Бонапартизм "по-столыпински"

Прошло почти 120 лет с тех пор, как Николай II под давлением событий Первой русской революции поступился частью своих самодержавных привилегий. Манифест 17 октября 1905 года, составленный Сергеем Юльевичем Витте, должен был примирить общество, расколовшееся на политические лагеря, остановить вспышки насилия в стране. Получилось, по крайней мере, на первых порах не вполне удачно, даже кое в чём усугубило ситуацию. Но, по крайней мере, наверху временно возобладала группа выступавшая за то, чтобы хоть какая-то часть населения получила представительство во власти, пусть и ограниченное. Три первые попытки создать такую структуру окончились неудачей, и всё это в итоге привело к так называемому третьеиюньскому перевороту 1907 году, позволившему стабилизировать обстановку в стране.

Первые попытки

Ещё в разгар революционных событий 1905 года Николай II, желая малыми мерами успокоить выпущенного в январе 1905 года джинна из бутылки в виде бесконечных стачек, восстаний, погромов, национальных конфликтов, сделал попытку создать законосовещательный орган. Чуть больше, чем через месяц после начала революции, 18 февраля 1905 года, он издал рескрипт к министру внутренних дел Александру Григорьевичу Булыгину, в котором говорилось о необходимости выработки закона, который бы обеспечил создание на выборной основе законосовещательного органа власти в помощь монарху. Конечно, Николай II, воспитанный в представлении самодержавия как единственно возможной для России формы правления, вовсе не горел искренним желанием дать народу своё выборное представительство при органах государственного управления, скорее даже наоборот. Но события, разыгравшиеся следом за «Кровавым воскресеньем», заставили его попытаться создать, по сути, фиктивный орган, который дал бы людям представление, что его это желание исполнено. За век до того Михаил Сперанский хотел «облечь самодержавие всеми внешними формами законности, оставив ту же силу и ту же его пространство». В 1905 году Николай желал чего-то подобного, потому и новый орган планировался исключительно как законосовещательный. В историю он вошёл как «Булыгинская дума».

Но даже такой бесправный, по сути, орган вынашивался в муках. Возможно, поначалу Николай II думал, что достаточно только объявить о подготовке к созданию, а там события сами собой затихнут, и всё с Божьей помощью пойдёт как прежде, что вообще было характерно для последнего императора. Но к лету революция только продолжала набирать обороты, и 6 июня 1905 года Николай отваживается на встречу с земскими деятелями, большая часть которых была приверженцами либеральных идей, и в разговоре с ними обещает сделать всё, чтобы в России появилось сословное представительство при власти, впрочем на встречах с представителями курского дворянства и «Отечественного союза» он заверил их, что «всё будет по старине». Может, государь бы и продолжал не торопиться, кормя либералов завтраками, но уже через неделю с небольшим происходит восстание на броненосце «Князь Потёмкин-Таврический», ставшее одним из ярчайших эпизодов Первой русской революции. Возможно, именно это заставило наконец шевелиться неповоротливый законотворческий механизм Российской империи, и 6 августа 1905 года Николай подписал-таки манифест «Об учреждении Государственной Думы» и сопутствующее ему «Положение о выборах в Государственную Думу». В принципе, именно с этой даты можно было бы отсчитывать историю государственного органа с таким названием.

Но творцы манифеста и сам император не понимали того, что от них требуют органа, который мог бы влиять на исполнительную и законодательную ветви власти. В то же время «Булыгинская дума» была исключительно законосовещательным органом, то есть структурой, наделённой полномочиями только обсуждать новые законодательные акты и давать советы императору, во власти которого было исключительное полномочие подписывать или не подписывать новые законы, невзирая на мнение депутатов. Так что, ещё будучи только на бумаге, новый орган вызвал горячие споры.

Споры ещё ярче продолжились в преддверии выборов. По плану, созвать думу должны были в январе 1906 года. Самые радикальные деятели вообще предлагали сделать выборы на основе так называемой «четырёххвостки» - всеобщей, прямой, равной и тайной подачи голосов. Но верховная власть и слышать не хотела о всеобщем избирательном праве в нашем понимании. Вводились ограничения по имущественному и сословному цензам: крестьянство, составлявшее в ту пору абсолютное большинство населения страны, получали четырёхступенчатую систему выборов, уездные землевладельцы и городские избиратели (с соответствующим имущественным цензом на размер землевладения для первых и стоимость недвижимого имущества для вторых) — двухступенчатую. Ступени предполагали выборы от определённой численности групп населения выборщиков, которые затем из своего числа выбирали представителем в Государственную думу. За крестьянами оставалось бы в таком случае 42% выборщиков, землевладельцы — 24%, а буржуазия — 34%. К голосованию не допускались рабочие, женщины, а также мужчины младше 25 лет, военнослужащие, лица наёмного труда, представители некоторых национальностей (прежде всего евреи), а также иностранцы.

Разумеется, все отлично понимали, что манифест Николая — это даже не полумера, это треть- или четвертьмера. Мизерные полномочия, да ещё и ограничения допущенных к выборам (особенно рабочих и военнослужащих, а это, как читатель наверняка помнит, основные бунтарские слои общества в 1905 году). Вскоре революционные события стали ещё более накаляться — осенняя всеобщая политическая стачка не оставила выбора власти, и Николай подписал свой знаменитый манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», более известный по дате своего принятия — манифест 17 октября 1905 года. Этот закон, наконец ограничивший, пускай и не в полной мере, законодательные полномочия императора, похоронил «Булыгинскую думу», так и оставшуюся на бумаге.

Согласно манифесту 17 октября 1905 года, в России устанавливались гражданские свободы — личности, совести, слова, собраний, союзов. В Государственную Думу надлежало привлечь те классы населения, которые доселе были совсем лишены избирательного права с перспективой на всеобщее избирательное право. Отныне «никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы» и «выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей». Правда, император оставил за собой право вето на блокировку принятых Думой решений, а также право на роспуск парламента. Как показала практика, права эти были сохранены не просто так, и Николаю придётся не раз ими воспользоваться.

Первая и вторая Думы

Итак, что же должна была представляла собой Дума по мнению творцов манифеста 17 октября 1905 года? По-прежнему женщины, лица младше 25 лет, «бродячие инородцы» и военнослужащие были лишены избирательного права, зато право на участие в выборном процессе получили рабочие. Итоговый ранжир по куриям выглядел так: землевладельческая курия могла избирать 1 выборщика от 2 тысяч человек, городская курия (ведущую роль в ней играла буржуазия) — 1 выборщика на 4 тысячи человек, крестьяне — 1 выборщика на 30 тысяч человек, рабочие — 1 выборщика на 90 тысяч человек. Как видим, верхи сделали ставку на крестьян, надеясь на их консервативный менталитет — рабочее же движение имело совершенно мизерное представительство, и впоследствии частично примкнуло к крестьянам, а частично радикализировалось.

За день до начала работы Думы в Петербурге появился человек, всколыхнувший болото столичной бюрократии — бывший Саратовский губернатор Пётр Аркадьевич Столыпин, назначенный Высочайшим указом на должность министра внутренних дел. Этому человеку суждено будет сыграть особую роль в той эпохе.

Выборы на сей раз успешно состоялись, и 27 апреля (по новому стилю — 10 мая) 1906 года 482 депутата Государственной Думы приступили к работе. Больше всех мест — 178 — получила партия конституционных демократов (кадетов). 70 депутатов было беспартийными, 110— Трудовая группа, 13 - «Союз 17 октября» (октябристы), 111 — прочие. Возглавил Думу известный учёный-правовед, профессор Московского университета Сергей Андреевич Муромцев, также кадет. Больше всего внимания кадеты и трудовики, составлявшие большинство в Думе, планировали уделять время аграрному вопросу. Решить земельный вопрос разные фракции предлагали по-разному — кадеты предлагали выкупать землю у помещиков за государственный счёт и раздавать их крестьянам, трудовики настаивали на отчуждении земли даже без какой-либо компенсации. Правительство полагало все эти меры безусловно недопустимыми. Противостояние между Думой и кабинетом министров накалялось. После того, как депутаты утвердили принцип принудительного отчуждения земель, председатель Совета Министров Российской империи Иван Логгинович Горемыкин выступил резко против, заявив, что права принятия законов об изъятии земли у них нет. Дума, в свою очередь, выразила недоверие правительству. Наступил очередной политический кризис, из которого Николай II решил выйти, распустив Думу, воспользовавшись своим правом. Произошло это 9 июля 1906 года. Первая Государственная Дума просуществовала таким образом всего 72 дня. Интересно, что за день до роспуска Николай назначил Столыпина председателем Совета Министров Российской империи вместо Горемыкина.

К выборам новой Думы правительству необходимо было подготовиться более тщательно, чтобы упредить засилье оппозиции среди депутатов. Ужесточили право избрания для крестьян, лишив возможности выдвинуться тех, кто не являлся домовладельцем, а рабочим запретили избираться по городским куриям. Однако от радикальных мер министры воздерживались, хотя Столыпин и пытался продавить изменение избирательного закона. В общей сложности было избрано 518 депутатов, председателем Думы стал московский земец, кадет, Фёдор Александрович Головин. Политический спектр депутатов стал более пёстрым — больше всех, как и прежде, было трудовиков и кадетов (78 и 124 соответственно), третьими шли социал-демократы, коих насчитывалось 64 депутата (кстати, пытался избраться во Вторую Думу и Владимир Ленин, но безуспешно). Появились фракции эсеров, энесов, правых монархистов, представители казаков, а также национальные и даже религиозные фракции — от поляков и мусульман. В целом такой спектр более выгодно мог выражать интересы народа огромной империи. Что же в итоге пошло не так?

Вторая Дума оказалась во многом ещё более радикальной, чем первая. Многие старые депутаты не смогли избираться в неё, поскольку подписали так называемое Выборгское воззвание в знак протеста против действий Правительства, и были лишены права участвовать в выборах. Но пришли новые личности, настроенные куда радикальнее своих предшественников, некоторые из них и вовсе были вчерашними вдохновителями террора против власти, как некоторые эсеры-депутаты, чьи питомцы не так давно бросали бомбы в министров и губернаторов. Но и спектр вопросов, которые рассматривала Вторая Дума, был значительно шире Первой. Помимо аграрного вопроса, были сделаны определённые подвижки в налоговом, судебном, трудовом законодательстве, а также в деле укрепления принятых по манифесту 17 октября 1905 года гражданских свобод.

Но вновь камнем преткновения стал пресловутый земельный вопрос. Столыпин, как раз продвигавший свою аграрную реформу, сделал ставку на создание прочного слоя сельской буржуазии, в то время как депутаты стремились выразить интересы всего крестьянства и пытались оказывать давление на правительство. Но каждый раз распускать Думы из-за нежелания следовать курсу правительства было нельзя, мало того, что это было незаконно, так ещё и могло повлечь за собой новые революционные волнения. Поэтому в ход был пущен старый как мир способ — социал-демократическую фракцию Столыпин почти в полном составе обвинил в заговоре против действующей власти. Дума отказалась лишить депутатов неприкосновенности, провела своё расследование и объявила обвинения премьера надуманные. 3 июня 1907 года Николай II своим указом распустил Думу, а также поменял избирательный закон. Депутаты-эсдеки, лишившиеся вместе с депутатством и своей неприкосновенности, были арестованы. В историю это вошло как «третьеиюньский переворот», а весь дальнейший период сосуществования царской власти и Думы часто называют «третьеиюньской монархией».

Третья Дума и «Третьеиюньская монархия»

При новой попытке создать стабильный представительный орган правительство решило не повторят прежних ошибок. Были сокращены крестьянские и рабочие мандаты, горожан разделили на высший и низший имущественный цензы, причём у первого представительство было выше, а многим городам перестали давать возможность избирать представителей отдельно от своих губерний. Кроме того, уменьшили представительство национальных окраин, а некоторые из них вообще полностью лишились своих депутатов.

Результаты выборов при новой избирательной системе полностью отвечали ожиданиям Николая и Столыпина. Левые партии сильно уменьшили своё представительство в новой Думе — эсдеков осталось только 20 человек, эсеры и энесы и вовсе бойкотировали выборы. Трудовиков образовавших коалицию с прогрессистами осталось только 38 депутатов, кадетов — 54. Зато сильно увеличили своё присутствие октябристы — в прошлом созыве их было всего 35, а в нынешнем — 149. Намного больше стало и правых, в первую очередь, монархистов. В руках октябристов и правых оказалось абсолютное большинство, способное в случае нужды перекрыть любой предлагаемый левыми закон. Столыпин сам установил тесные связи с некоторыми депутатами.

Напрасными оказались опасения правительства, что роспуск Думы повлечёт за собой очередные народные волнения. На сей раз население восприняло это событие почти безразлично. В некотором роде это означало ещё и конец Первой русской революции. Но ещё Витте предупреждал о том, что Третья Дума практически лишена представительства большинства населения Российской империи. В общем-то, если простые люди действительно интересовались деятельностью депутатов, видя в них проводников наверх своих чаяний, то после 1907 года это сменилось апатией и безразличием к грызне думских фракций.

Хорошо или плохо?

Эпоха, наступившая после третьеиюньского переворота, многими и сейчас видится как эпоха наконец наступившей относительной политической стабильности и выдающихся экономических успехов России. В принципе, это неоспоримо, но, как всегда, дьявол кроется в деталях. Главный вопрос — почему Государственная Дума, будучи изначально многообещающим проектом, выродилась в серую депутатскую массу.?

В общем-то, главным результатом третьеиюньского переворота между правительством и Думой был достигнут определённый паритет в отношениях. Никому из них не был выгоден очередной роспуск Думы, спровоцировавший бы, вполне возможно, новый политический кризис. Столыпин взял тактику заваливать депутатов большим количеством мелких законодательных актов, самые важные вопросы предпочитая решать в обход депутатов. Дума старалась дистанцироваться от решения таких давно перезревших вопросов, как дальнейшее укрепление гражданских свобод, ликвидация сословного и национального неравенства, так как это не отвечало интересам коалиции октябристы-правые Столыпин между тем лично вёл самые важные реформы, особенно знаменитую аграрную, но чем дальше, тем больше терял личное доверие императора, а у думцев поддержки так и не приобрёл…

Как же так получилось? В подобных сложных вопросах едва ли можно однозначно назвать единственно виновную сторону. Виноваты и депутаты, с самого начала избравшие тактику войны с правительством, бескомпромиссного продавливания своих реформ, принятие самых радикальных предложений без оглядки на исполнительную власть. Виноват и Столыпин, который своими руками выстроил практически безынициативную, унылую законодательную систему, при этом сам контролировать все сферы он физически не мог. При всём уважении к масштабу личности этого человека, может быть, именно поэтому, кроме аграрной реформы, ни одно начатое им реформационное дело не было доведено до своего логического окончания — потому что он не смог опереться ни на ненавидевшую его бюрократию, ни на так же ненавидевших его думцев?

Думается, что главной бедой и Думы, и правительства, было то, что с самого начала они не захотели увидеть друг в друге союзников, способных сообща, при конструктивном диалоге и общем приложении усилий в нужном направлении, решать неподъёмный воз российских проблем. Думцы предпочитали бесконечную говорильню, межфракционные склоки и злобствования в адрес правительства, да и последнее отвечало им взаимностью, гораздо чаще используя кнут, нежели пряник. В итоге обоих их, когда пузырь противоречий лопнул, не разбираясь, смела другая сила, не стеснявшаяся ни в силах, ни в средствах.

Но при всём при этом подобная система политического согласия проявила себя как достаточно прочная — по крайней мере, она безболезненно пережила своего создателя, и продолжила функционировать как функционировала и после гибели Столыпина. Периодически небольшие левые фракции, конечно, организовывали сопротивление сложившейся ситуации в целом, либо же по отдельным вопросам. Так, после начала Первой мировой войны большевистская фракция единственной осудила участие России в ней, была обвинена в антигосударственной деятельности и сослана на поселение. Самым известным из этих депутатов был большевик Григорий Петровский, позднее один из руководителей Советской Украины, чьё имя до своего переименования носил город Днепропетровск.

И всё-таки в конечном итоге испытаний Дума не выдержала. Никогда не умиравшая в её либеральных депутатах антицарская фронда нашла выход в разгар войны. Именно её депутаты, не все, конечно, встали во главе центральных событий Февральской революции в Петрограде, совместно с армейскими генералами убедили Николая II отречься от престола, а затем возглавили Временное правительство. Вот только, получив власть, долго её удержать не сумели, и вскоре сами побежали из страны, следом за теми, кого изгнали сами. А на будущее мы получили ценный урок — когда государственная власть и представительский орган не могут друг с другом ужиться, будут плачевные результаты. Кстати, за минувший век наш народ ещё не раз смог убедиться в справедливости этого вывода…

Источник обложки: https://uznayvse.ru/znamenitosti/biografiya-petr-stolypin.html