пришлось пожинать плоды этой непростительной безалаберности…

В силу служебной необходимости мне неоднократно приходилось бывать в частях Гражданской обороны СССР. Спустя четверть века можно рассуждать о многочисленных недостатках этой структуры, они действительно имелись. Страшными подтверждениями этим словам стали и катастрофа на ЧАЭС, и землетрясение в Армении (1988 г.), принесшие нашей стране огромные человеческие жертвы и ущерб, исчисляемый десятками миллиардов долларов, спустя годы наглядно подтвердившие правильность моих размышлений как непосредственного участника этих событий. Ответственно заявляю — структура Гражданской обороны СССР была в то время представляла собой крайне несовершенный механизм, не готовый выполнять задачи по своему прямому предназначению. Это было очевидно даже непрофессионалу. К сожалению, наши предложения по её усовершенствованию тогда не были услышаны. Очевидно, в очередной раз подвели нежелание осмысленно думать, беспечность и самоуверенность, порой полнейшая некомпетентность и надежда на авось. Не получилось…Поэтому в срочном порядке пришлось исправлять очевидные оргштатные промахи, в том числе создавать мобильные бригады радиационной химической и биологической защиты по ликвидации последствий аварий. В состав этих бригад, наконец-то, вошли части для ведения радиационной, химической и биологической разведки. Появились подразделения для проведения аварийно-спасательных работ, дезактивации, дегазации, дезинфекции и инженерные подразделения. Это позволило в дальнейшем спасти тысячи человеческих жизней. Вдумайтесь!

И сегодня, когда слышу о формальном отношении чиновников разного уровня новой России к ликвидаторам, пострадавшим от радиации; положенных им льготах; оказанию медицинской помощи, думаю: неужели наши сердца со временем превращаются в камень?

Ведь направляя войска в район радиоактивного заражения, Руководство бывшего СССР стремилось спасти как можно больше людей в районе трагедии, прилегающих областей России, Белоруссии и Украины, заглушить реактор, разобраться в причинах случившегося. Выполняя приказ Родины, личный состав частей и подразделений не всегда думал о собственном здоровье, последствиях воздействия радиации. В очаг трагедии были брошены лучшие специалисты-химики, ученые, сотрудники профильных министерств и ведомств (Минэнерго, Минсредмаша, Госатомнадзора СССР, Гражданской обороны СССР). Вскоре стало очевидным, что без масштабного привлечения Вооруженных Сил СССР не обойтись.

К сожалению, направляемые в зону ЧАЭС войска столкнулись с многочисленными трудностями, в том числе: отсутствием необходимого количества специальной техники, оборудования, применяемого в ходе ликвидации последствий катастрофы. Прибывающие воинские части, в том числе химвойска, лихорадочно искали выход из создавшегося положения. Не выходил из головы и мучил нас один вопрос: «О чем думали раньше?». Ведь таких реакторов в СССР было не менее четырех десятков. Я уже не говорю, не дай бог, о войне или ядерном нападении на важнейшие стратегические объекты Страны. Не секрет, что эти и другие цели, несомненно — главные. И это, мне казалось, было всем очевидным. Особенно тем, от кого зависело принятие решений. Однако…

Имевшаяся на вооружении Химических войск техника, используемая с целью перевозки дезрастворов для дезактивации, была малой вместимости. Емкости для их приготовления отсутствовали. Здесь помогла боевая взаимовыручка — ЦУРТГ МО разрешило применять для этих целей стальные и резинотканевые резервуары (Р-4, Р-6, Р-8, МР-4, МР-6), предназначенные для перевозки и хранения горючего.

Имеющиеся в распоряжении химиков и выданные личному составу дозиметры оказались непригодными для замера низких уровней радиации.

Малоэффективной, на мой взгляд, оказалась и система дезактивации. В ходе выполнения работ по дезактивации техники службы горючего обратил внимание на слабые знания солдатами и офицерами службы регламента этих работ. У многих вызывало удивление существование такого важного документа как «Основные положения Министерства обороны по проведению дезактивационных работ». Что уже говорить о выполнении изложенных в нем требований! Пришлось, как всегда, в срочном порядке исправлять положение. А ведь это прямая обязанность соответствующих должностных лиц службы горючего, попавших в ещё не совсем критичную обстановку.

К слову, нередко возвращаясь в Киев, встречал полевые Пункты специальной обработки техники (ПуСО). Работали на них, в основном, резервисты, многие из которых эту работу выполняли впервые. Останавливаюсь. Производится дозиметрический контроль прикомандированного мне ГАЗ-69А путем замера радиации на колесах. Прибор показывает 10 р/ч и более. Спрашиваю одного-другого присутствующего о допустимой дозе радиации. Слышу один и тот же ответ — не знаю. Здесь потребовалось срочное вмешательство для исправления положения. Справедливости ради замечу, что в большинстве своем солдаты и офицеры на этих участках работали самоотверженно.

 Хотелось бы верить, что горькие уроки и выводы, последовавшие из аварии на Чернобыльской АЭС и в этом вопросе, стали поучительными не только для химиков, но, прежде всего, для войск МЧС и Вооруженных Сил РФ в целом. В подтверждение следует отметить, что приказов и директив Генеральным штабом ВС СССР после трагедии было издано немало. К сожалению, многие из них давно подзабыты. Хотелось бы верить, что новое Руководство Вооруженных Сил России и Министерства по чрезвычайным ситуациям РФ серьезно задумаются и над этой проблемой. Повторяясь, замечу: система действий Гражданской обороны СССР того времени оказалась неготовой к обеспечению радиационной безопасности населения при авариях на АЭС. А что говорить о последствиях возможного ядерного нападения противника?

Решая задачи по обеспечению группировки войск горючим в районе ЧАЭС, особо хочу отметить работу служб Киевского, Прикарпатского и Белорусского военных округов, их высокую в целом организованность и самоотдачу. В этом немалая заслуга упомянутого выше генерал-майора Кулей В.Н. Только за первые два с половиной года ликвидации последствий аварии войскам было подано более 170 тысяч тонн горючего, масел и смазок. Вышедшую из строя технику службы, получившую большие дозы облучения, приходилось оставлять в районе специальных могильников для захоронения. Взамен оставляемым и списываемым машинам, в войска поступали новые, причем в немалых количествах. Если в мае 1986 года в созданной группировке насчитывалось более 6 тысяч машин, то в дальнейшем количество техники возросло до 10 тысяч единиц. Наличие такого количества техники потребовало срочного создания системы технического обеспечения группировки войск, внесения существенных корректив в систему технического обслуживания. Следует особо подчеркнуть, что по мере расширения фронта работ, как правило, продолжалось наращивание сил и средств этой группировки. Все это создавало дополнительные трудности, которые с честью преодолевались. Однако, если говорить в целом, то, к сожалению, вопросам технического обслуживания машин на ЧАЭС, в том числе в зонах с небольшим уровнем радиации, внимания уделялось недостаточно.

Серьезные нарекания со стороны ликвидаторов были и к весовым характеристикам приборного и технического имущества, используемого войсками, по сравнению с зарубежными аналогами.

По этим и другим вопросам в большом долгу были и представители военной науки, причастные к разработке различной специальной техники, методов ликвидации последствий радиоактивного заражения.

Понимая это, для обеспечения профессионального выполнения работ воинскими частями по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, уже в мае 1986 года Минобороны создало Научный центр из числа лучших специалистов (химиков, медиков, инженеров, специалистов Гражданской обороны и др.), основным направлением работы которого являлась разработка научно-обоснованных рекомендаций по дезактивации АЭС, населенных пунктов, а также обучение личного состава приемам работ в сложных условиях.

Спустя 39 лет с момента этой страшной катастрофы можно с уверенностью сказать, что опыт при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС бесценен. Он приобретен огромным трудом, здоровьем и даже жизнью десятков тысяч солдат и офицеров Вооруженных Сил СССР. Анализ этой работы, полагаю, должен лечь в основу подготовки многочисленных специалистов Вооруженных Сил России при планировании и организации боевой подготовки.

Ведь эта катастрофа стоит в первом ряду самых серьезных техногенных аварий за всю историю человечества. Она имела настолько губительные последствия, что и сейчас, спустя 39 лет, ситуация остается очень тяжелой.

Взрыв даже одного реактора привел к страшным по масштабам радиационным загрязнениям местности. Загрязнению подвергались значительные территории Украины, Беларуси и некоторые области России…

Горькие выводы из случившегося не заставили нас долго ждать!

Особо хочу отметить, что трагедия на ЧАЭС вскоре заставила нас пересмотреть регламент эксплуатации реакторов, ужесточить требования ядерной безопасности. Мировая атомная энергетика стала одной из самых высокотехнологичных отраслей, в которой особое внимание стали уделять безопасности, надежности техники и подготовке персонала.

Несмотря на горький опыт Чернобыля, обезумевшая преступная власть зеленских на Украине всеми силами пытается взорвать одну из мощнейших АЭС на Украине – Запорожскую. Могу засвидетельствовать от увиденного, единственного вышедшего из строя четвертого блока на Чернобыльской АЭС, неразрывного понятия – «человек и катастрофа». Это будет трагедия вселенского масштаба, так не пора ли нам всем сказать этим нелюдям – остановитесь, варвары!!!

К сожалению, бесконтрольностью, распущенностью и попустительством в советские годы тысяч погибших и покалеченных людей Чернобыля не вернуть, а вот сделать серьезнейшие выводы сегодня и не допустить случившегося – наша обязанность! При этом использовать уроки и выводы трагедии Чернобыля необходимо!

Конечно, от аварий и катастроф застраховаться не просто, но сделать так, чтобы при этих бедах сохранить как можно больше спасателей – наш священный долг!!!

МЕДИНСКИЙ

Ростислав Игнатьевич,

советник Председателя РВИО, полковник в отставке