Башкиры: жизнь в движении. Часть 2: свыкнуться с Россией и сражаться за неё

…Часть 1: прийти к России

…Принятие башкир в подданство гарантировало защиту границ Российского государства и возможность создать плацдарм для освоения Сибири, так как единственная дорога, которая связывала Сибирь с европейской частью страны в XVI-начале XVII вв., проходила через Уфу, от безопасности которой зависело снабжением продовольствием сибирских крепостей.

Очень скоро выяснилось, что вместе с землями и выгодами Россия пополнилась крайне беспокойным и удалым народом – который отметился и сразу несколькими масштабными вооружёнными восстаниями в XVII-XVIII вв., и воинскими подвигами во славу общего Отечества.

Жить по-русски: города и хозяйство

Вхождение башкир в состав Российского государства, освоение Сибири поставили правительство перед необходимостью организации административного управления новыми землями и подданными.

Большая часть башкирской территории составила Уфимский уезд, остальные земли вошли в состав Верхотурского уезда, Тобольского наместничества. Для охраны дороги в Сибирь и организации защиты территории от неприятеля во второй половине XVI в. на р. Белой была заложена русская крепость Уфа (1586). Башкиры также были заинтересованы в строительстве крепости как более близкого места для сбора ясака. Необходимо отметить, что по сравнению с Самарой и Саратовом построенная одновременно с ними Уфа была самой маленькой крепостью в Поволжье, так как власти не предполагали иметь там значительные воинские силы [1].

Формирование уфимской администрации началось только в 1590 г., когда в Башкирию был направлен первый уфимский воевода Михаил Нагой. Уфимские власти должны были прежде всего докладывать о положении дел в регионе и склонять ещё не принявших российское подданство башкир, ногаев и сибирских султанов добровольно присягнуть русскому царю. В случае необходимости уфимские воеводы могли совместно с башкирами организовывать походы против враждебных кочевников.

Уфимский уезд, будучи одним из самых крупных в Российском государстве, имел при этом незначительное количество войск: в 1636 г. гарнизон Уфы составлял около 400 человек. По сравнению со служилым населением численность уфимских посадских людей была незначительна. По данным первой переписи Уфимского уезда (1630 г.), в Уфе насчитывалось 36 дворян и 20 служилых новокрещён и иноземцев, 17 посадских дворов в которых обитало 74 человека.

Поскольку до 1730-х гг. Уфимский уезд был законодательно закрыт для самовольного переселения из центральной России, численность населения росла сравнительно невысокими темпами. Кроме того, вотчинное право, запрещавшее любые формы приобретения башкирских земель, препятствовало широкой колонизации Уфимского уезда. Русское население уезда в начале XVIII в. составляло чуть более 10 тыс. человек мужского пола [2].

Несмотря на то, что законодательно запрещалось приобретать вотчинные земли, башкиры-вотчинники могли позволить селиться на волостной земле. Правительство, в свою очередь, не запрещало переселенцам самим договариваться с вотчинниками о поселении на их землях, о «припуске», что давало право на пользование землёй и угодьями за определённую плату [3]. Подавляющее большинство припущенников составляли нерусские переселенцы – татары, чуваши, марийцы, удмурты, которые переселялись с территории бывшего Казанского ханства, стремясь избежать как насильственной христианизации, так и налогового гнёта. Кроме того, башкиры, невысоко ценившие пашенные угодья, требовали сравнительно небольшую плату за пользование землёй. Переселенцев, заводивших хозяйство на башкирских землях явочным порядком, т.е. без разрешительного указа и составления договора с вотчинниками, называли бобылями. А тептяри оформляли права на пользование землёй с помощью «поступных» записей. Позднее эти социальные группы сформулировали свою этническую общность (тептяри и бобыли). В итоге, к началу XVIII в. общее количество припущенников составляло 30 тыс. человек.

Таким образом, на протяжении первой половины XVII в. русское правительство и Уфимская администрация соблюдали условия добровольного подданства башкир. Переселение нерусского населения и формирование значительной социальной группы припущенников не нарушали вотчинных прав башкир. Более того, различный хозяйственный уклад способствовал мирному сосуществованию башкирского и пришлого населения.

Первые обиды и первые восстания

Изменение внешнеполитического курса российского правительства, готовность калмыков (представлявших в первой половине XVII в. главную угрозу с юга и юго-востока) принять русское подданство, отразилось на политике Москвы в отношении башкир. Уже во второй трети XVII в. был увеличен ясак, который платили башкиры за владение рыбными ловлями, бобровыми и бортными угодьями, в ноябре 1632 г. правительство назначило сбор чрезвычайного налога – пятинной деньги, а в январе 1634 г. был назначен новый сбор.

Недовольство башкир вызвало несогласованное решение правительства о строительстве новых крепостей. Так, к началу XVIII в. на западе и севере Башкирии появились 11 крепостей, на востоке и в центре – 20. В их числе Мензелинский острог (Мензелинск), Архангельское (затем – Бирск), Исетский, Катайский и др. Заселение крепостей служилыми людьми приводило к отторжению вотчинных земель у башкир, что являлось нарушением договорных обязательств. Кроме того, вотчинные земли передавались монастырям, которые возникают в Башкирии в конце XVI – начале XVII вв.

Наконец, главным поводом для недовольства башкир стало изменение политики властей в отношении калмыков. Последние заявили о готовности принять русское подданство и пообещали Алексею Михайловичу начать военные действия против крымского хана. В ответ они потребовали прекратить нападения башкир на калмыцкие улусы, казнить башкир – организаторов набегов и возвратить калмыков, которые находились в плену у башкир.

Указанные факторы стали основными причинами выступления башкир в 1662-1664 гг.

Несмотря на то, что башкиры и до этого неоднократно принимали участие в протестных волнениях [4], восстание 1662-1664 гг. имело более значительные масштабы и число участников. Начавшись в середине июля 1662 г., восстание быстро охватило огромную территорию от Западной Сибири до Среднего Поволжья. Сразу определилось два центра восстания – в Зауралье и на юге, ­– каждый из которых действовал по-своему.

Южные и юго-западные башкиры откочевали за пределы досягаемости российских властей, что вынудило правительство использовать дипломатические, а не военные методы разрешения конфликта. Башкиры северной части вели к этому времени в основном оседлый образ жизни, поэтому противостояние приняло здесь наиболее ожесточённый характер. Самым значительным успехом повстанцев стало взятие Кунгура. Причём в событиях в Кунгурском уезде наряду с башкирами принимали участие кунгурские татары и «литовские люди», которые обслуживали артиллерию.

Восстание с переменным успехом продолжалось до 1664 г. При этом выявилась неспособность правительственных войск полностью разгромить подвижные отряды повстанцев, которые использовали тактику стремительных набегов, легко уходя от преследования российских войск. Именно в этом восстании проявилась эффективность использования отрядов яицких казаков и калмыков в борьбе с повстанцами, однако в виду их малочисленности и ненадёжности правительство не могло на них полагаться.

В течение 1663-1664 гг. повстанцы обращались к царю Алексею Михайловичу о прощении, и в конце февраля 1664 г. башкирские представители с царской жалованной грамотой вернулись домой. От башкир потребовали выполнения следующих обязательных условий: принесение присяги на верность царю, возвращение на прежние места обитания в Уфимский уезд, предоставление аманатов (заложников) и возвращение захваченных в ходе восстания пленных.

Правительство в свою очередь заверило башкир в незыблемости основных положений их добровольного подданства. В жалованной грамоте содержались гарантии неприкосновенности вотчинных владений[5] башкир, их право обращаться с жалобами непосредственно к царю, а также был расширен круг лиц, которым запрещалось приобретать башкирские земли.

Несмотря на то, что власти не предприняли административных мер в Уфимском уезде, заметные изменения коснулись структуры и численности вооружённых сил на башкирской территории: численность служилого населения возросла более чем в 4 раза, при этом необходимое для борьбы с кочевниками конное войско было увеличено в 5 раз. Был перестроен Уфимский кремль, в уезде построили две крепости (Бирск и Соловарный городок), в каждой из которых размещалось по 200 стрельцов.

Главным следствием стало изменение характера взаимоотношений власти и башкир. После восстания между российской властью и башкирами установилась атмосфера взаимного недоверия, которая стала почвой для нового крупного выступления 1682-1684 гг.

Поводом для второго восстания стало известие о предстоящем насильственном крещении башкир[6]. 27 ноября 1681 г. была создана Уфимская епархия. Хотя создание епархии не означало насильственной христианизации башкир, эта мера вызвала мощное выступление. Башкир активно поддерживало мусульманское духовенство, которое, как правило, было из Казанского уезда.

Встревоженные размахом восстания, воеводы Уфы и Казани обратились за помощью в Москву. Однако главную роль в подавлении восстания сыграли уфимские служилые люди и яицкие казаки, которые нанесли два крупных поражения повстанцам: в июне 1682 г. в районе р. Ик и под Мензелинском.

Тем не менее, окончательного прекращения восстания удалось добиться только после переговоров. Правительство обратилось к башкирам с грамотой, в которой объявлялось, что указа о насильственной христианизации никогда не было, а также подтвердило основные положения жалованной грамоты 1664 г. В этой связи попытки отдельных повстанческих отрядов продолжить выступления были либо подавлены, либо не нашли поддержки среди широких слоёв населения.

Как Петра I принуждали к компромиссу

В начале XVIII в. на политику российских властей по отношению к башкирам вновь повлияли внешнеполитические факторы. Активная европейская политика Петра I, вызвавшая огромный дефицит денежных средств, заставила власти пересмотреть систему налоговых льгот[7] территорий Поволжья и Приуралья.

С 1701 г. ясак и налоги в Уфимском уезде собирали сборщики из Казани. В 1704 г. было объявлено о введении 72 налогов в башкирских землях. Пётр I также лишил башкир права непосредственного обращения к царю с просьбами и жалобами. Наконец, в 1719 г. была введена «горная свобода», позволявшая «всякому желающему производить розыски и обработку металлов и минералов повсеместно, как на собственных, так и на чужих землях».

Таким образом, в начале XVIII в. правительство пошло на пересмотр основных положений добровольного подданства башкир, что не могло не вызвать народного недовольства.

Новое восстание вспыхнуло в 1704 г. и продлилось до 1711 г. Первоначально башкиры противились новым налогам, однако, дополнительный импульс восстанию придала жестокая карательная политика казанского комиссара А. Сергеева, который «и бил, и мучил, и в крепкие места запирал, и стращал вешать и рубить…». В итоге весной 1705 г. башкиры образовали несколько повстанческих групп, которые начали активные действия в Уфимском уезде.

По оценкам историков, общая численность восставших в 1705-1711 гг. составила 35 тыс. человек, что в 3-4 раза превышало количество правительственных войск. К концу 1705 г. казанские власти фактически утратили контроль практически над всей территорией Уфимского уезда.

В предыдущих восстаниях башкиры отстаивали свои права и привилегии, а потому редко привлекали в свои ряды представителей других народов. Однако реформы Петра I демонстрировали нежелание властей в дальнейшем придерживаться прежних соглашений с башкирами. В этих условиях башкиры нуждались в союзниках, что и заставило их пересмотреть свои требования.

Успехи повстанцев, которые в 1707 г. вторглись в Казанский уезд и начали жечь предместья Казани, вынудили царское правительство пойти на уступки. В результате по требованию башкир был заменён уфимский воевода, было официально объявлено об отмене всех новых налогов и прощении всех участников восстания, принёсших повинную. В итоге, к лету 1708 г. лидеры восставших приняли решение прекратить борьбу, хотя сопротивление отдельных отрядов продолжалось до 1711 г.

Однако властям удалось предотвратить общее восстание нерусских народов Урала и Поволжья, что в условиях решающего периода Северной войны было жизненной необходимостью. В этих условиях башкиры продолжали скрытую фронду, принимая беглых из Казанского уезда и отказываясь платить налоги.

Трудности интеграции

Относительно слабая царская власть в Башкирии и активная внешняя политика, которая требовала обеспечения социального мира внутри страны, не позволяла интегрировать башкир и башкирские земли в систему российского законодательства и административного управления. К началу 1730-х гг. такое положение дел явно противоречило планам и практической политике центральной власти.

В этих условиях в правительстве были разработаны два проекта решения башкирского и казахского вопросов. По первому проекту, автором которого был казанский губернатор Артемий Волынский, правительство должно добиваться сокращения численности мусульманских народов любыми средствами, провоцируя конфликты между башкирами и их соседями[8].

Согласно другому проекту обер-секретаря Сената Ивана Кирилова, необходимо было установить российское влияние в Азии и Индии. Для этого следовало организовать особую экспедицию, в которой башкирам отводилась роль дипломатических посредников во взаимоотношениях с казахами. Кроме того, на башкир должна была быть возложена обязанность по охране границы и торговых путей. Наконец, Кирилов считал, что необходимо сохранить своеобразие административного управления Уфимской провинцией и привилегии башкир.

Начало в 1735 г. башкирского восстания заставили И. Кириллова пересмотреть своё отношение к политике в Башкирии. Намерение И. Кирилова построить крепость на р. Орь вызвало недовольство башкир и стало поводом к очередному восстанию.

Несмотря на широкий размах восстания, Кирилов категорически отказался от практики переговоров, уступок и помилования. Если в ходе предыдущих восстаний башкиры признавались воюющей стороной, с которой велись переговоры, подписывались соглашения, то все участники восстания 1735-1740 гг. были объявлены государственными преступниками. Кирилов настойчиво добивался наказания всех участников восстания, считая, что на башкир должны быть распространены законы о государственных преступлениях.

В итоге в ходе подавления восстания людские потери башкирского населения составили почти 14 %. Всего погибло, казнено, умерло от голода и отдано в крепостные более 60 тыс. человек.

Однако наряду с карательными мерами Кирилов 11 февраля 1736 г. разработал комплекс указов, которые кардинальным образом изменили систему управления башкирами.

Согласно положениям указов, башкиры сохранили права и привилегии, полученные в период принятия российского подданства. Нововведением стало разрешение башкирам продавать свои вотчинные земли местным дворянам, офицерам, мишарям и тептярям. Стремясь заменить независимую от властей родовую знать, Кирилов ввёл выборность старшинской должности. Теперь общины должны были предоставлять трёх кандидатов, из которых уфимская администрация производила назначение на старшинскую должность сроком на один год. Новые старшины принимали присягу и давали клятву на верность царю.

Таким образом, разрушая родовые связи, власти формировали эффективные механизмы управления башкирской общиной. Необходимо отметить, что процесс отстранения родовой знати от власти начался одновременно со строительством Оренбургской пограничной линии[9].

В 1744 г. на территории башкирских земель была образована Оренбургская губерния[10] в составе Оренбургской, Уфимской и Исетской провинций, которые не делились на уезды. 23 декабря 1781 г. вместо Оренбургской губернии было учреждено Уфимское наместничество, состоявшее из двух областей, Оренбургской и Уфимской, с центром в Уфе. Однако с 1796 г. Уфимское наместничество вновь стало именоваться Оренбургской губернией, причём военный губернатор имел резиденцию в Оренбурге, а гражданский – в Уфе.

Разрешив башкирам продавать вотчинную землю, правительство открыло широкие возможности для освоения края. Во второй половине XVIII в. шла как организованная, так и стихийная миграция населения в Оренбургскую губернию. Города и крепости губернии в это время становятся местом официальной ссылки провинившихся дворян, мещан, офицеров.

Значительной была стихийная миграция крестьян. В 40-90-е годы XVIII в. Сенатом было разрешено не возвращать владельцам беглых частновладельческих крестьян, а записывать их в государственные крестьяне, либо в состав Оренбургского казачьего войска. В итоге к концу XVIII в. пришлое население стало преобладать над коренным. Причём причиной снижения конфликтности процесса интеграции башкир стало их активное привлечение к военной службе как на Оренбургской пограничной и сибирских линиях, так и во время больших походов российской армии. Так, с 1748 башкиры и мишари ежегодно направляли на пограничную линию от 5500 до 10500 человек.

Начиная с походов Петра I, башкиры становятся регулярными участниками заграничных военных кампаний Российской империи.

В Семилетней войне в составе русской армии участвовала «четырёхнародная команда» из Башкирии[11]. Трёхтысячный отряд башкир был направлен в 1771-1773 гг. в Речь Посполитую для борьбы с польскими повстанцами. Также башкиры участвовали в русско-шведской войне 1788 г., в 1789 г. башкиры участвовали в боевых действиях в Финляндии, поддерживая морские десанты русского флота.

Уже в первой кампании выявилась особенность поведения иррегулярной национальной конницы, которая несколько позже будет учтена российским командованием, и в итоге башкир в Семилетней войне станут временно использовать лишь во вспомогательных операциях. Башкиры, калмыки и в целом национальная иррегулярная конница воспринимали боевые действия по-своему – как набеги против степняков, поэтому «с начала вступления в сию землю [Пруссию] жгли и разоряли деревни»[12]. Несмотря на то, что российское командование достаточно быстро приобщило национальные войска к европейским правилам войны, на Западе сложился негативный образ казаков, калмыков и башкир как «диких орд насильников».

Последние восстания: мулла Батырша, Пугачёв и Салават Юлаев

Несмотря на отстранение родовой знати от власти и активное привлечение башкир к военной службе, во второй половине XVIII в. не удалось избежать крупных выступлений, два из которых заслуживают особого упоминания – восстание 1755-1756 гг. («Восстание Батырши») и восстание Емельяна Пугачёва 1773-1775 гг.

Несмотря на многофакторность этих движений, они в значительной степени вызваны процессом дальнейшей интеграции остатков вольной периферии башкир в российскую централизованную государственность. Также немаловажной причиной выступлений было хозяйственное освоение края (прежде всего горнозаводское строительство), которое нарушало традиционное представление башкир о гармоничном сосуществовании с природой[13].

Хозяйственное освоение края, продолжение деятельности христианских миссионеров способствовали обострению обстановки в Башкирии. В этих условиях в мае 1755 г. мулла Габдулла Галиев (Батырша) выступил с воззванием к мусульманскому населению о борьбе против неверных: «оных неверных россиян разорять начнёмте и их с землёй своей изживём и сгубимте, и в жилищах своих мечети и училищи построим, и правыя нашея веря по укреплению попечёмся». Практически одновременно началось выступление башкир Бурзянской волости.

Вновь, как и в начале XVIII в., возникла угроза объединения всех мусульман против российского правительства. В этих условиях с призывами прекратить восстание выступили оренбургский губернатор И.И. Неплюев и императрица Елизавета Петровна. Кроме того, правительству удалось разобщить восставших, пообещав казахам вознаграждение за выдачу укрывшихся там башкир. В итоге к лету 1756 г. восстание прекратилось, Батырша был пойман и впоследствии осуждён на пожизненную каторгу. Власти в свою очередь свернули активную деятельность по христианизации Поволжья.

Последним социальным протестным движением, в котором башкиры принимали активное участие, стало восстание Емельяна Пугачёва 1773-1775 гг., охватившее огромную территорию юго-востока империи: Оренбургскую, Сибирскую, Казанскую, Нижегородскую, Воронежскую, Астраханскую губернии. Основу повстанческого войска наряду с казаками составляли башкиры. Последние переходили на сторону повстанцев под влиянием своих старшин. Немалую роль сыграло то, что Пугачёва поддерживал известный духовный лидер Кинзя Арсланов, а в Башкирии происходили важные для этого восстания события.

После того, как Оренбург и Уфу взять не удалось, весной 1774 г. восставшие, отказавшись от осаждения сильных крепостей, стали захватывать и разорять горные заводы. Башкирские старшины уничтожали заводы только за то, что они находились на вотчинных землях. В течение мая-июня было полностью уничтожено 23 завода.

Восстание в Башкирии продолжилось даже после пленения Пугачёва. На севере и северо-востоке руководителем повстанческих отрядов был Салават Юлаев. В это время башкирские отряды выступали как против правительственных войск, так и против жителей горных заводов, защищавших свои поселения.

Таким образом, восстание Пугачёва фактически превратилось в гражданскую войну, а роль башкир в этом движении сильно отличалась от их участия в предыдущих восстаниях. Многие, отказавшиеся поддержать восставших, башкиры, стали жертвами своих соплеменников. В то же время такие видные старшины, как Кулый Балтачев, Кидряс Муллакаев, активно помогали правительственным войскам подавлять восстание.

В ноябре 1774 г был пойман Салават Юлаев, а к декабрю восстание было подавлено. Восстание показало, что башкиры окончательно интегрировались в российскую империю. Практически сразу же после этих событий Екатерина II учреждает духовное магометанское собрание (1788 г.), что ознаменовало собой признание ислама в качестве государственной религии Российской империи. 

«Северные амуры» в битвах за Россию

С целью более глубокого привлечения башкир к военной службе, а также постепенной замены частей регулярной армии иррегулярной конницей в 1798 г. в Башкирии была введена кантонная система управления. Дополнительным фактором была уверенность, что милитаризация жизни привнесёт порядок и будет способствовать укреплению позиций государства в регионе.

Инициатором введения кантонной системы был оренбургский военный губернатор Осип Игельстром. Созданные на основе территориального (уездного) принципа, кантоны дробили прежнее родоплеменное деление земель у башкир. Вначале было создано 11 башкирских, 5 мишарских кантонов, 5 оренбургских, 2 уральских, 1 ставропольских калмыков. Во главе стояли кантонные начальники. Необходимо отметить, что в ХIX в. кантонная система затронула военно-служилые сословия, к которым относились в том числе башкиры, поэтому наряду с ней в крае существовала уездно-волостная для податных сословий.

В период кантонного управления башкиры и мишари были объединены в Башкирско-мещеряцкое войско, которое с 1855 г. стало называться Башкирским, с непосредственным подчинением военному губернатору<[14]. В отличие от казачьих войск, Башкирское не имело ни войскового атамана, ни канцелярии. Первым командующим войском стал Станислав Тимофеевич Циолковский.

Воинская служба привела к складыванию местных, лояльных центральной власти национальных элит, которые заменили прежних представителей знати тарханов. Всё это способствовало инкорпорированию башкирской элиты в дворянскую среду.

В XIX в. башкиры принимали активное участие в военных кампаниях русской армии. Одним из самых знаменитых эпизодов военной истории башкир является их участие в войнах против Наполеона в 1807-1814 гг. В 1806 г. в армию было направлено 10 тыс. башкир, которые уже в июне 1807 г. приняли участие в бою под Тильзитом, разбив французскую кавалерию. Из-за характерного вооружения (лук и стрелы), а также малорослых лошадей французы стали назвать башкирских воинов «северными амурами». Менее распространённым названием стало «злые купидоны». Будучи первоначально ироничным, в ходе Отечественной войны 1812 г. название «северные амуры» приобрело уважительное значение.

В 1811 г. по указу императора были сформированы два башкирских пятисотенных полка, Ставропольский калмыцкий полк, два полка астраханских калмыков: «Для усиления армии нашей иррегулярными войсками и чтобы приобучить на будущее время к службе калмык и башкир, обитающих в краю, … признали мы нужное нарядить три полка, один из ставропольских калмык и два из башкир… Ставропольские калмыки должны будут иметь исправное оружие по положению, а башкиры – употребляемое по их обыкновению. Всем им быть о двуконь»[15]. Уже в 1812 г. было сформировано ещё три башкирских полка.

В Отечественной войне 1812 г. башкирские полки принимали активное участие в большинстве крупных сражений. Кроме того, иррегулярная конница часто использовалась как в арьергардных боях, прикрывая отступление (бои под Можайском, под Москвой), так и в преследовании отступающего противника (ноябрь-декабрь 1812 г.), а также в партизанских действиях. Большинство сформированных полков приняли участие в Заграничном походе 1813-1814 гг., посетив основные европейские столицы. В итоге в Заграничном походе участвовали 18 башкирских полков, 5 из них в составе союзных войск вступили в Париж.

Кроме кампаний против Наполеона, башкиры принимали участие в русско-турецких войнах 1828-1829 гг., 1853-1856 гг., в Хивинском и Кокандском походах, а также несли регулярную сторожевую службу[16].

***

Наряду с военной службой кантонная система способствовала консолидации башкирского народа, помогла сохранить этническое самосознание, но главное, завершила процесс интеграции башкир в имперское пространство в качестве важного, прежде всего, с военной точки зрения, элемента.

В течение XIX в. Оренбургская губерния, которая в 1865 г. была поделена на Оренбургскую и Уфимскую губернии, испытывала на себе влияние тех социально-экономических процессов, которые были характерны для всей страны. Постоянный прирост населения способствовал формированию в регионе многонационального и поликонфессионального общества. К концу XIX в. жители, назвавшие своим родным языком башкирский, продолжали доминировать, составляя 40,96 % (899,9 тыс. чел) от общей численности населения губернии[17]. Жители группы русских языков (великорусский, малорусский, белорусский) составляли 38,22 % (839,6 тыс. чел).

Заводское и железнодорожное строительство способствовали окончательному включению края в систему хозяйственных связей России. С ликвидацией в 1881 г. генерал-губернаторства закончился не только длительный период военного управления в Башкирии, но и завершилась интеграция башкирского народа в административное, правовое, экономическое и образовательное пространство Российской империи. К этому моменту Башкирия перестала представлять собой относительно вольное периферийное пограничье, превратившись во внутреннюю территорию России, сохранив при этом свои этнорелигиозные особенности.

 

Читайте также:

Иван Зацарин. Как нам вешали железный занавес. К 67-летию ФРГ

Игорь Пыхалов, Дмитрий Пучков. Великая оболганная война, или Была ли обезглавлена Красная армия

Клим Жуков, Дмитрий Пучков. О «чёрной археологии»

Иван Зацарин. К кому идут русские. К 67-летию самоубийства министра обороны США

Борис Юлин. Государство и Гражданская война. Зачем большевики разогнали Учредительное собрание

Иван Зацарин. Гражданская война не из-за рабов. К 160-летию погрома в Лоуренсе

Дмитрий Михайличенко. Башкиры: жизнь в движении. Часть 1: прийти к России

Андрей Смирнов. Дворцовые интриги и перевороты XVII-XVIII веков: что об этом пишут в учебниках

Иван Зацарин. Почему Илон Маск не Королёв. К 13-летию «частного космоса»

Евгения Галимзянова. Предреволюционная Россия Николая II и Столыпина: об устойчивости и упрощённости исторических евростандартов

Иван Зацарин. К чему быть готовым. К 94-летию пионерии

Сергей Базанов. Брусиловский пролог к «десяти сталинским ударам»