"Благословенно Твое Имя, Мария"

Личное благочестие императрицы Марии Александровны

«Кто б ни был ты, но, встретясь с ней,

Душою чистой иль греховной,

Ты вдруг почувствуешь живей,

Что есть мир лучший, мир духовный».

Ф.И. Тютчев

Гессен-Дармштадская принцесса Мария (Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария) прибыла в Россию в сентябре 1840 года, чтобы на долгие 40 лет сродниться с нею, а по окончании земной жизни оставить по себе светлую молитвенную память. Её называли Сандрильоной (Золушкой) – столь сказочной было превращение неизвестной немецкой принцессы в невесту наследника русского престола.

Путешествие с негласной целью

По житейской логике, великий князь Александр Николаевич и Мари, как скоро её стали называть в России, встретиться не могли. Долгое путешествие по Европе с негласной целью: подыскать себе невесту – изрядно утомило 21-летнего великого князя, чопорные немецкие принцессы не тронули его сердце. А Дармштадт и вовсе не был в его планах. Но вмешалась судьба, её неведомая сила. Волею случая 13 марта 1839 года в 6 часов вечера наследник и его свита прибыли в Дармштадт, их встретил великий герцог Гессенский в окружении сыновей и невесток. По воспоминаниям сестры цесаревича, великой княжны Ольги Николаевны, будущая невеста и в мыслях не держала, что может быть замечена: «Она как раз ела вишни, и в тот момент, когда Саша обратился к ней, ей пришлось сначала выплюнуть косточку в руку, чтобы ответить ему... Уже первое слово, сказанное ему, заставило его насторожиться: она не была бездушной куклой, как другие, не жеманилась и не хотела нравиться».

Нежданно-негаданно юная принцесса Мария сразу завладела сердцем цесаревича, и он без раздумий написал отцу, императору Николаю I, что сделал свой выбор: «Она страшно понравилась мне с первого взгляда». Но возникли препятствия. Избраннице шёл только 15-й год, к тому же мать цесаревича, императрицу Александру Фёдоровну, смущали настойчивые слухи о её незаконном происхождении.

Но великий князь проявил несвойственную ему твёрдость характера: «Милая мама, что мне до тайн принцессы Марии! Я люблю её, и я скорее откажусь от трона, чем от неё. Я женюсь только на ней, вот моё решение!» А вот самодержец Николай I, отличавшийся суровым нравом, выбор сына принял безоговорочно, заставив замолчать великосветских европейских сплетников. Уже при первой встрече он благословил будущую невестку поразительными провидческими словами: «Ты не можешь понять значения, которое ты имеешь в моих глазах... В тебе я вижу не только Сашино будущее, но и будущее всей России; а в моём сердце оно одно». Этому напутствию вторят слова великой княжны Ольги Николаевны: «В самом деле, Мари оправдала все надежды, которые возлагал на неё Папа главным образом потому, что никогда не уклонялась ни от каких трудностей и свои личные интересы ставила после интересов страны».

20 сентября 1840 года состоялся торжественный въезд высоконаречённой невесты цесаревича в Санкт-Петербург. По словам старожилов, даже в «золотой» век Екатерины II, несмотря на блеск и роскошь её двора, такого великолепного торжества не было: прибытие невест цесаревича Павла Петровича, а позже его сыновей отличалось простотой.

Избранница цесаревича Александра Николаевича ехала в золотой карете с восемью зеркальными стёклами вместе с императрицей-матерью и сёстрами жениха, все в русских костюмах. От Чесменской церкви до Зимнего дворца – ряды гвардейских войск, блестящих кавалерийских полков, салюты, полковая музыка... Толпы народа, с ликованием разделявшие радость царской семьи, словно предчувствовали: в скромной немецкой принцессе Россия обрела свою молитвенницу, будущую истинно русскую православную императрицу.

5 декабря 1840 года в церкви Зимнего дворца митрополит Филарет совершил миропомазание принцессы Марии. Крестной матерью стала игуменья Бородинского монастыря Мария Тучкова, которая на долгие годы, вплоть до своей кончины, станет для своей крестницы нравственной опорой. «Моя дорогая игуменья», – будет поминать Мария Александровна её в своих письмах.

Мария Тучкова, рождённая Нарышкина, была в Москве замужем за генералом Тучковым и была очень счастлива. В сражении при Бородине были убиты её муж и два деверя, а через несколько лет после этого она потеряла единственного сына. Тогда она построила себе маленький домик на том месте, где был убит её муж, выстроила там церковь и жила тут совсем одна; за ней последовали многие дамы... так постепенно образовался монастырь. Всё Бородино с монастырём с прошлого года будет принадлежать Саше» (из письма брату Карлу). Стоит обратить внимание: прошло только 4 месяца, как вступила принцесса Мария на русскую землю – но Бородино уже стало для неё близким понятием, а вскользь произнесённое: «рождённая Нарышкина», «два деверя» говорит о том, что «русский дух» уже вошёл в неё.

Новая жизнь величия и великих обязанностей

Бракосочетание цесаревича и великой княгини Марии Александровны совершилось 16 апреля 1841 года в Большой церкви Зимнего дворца. Из писем цесаревны мы знаем, что императрица Александра Фёдоровна перед венчанием тихо сказала: «Благословляю тебя именем твоей матери, которая, наверное, смотрит на тебя с неба и благословляет тебя». Трудно представить, какой благодарностью отозвались эти слова в сердце цесаревны. Благодарность и благочестие – они ведь всегда рядом.

Совсем юная, она, чутким сердцем и пытливым умом, понимала, что начинается не только новая жизнь величия и блеска, но и великих обязанностей. В своей материнской молитве императрица-свекровь предупреждала о блеске и мишуре, которые неизбежно будут окружать Александра и Марию. Но закружиться в этом блеске, запутаться в мишуре – это не грозило цесаревне. «Душа её была из тех, что принадлежит монастырю», – писала фрейлина Анна Тютчева.

Более всего отвечала душевным потребностям Марии Александровны благотворительность. О её размахе даёт представление даже безликая статистика. Она патронировала 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов, 2 института, 38 гимназий, 156 низших училищ и 5 частных благотворительных обществ. Создание Российского общества Красного Креста – важнейшая заслуга Марии Александровны. Во время русско-турецкой войны она потратила немало сил и личных средств на его деятельность. Много душевных сил было вложено в женское образование: при участии Марии Александровны в России стали учреждать всесословные женские гимназии, женские епархиальные училища. Её гимназии стали называться «мариинскими». Главное, что отличало благотворительные занятия цесаревны и императрицы Марии Александровны – отсутствие парадно-механического налёта в отношениях с организациями и подчинёнными. Ею замечались все огрехи: формальный оттенок в благотворительных начинаниях, ремесленный подход к делу – ничего не ускользало от венценосной покровительницы, а по возможности – немедленно устранялось.

Знаменитая Мариинка, известный во всём мире Санкт-Петербургский театр оперы и балета, тоже её детище. Бюст императрицы Марии Александровны, установленный в верхнем фойе, каждый театральный вечер заставляет зрителя вспомнить о ней, а будет желание – и поклониться.

Но избранность судьбы государыни, её неизменное служение России – прежде всего в её благотворном влиянии на цесаревича, а позже – императора Александра II. По словам Е. Н. Львовой, хорошо знавшей императорскую чету, «Россия никогда не узнает, чем она была обязана своей Императрице, вследствие того огромного, благотворного, сердечного и нравственного влияния, которое она всегда имела на Государя». Её нравственный стержень словно искупал недостаток энергии в Александре Николаевиче, придавал ему стойкость и решительность. При этом Мария Александровна всегда оставалась в тени венценосного супруга, это было её жизненное кредо.

Первые дни семейной жизни, которые принято называть медовым месяцем, великокняжеская чета провела в Москве. Это не было простым следованием обычаю. По сути, именно в Москве Мария Александровна заключила духовный союз с Россией, союз любви, верности и служения. Цесаревна полюбила древнюю столицу, её своеобразную прелесть, подолгу любовалась соборами Кремля, вместе с цесаревичем посещала монастыри и храмы. Она говорила, что они гармонируют с духом православия, что в них отражается народная душа и народная вера.

За год до этой поездки цесаревичу было подарено село Бородинское, и два дня молодые провели во дворце, рядом со Спасо-Бородинским монастырём. В беседах со своей крестной матерью, игуменьей Марией (Тучковой) цесаревна находила отраду – и утешение на будущее, которое потребует мужества и стоицизма, преодоления боли, казавшейся невыносимой. Словно предчувствуя, что жизнь цесаревны не будет безмятежной, игуменья Мария рассказала, не щадя её юности, историю своей трагической жизни. Словно напутствовала свою крестную дочь, когда нахлынет, покориться воле Божьей, встать на путь самоотречения – и только так обрести покой в душе.

Стоит только дивиться, с каким откровением и простодушием раскрывала Россия свои лики перед юной царевной. Не обольщала её своими просторами и богатствами, но принимала, как родственную душу, искреннюю, открытую, сострадательную, не избегающую уготованной ей доли. И Мария Александровна радостно и вдумчиво изучала страну, ставшую ей родной. По словам графа М.В. Толстого, «всё русское, как язык, так и история, были всегда близки её сердцу, а потому она говорила по-русски как природная русская женщина...Имена великих князей, святителей и чудотворцев, строителей храмов... сохранились во всей точности с безошибочными хронологическими данными в светлой и обширной памяти государыни. Искренно любила она Россию с её православием, нравами, обычаями и доблестными свойствами народного характера. Чужим краям, со всеми красотами их местностей и благоприятнейшими условиями... Государыня предпочитала родную Русь».

Уже после кончины императрицы Марии Александровны, никогда не выходившую на историческую авансцену, стало очевидным: всю свою жизнь она посвятила супругу, детям и той многомиллионной семье, которую называют Россией.

Благочестие как природная данность

С первых шагов по русской земле цесаревна ничего не делала для того, чтобы завоевать симпатии в новом Отечестве. Она просто оставалась собой. Благочестие было в ней как природная данность. Самодержец Николай I, более всего радеющий о благополучии России, почувствовал в ней родственную душу и радовался, видя её доброе сердце, благородство и прямоту характера, ум и деликатность. «Благословенно имя твоё, Мария», – неизменно обращался император в письмах к невестке. Он понимал, какое счастье Господь послал его наследнику, видел в совсем ещё юной цесаревне опору своему сыну, а значит, и русскому трону.

По словам великой княжны Ольги Николаевны, любовь Марии Александровны к Александру Николаевичу носила оттенок материнской любви, заботливой и покровительственной. Она с пониманием и без огорчения принимала его маленькие шалости и увлечения, в которых он неизменно каялся. Её влияние на цесаревича было благотворно и рождало в ответ привязанность и благодарность, на которую он только был способен. Четверть века продолжалась эта супружеская идиллия. Благодаря Марии Александровны возросла популярность цесаревича. Она сопровождала мужа во время маневров в лагеря, на смотры и приёмы, вместе они читали письма, сочиняли ответы – словом, были едины.

Но всегда найдутся «доброжелатели», завидующие счастью или вовсе не верящие в него. Цесаревичу внушили, что такое влияние на него жены – проявление слабости его натуры. И Мария Александровна добровольно отступила на задний план. Но это не утихомирило злопыхателей. Казалось бы, за годы, проведённые царицей в России, не было повода усомниться в её смирении, её благочестии. Казалось бы, её жизнь, благонравно протекавшая у всех на виду, исключает домыслы в её адрес. Но слишком привлекательно «место у трона», слишком велик соблазн высказать «собственное мнение» о том, что находится за границей понимания автора. И это очернительство продолжается до сих пор.

Так, в монографии современного историка Л. Ляшенко необдуманно сказано, что государь обращался с императрицей холодно, не допускал с ней разговора о делах и, если она хотела за кого-то похлопотать, она вынуждена была обращаться к министрам, боясь резкой отповеди мужа. Поскольку документальных свидетельств тому нет и быть не может, отнесём это к больному воображению автора. И уж совсем неосмотрительна сентенция Л. Ляшенко: «Она по природе была слишком не императрицей». В доказательство приводится прямая речь Марии Александровны: «В моей голове... всё вперемешку... смех и слёзы, благоразумие и сумасбродство, сильные увлечения и мелочность, доброта и желание посмеяться над ближним...». Искренность молодой женщины негоже ставить ей в укор. И негоже переворачивать с ног на голову замечание Анны Тютчевой о том, что в этом семейном дуэте Мария Александровна была возвышенным началом, а её муж был земной, даже несколько приземлённой личностью – и делать скоропалительный вывод о некоторой несовместимости их супружеской пары. А может, вывод надо сделать иной? О редкой гармоничности их союза, когда один дополняет другого?

Отношения между Марией Александровной и Александром Николаевичем – тема нынче популярная, но требующая непомерной деликатности. Удивление и трепет вызывает уже то, что уход Марии Александровны и уход её венценосного мужа разделяют лишь десять месяцев. Начать без неё «вторую жизнь», с чистого листа, у императора не получилось. Замолкла её молитва о нём – закончилась его земная жизнь.

Главный подвиг её жизни

На протяжении всей жизни Мария Александровна неотступно была с Александром Николаевичем. Не было у него никого верней и преданней жены. Неоценима поддержка, которую она оказывала императору в подготовке и проведении в жизнь его исторического деяния – реформы по освобождению крестьян. Она помогала преодолеть упорное сопротивление высших чиновников и помещиков и вписать в историю России светлую дату: 19 октября 1861 года, падение крепостного права. Только в обществе жены цесаревич, а позже император, мог обсуждать несовершенство прежней внешней политики, зачастую действующей в интересах стран Западной Европы в ущерб интересам России. С кем, кроме Марии Александровны, мог император говорить на такие темы, не рискуя бросить тень на своего отца? И на императора Александра I? С кем мог разделить отчаяние от осады Севастополя, с той же неистовостью, как и он, переживаемое цесаревной?

Всё, что делала Мария Александровна, было созвучно эпохе реформ императора Александра II. Она открыто поддерживала Константина Ушакова, Николая Пирогова, Алексея Бахметева и его соратников, профессоров Московского университета. Всё это не давало возможности закоренелым либералам и революционерам обвинить её в ретроградстве.

Императрица Мария Александровна совершила много богоугодных дел. Но главный подвиг её жизни – укрепление престола династии многочисленными наследниками. Она родила восемь детей, двух из которых унесла ранняя смерть. Заботливая, любящая, строгая мать уделяла им много внимания и воспитала их в любви к отечеству. Благочестивая мать, во всём служившая им примером. Проследить судьбы её детей – значит увидеть сокровенный облик императрицы: в восторженных проявлениях её любви, в заботе и тревоге за полноценное образование, в пристальном внимании к малейшему проявлению характера в каждом из детей, к склонностям и увлечениям взрослеющих малышей.

Первенец, великая княжна Александра Александровна, родилась 18 августа 1842 года в Царском Селе. «Саша счастлив и не нарадуется на своего ребёнка, только скучает о сыне...». Девочку все сразу стали звать Линой. Повзрослеть ей было не суждено.

Скучать о сыне цесаревичу пришлось недолго: Николай, названный в честь деда-императора, родился у великокняжеской четы через год, 8 сентября 1843 года. Старшие дети, принесшие своим рождением радость и ликование, стали и неизбывной скорбью родителей, потрясённых их ранними уходами.

А пока – только радости продолжают прибывать в великокняжескую семью. 26 февраля 1845 года родился сын Александр. 10 апреля 1847 года – Владимир. Третий сын! Укрепление правящей династии!

Какие они разные, дети цесаревны! «На днях я спросила детей, что они хотят к Рождеству... Что, вы думаете, ответил мне Владимир: «устриц»! Разве я не права, называя его гурманом... Саша просит у меня кухню и костюм трубочиста». Какие красноречивые пожелания, какие разные характеры у сыновей! В том же письме г-же Гранси проскальзывает едва заметная грусть о том, что дети быстро взрослеют...

Как известно от Л.Н. Толстого, все счастливые семьи счастливы одинаково. И великокняжеские – не исключение. «К Рождеству я получила, как всегда, множество подарков, но что меня более всего забавляло – это полученная мною от мужа шляпа, которую он сам выбирал...». Сердечное внимание мужа для цесаревны дороже драгоценностей – таков её характер.

Характер, несгибаемый и в горе. Только вера и молитва помогли пережить смерть старшей дочери, великой княжны Александры. Когда случилась трагедия, Мария Александровна, не отходившая от постели умирающей дочери, была беременна. Родившийся сын Алексей дал утешение несчастным родителям. Но душевный покой в семью цесаревича пришёл значительно позже. 5 октября 1853 года родилась великая княжна Мария. Родители почли это великой милостью Божьей и своеобразной заменой старшей дочери.

Младшие дети, Сергей и Павел, были уже порфирородными, они родились у императорской четы: Сергей 29 апреля 1857 года, Павел– 21 сентября 1860 года.

Радость и горе чередовались в роковой последовательности. После утешения рождением дочери Марии – сокрушительный удар: 18 февраля 1855 года умер император Николай I. В час его смерти цесаревна стала императрицей. В своё время из-за наветов на её сильное влияние на мужа Мария Александровна отступила в тень. Теперь отступать было некуда. Тяжелейшая ноша была одна на двоих. В ночь этого превращения с ней случилось НЕЧТО, что невозможно ни понять, ни постичь. Анна Тютчева, придя к ней в первое утро нового, высшего служения, «была поражена выражением её лица. Она была очень бледна, и в её чертах было что-то такое сосредоточенное, такое глубокое, такое просветлённое, что её душа, казалось, принадлежала тоже потустороннему миру. Она мне сказала: «Сегодня ночью мне раскрылась тайна вечности, и я молю Бога, чтобы он дал мне никогда этого не забыть». Рядом с этим свидетельством тайного, необъяснимого можно поставить только слова её сына, будущего императора Александра III: «Если бы речь шла о канонизации моей матери, я был бы счастлив, потому что я знаю, что она была святая».

Шапка Мономаха, которая увенчала её мужа, сулила Марии Александровне жизнь, в которой она ни дня не будет принадлежать себе. Всегда на виду, всегда на людском суде. Долг превыше всего – личные чувства без колебания приносились в жертву этому постулату. Так, ещё будучи цесаревной, Мария Александровна трагически приняла весть о женитьбе любимого брата, принца Александра Гессенского, на фрейлине цесаревны, графине Гауке, и не могла уразуметь, как можно пренебречь своим высоким положением и долгом – пред своим родом, перед потомками. История рассудила не в её пользу: потомки Александра Гессенского, герцоги Баттенбергские, займут видные места в династической истории Европы. Марии Александровне знать этого было не дано, и её позиция была непоколебима, одна на все времена. Отклик её мы увидим через несколько лет: сын, великий князь Алексей, заключит морганатической брак с фрейлиной Александрой Жуковской, дочерью поэта В.А. Жуковского, кстати сказать, очень близкого к царской семье. Мария Александровна бросит все силы на то, чтобы брак не был признан Синодом. Можно ли упрекнуть эту великую женщину в том, что она разбила счастье своего сына, оставшегося одиноким?

Смирение в горестях

15 лет её благочестие смирялось с разрушенной семейной жизнью, по сути, со своей отверженностью – ради того, чтобы святость царской власти не была поколеблена досужими разговорами, чтобы духовное благополучие подданных избежало сильнейшего искушения – следовать примеру грешного императора, по сути, создавшего вторую семью с княжной Е. Долгорукой. Смиренное молчание Марии Александровны, её молитвенный облик пресекали все шепотки и обсуждения. Она вышла победительницей там, где, по земным меркам, налицо было поражение. Благочестие – во всей силе и первозданности этого понятия.

Мария Александровна не играла роль императрицы. Она была императрицей – духом, обликом, неукоснительным соблюдением этикета, молитвенной помощью России, которая, вестимо, продолжается и сейчас.

В один из дней коронационных торжеств, в августе 1856 года, царь и царица посетят Троице-Сергиеву лавру. И, не сговариваясь, дадут обет: если ребёнок, которого они ожидали, будет мальчиком, назовут его Сергием – в честь Преподобного. Через полвека придёт трагическая развязка этого завета: любимый сын Сергей, уже носимый под сердцем матери в дни коронации, 17 февраля 1905 года будет взорван в Кремле, рядом с собором, где его родители венчались на царство. Судьба пощадила её – не дала дожить до этой трагедии. Но пощады не было в другой: в ранней смерти наследника престола Николая, Никсы.

В старшем сыне родители, и прежде всего мать, воспитывали идеального монарха. Казалось, он сполна оправдает все надежды. Одарённый, тонко чувствующий и прекрасно образованный юноша скончался в 22 года, 12 апреля 1865 года. Обрушилась и жизнь его матери. По словам великой княжны Ольги Николаевны, с потерей Никсы, Николая Александровича, императрица «внутренне умерла, и только внешняя оболочка жила механической жизнью».

С горечью приходится признать, что второй сын, Александр, ставший наследником престола и женившийся на невесте брата, датской принцессе Дагмар, долгие годы вынужден был мириться с холодностью матери. Пройдёт много лет, пока Мария Александровна увидит, какой незаурядной личностью он стал. А цесаревне Марии Фёдоровне, принцессе Дагмар, императрица долго не могла, по человеческой слабости, простить «измену» её старшему любимому сыну. Только увидев, как благоговейно в семье цесаревича сохраняется память о старшем брате и женихе, она сблизится с невесткой и обретёт в ней родного человека, едва ли не единственного, кроме детей, не оставившего её в последние скорбные годы.

После смерти цесаревича Николая Александровича жизнь императрицы неосознанно потекла к трагическому исходу. В Ницце, в апреле 1865 года, случился немыслимый по земным меркам клубок из судеб и обстоятельств, во многом определившим дальнейшую судьбу России. Наследником престола стал Александр. Невеста усопшего, пройдёт время, станет его наречённой, а потом и женой. На долгие годы их брак станет благодатным для России и подарит ей 13 лет спокойствия и благоденствия в царствование Александра III.

А для императрицы Марии Александровны, чудом пережившей материнское горе, закончилось её женское счастье. В жизни императора Александра II в эти скорбные дни появится другая женщина, которая всецело поглотит его внимание. Её имя только однажды омрачило страницы этой работы.

По свидетельству фрейлины Александры Толстой, именно в момент возникновения этого разрушительного союза и начались покушения на императора. Хранившая молчание о своей горькой женской доли, императрица страстно откликалась на каждое новое покушение, признаваясь, что это её убивает. Однако благочестие не оставляло её в самых трагических обстоятельствах.

Так, о взрыве в Зимнем дворце в феврале 1880 года она узнала только на следующее утро – и тут же, несмотря на сильную слабость, занялась судьбой пострадавших и их семей, послав помощь в госпитали и справляясь о каждом раненом. Благодаря её действиям со всех сторон посыпались пожертвования. «Душа Государыни, казалось, вырастала в то время, как физические силы угасали. Земное отступало, оставляя место Божественному, проникавшему в неё всё более и более», – вспоминает Александра Толстая.

22 мая 1880 года императрица Мария Александровна отошла ко Господу в молчании и одиночестве. Исполнилось её шутливое пожелание: «Не люблю этих пикников возле смертного одра». Сохранившая верность и любовь к императрице Александра Толстая передала общее настроение, царившее в эти дни: «Святыня императорского дома рухнула вместе с ней».

Поспешная женитьба императора на сороковой день после смерти императрицы повергла в шок всех, кто о ней узнал. Его желание короновать новоявленную супругу как Екатерину III могло изменить закон о престолонаследии и повергнуть Россию в хаос. Но этого не случилось. 1 марта 1881 года Александр II трагически погиб, словно молитва Марии Александровны, спасавшая его от многих покушений, призвала его к себе, спасая от бесчестия.

Великие Марии династии российской

Благословенное имя Мария воссияло в её дочери, внучке и правнучке.

Великая княжна Мария, чьё имя благословил царственный дед Николай I, выйдет замуж за принца Эдинбургского, но на всю жизнь сохранит любовь к России. Русофобские настроения, царившие в Англии, вызывали гнев дочери императрицы: «Да падёт вечное проклятие на англичан за то, что они позволили уничтожить несчастных русских монархов», – всей силой своего русского характера негодовала Мария Александровна.

Её дочь Мария станет в 1914 году королевой Румынии. Во многом благодаря ей в Первую мировую войну Румыния выступит союзником России. Тонкий ум, сила духа поможет королеве Румынии одержать блистательную победу в переговорах по Веймарскому миру и объединить свою новую страну. Словно затаённая воля бабушки, её стойкость невидимо передались внучке. «Королева-воин», «львица на троне», – называли её.

Четвёртая благословенная Мария, правнучка Марии Александровны, стала преданной женой короля Югославии Александра I Карагеоргиевича, сербского страстотерпца, и вместе с ним помогала русским эмигрантам сохранить на чужбине дух России и верность её тысячелетней истории. Возможно, неисповедимыми путями Господа молитва прабабушки Марии спасла королеву Югославии от гибели вместе с мужем в Марселе, в 1934 году.

Русская императрица Мария – Мария Эдинбургская – Мария Румынская – Мария Югославская: поразительна родовая связь четырёх поколений, соединённых благословенным именем и любовью к России.

Даже императрице не дано знать будущее. И Мария Александровна не знала, какой долгий и благодатный след она оставит не только в истории России, как «прорастёт» её образ, её заповеди в славных женщинах-тёзках её рода.

8 августа 2024 года Россия будет отмечать 200-летие императрицы Марии Александровны. Должно быть, пришла пора прислушаться к словам её сына, русского императора Александра III, видевшего в своей матери святую, и воздать должное удивительной женщине, жизнь которой целиком принадлежала России.

Пройти тест по теме

Источник обложки: Википедия