Учреждение в России патриаршества

УЛОЖЕННАЯ ГРАМОТА 1589 Г.

И мы, великий государь царь и великий князь Федор Иванович всея Великия Росии самод(е)ръжец и многих государств государь и облаадатель, помыслив о сем превеликом деле с нашею з благоверною и со христолюбивою царицею великою кня(г)инею Ириною, чтоб з Божиею помощию и пречистыя Богородицы милостью в царствующем нашем граде Москве устроити превеликий престол патриарш в почесть святые превеликие соборные церкви пречистые Богородицы честнаго и славнаго ея Успения и первопрестольников великих святых чюдотворцов Петра, и Алексея, и Ионы.

И мысль свою царьскую пресвятейшему Еремею, Божиею милостию архиепископу Констянтинополя, Новаго Рима, и Вселенскому патриарху, объявили, понеже наши прародители великие государи цари веса Великиа Росиа приняли святую и непорочную христианскую веру, и поставление патриарша первопрестольники новые чюдотворцы Петр и Алексей Киевъские и всего Великого Росийского царствия и прочие от святейшего патриарха Костянтинопольские церкви, Новаго Рима, ея же, вседержителя Бога милосердием и пречистые Богородицы, и доныне непоколебимо держим.

А ты, пресвятейший Еремей патриарх, по благодати Святого и животворящего Духа того ж превеликого апостольского престола Костянтинопольские церкви приимник и пастырь и отцем отец. — И по изволению б нашего царского величества сие дело совершил еси, по совету с нами и с первопрестольником Иевом, митрополитом царствующаго града Москвы и всеа Русии, и с архиепископы, и епископы, и архиманъриты, и игумены, и со всем освященным собором нашего Великого Росийского и Греческого царствия.

И по благодати Святаго Духа, и нашего царского величества изволением, и избранием твоим, пресвятейшего Еремея архиепископа Костянтинополя, Новаго Рима, и Вселенского патриарха, и прочих вселенских патриархов — Александрейского, Аонтиохийского, Иерусалимского — и всего собору греческого, по правилом божественных апостол и святых отец, благословил и поставил в патриархи, кому Господь Бог и пресвятая Богородица благоволит быти на том превеликом престоле святых великих чюдотворцов Петра, и Алексея, и Ионы первопрестольников, в царствующем граде Москве патриархом.

Уложенная грамота об учреждении в России Патриаршего Престола, посвящении первого российского Патриарха Иова, поставлении впредь Патриархов Российским освященным собором и Государем и о новом составе русских епархий. Май 1589 года http://www.sedmitza.ru/text/443574.html

ТРЕТИЙ РИМ ЕСТЬ МОСКВА

Чтобы утвердить достоинство и права Российского священноначалия, написали уставную грамоту, изъясняя в ней, что Ветхий Рим пал от ереси Аполлинариевой, что Новый Рим, Константинополь, обладаем безбожными племенами Агарянскими; что третий Рим есть Москва […]

Участвуя более именем, нежели делом, в сих церковных распоряжениях, Иеремия, Митрополит Монемвасийский и Архиепископ Элассонский ездили между тем в Лавру Сергиеву, где, равно как и в Московских храмах, удивлялись богатству икон, сосудов, риз служебных; в столице обедали у Патриарха Иова, славя мудрость его беседы; славили также высокие достоинства Годунова и редкий ум старца, Андрея Щелкалова; всего же более хвалили щедрость Российскую: ибо их непрестанно дарили, серебряными кубками, ковшами, перлами, шелковыми тканями, соболями, деньгами. […] Наконец Государь (в мае 1589) отпустил Иеремию в Константинополь с письмом к Султану, убеждая его не теснить Христиан, и сверх даров послал туда 1000 рублей, или 2000 золотых монет Венгерских, на строение новой Патриаршей церкви, к живейшей признательности всего Греческого Духовенства, которое, Соборною грамотою одобрив учреждение Московской Патриархии, доставило Феодору сию хартию (в Июне 1591) чрез Митрополита терновского, вместе с Мощами Святых и с двумя коронами, для Царя и Царицы.

Таким образом уставилась новая верховная степень в нашей Иерархии, чрез 110 лет испроверженная…[…]

Карамзин Н.М. История государства Российского. T. 10. Глава II http://magister.msk.ru/library/history/karamzin/kar10_02.htm

УСПЕХ РУССКОЙ ЦЕРКОВНОЙ ДИПЛОМАТИИ

Иван Грозный, приняв титул царя, осуществил часть задачи. Он искал признания этого титула на востоке, и греческие иерархи прислали ему утвердительную грамоту (1561). Но оставалась еще неосуществленной другая часть — учреждение патриаршества. Относительно последнего на Москве знали, что греческие иерархи отнесутся несочувственно к стремлению русского духовенства получить полную самостоятельность. До сих пор некоторая зависимость русской церкви от греков выразилась в платоническом уважении, которое выказывали московские митрополиты восточным патриархам, и в различных им пособиях; восточные иерархи придавали этому факту большое значение, полагая, что русская церковь подчинена восточной. С падением Константинополя московский митрополит стал средствами богаче и властью выше всех восточных патриархов. На востоке же жизнь была стеснена, материальные средства сильно оскудели, и вот восточные патриархи стали считать себя вправе обращаться в Москву, как в город, подчиненный им в церковном отношении, за пособиями. Начинаются частые поездки в Москву за милостыней, но это еще больше возвысило московского митрополита в глазах русского общества. Стали полагать, что главный вселенский константинопольский патриарх должен быть заменен московским вселенским патриархом. Греческие же патриархи держались, разумеется, того мнения, что сан этот может быть только у них, ибо составляет исконную их принадлежность. Несмотря на это, Москва пожелала иметь у себя патриарха и для осуществления своего желания избрала практический путь; она принялась за это в правление Бориса Годунова. Летом 1586 г. приехал в Москву антиохийский патриарх Иоаким. Ему дали знать о желании царя Федора учредить в Москве патриарший престол. Иоаким отвечал уклончиво […] Вдруг летом 1588 г. разнеслась весть, что в Смоленск приехал старший из патриархов, цареградский Иеремия. […] По приезде в Москву Иеремия был помещен на дворе рязанского владыки. К нему приставили таких людей, которые были "покрепче", причем им было приказано не допускать к патриарху никого из иностранцев. Вообще его держали, как в тюрьме. Разговоры велись с ним по преимуществу такие, которые клонились к учреждению патриаршества. Иеремии, наконец, предложили перенести свое патриаршество из Константинополя в Москву. Он согласился. Того только и ждали. Но сам Иеремия был неудобен; в Москве это понимали хорошо. Это значило бы допустить новогреческие ереси в русскую церковь. Поэтому говорили, что на Москве Иеремии оставаться неудобно, так как там есть уже свой митрополит Иов. Вместо столичной Москвы Иеремии предложили поселиться во Владимире, городе, не имевшем никакого политического значения. Греки поняли это так, что москвитяне их обманули, что они вовсе не хотели иметь своим патриархом Иеремию, и Иеремия отказался от Владимира. Однако вопрос принципиально был решен: если Иеремия сам не хочет быть патриархом, то должен вместо себя поставить другого. Но теперь уже, конечно, не могло быть и речи о том, чтобы перенести патриаршество во Владимир, так что Иеремия поставил Иова на московское и на владимирское патриаршество. Иеремия знал, что его согласие на поставление Иова будет встречено несочувственно на востоке. Действительно, там известие об учреждении на Москве нового патриаршества было принято холодно. Там были уверены, что Иеремию обманули, и не хотели санкционировать совершившийся факт. Но противиться долго было нельзя, ибо Москва была сильна и, в случае отказа, могла отказать в пособиях. И вот состоялся собор, где, хотя и согласились признать вновь учрежденное патриаршество на Москве, но московский патриарх должен был занимать младшее место. В Москве на первый раз были довольны и этим. С этого времени русская церковь стала вполне независимой; Русь стала царством, а Москва сделалась патриаршим городом, и этот последний шаг к патриаршеству был плодом дипломатического умения Бориса Годунова, который в то время руководил всей деятельностью московского правительства и прямо гордился этим успехом.

Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб., 2000 http://magister.msk.ru/library/history/platonov/plats004.htm#gl1

УЧРЕЖЕНИЕ ПАТРИАРШЕСТВА И СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

Учреждение патриаршества давало русской церкви блеск, сообщало этот блеск и самому государству, которое у тогдашних риторов называлось третьим Римом, но более всего возвышало Бориса, получавшего через то и славу благодетеля русской церкви и более ручательства в содействии своим видам со стороны духовенства: патриарх был как бы государь; его титул возбуждал благоговейный страх, в особенности сначала, пока был новым для русских: что скажет патриарх, то должно быть истиною; а такой патриарх, каким был Иов, всегда и во всем был готов потакать Борису. В сущности, патриаршество мало приносило церкви внутренней силы; самостоятельность русской церкви и независимость от всякой другой церковной власти и без того утвердилась уже временем, а ручательства от произвола светских властей патриаршество ей не давало более того, чем мог бы дать собор при нравственной силе своих членов.