Открыт для публики Музей изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете

КАК РОЖДАЛСЯ ПУШКИНСКИЙ МУЗЕЙ

В конце 1896 года в столичной печати были опубликованы условия Конкурса на составление проекта здания для Музея изящных искусств имени императора Александра III при Московском университете, который по просьбе университета проводила Петербургская Академия художеств. С этого момента началось осуществление давней мечты о создании в Москве художественно-образовательного общедоступного музея.

Проекты подобного учреждения неоднократно излагались в печати княгиней Зинаидой Александровной Волконской и Степаном Петровичем Шевыревым (1831), профессором Карлом Карловичем Гёрцем (1858), директором Московского Публичного и Румянцевского музеев Николаем Васильевичем Исаковым (1864). О необходимости Москве такого музея неоднократно с 1893 года писал и профессор кафедры теории и истории искусства Московского университета, доктор римской словесности и историк искусства Иван Владимирович Цветаев (1847–1913). Он же разработал условия Конкурса.

Конкурс привлек 19 архитекторов из разных городов России. Рассмотрено было 15 проектов и 7 из них удостоены наград. Правлением университета был избран в качестве строителя один из награжденных конкурсантов, сравнительно молодой, но известный московский архитектор Роман Иванович Клейн (1858–1924). Им и был выработан окончательный проект, отвечавший требованиям Правления и Комитета по устройству Музея. В сооружении здания участвовал инженер Иван Иванович Рерберг (наблюдение за строительством и отчетность).

Здание строилось по последнему слову музейной практики и строительной техники. Ему придали вид античного храма на высоком подиуме с ионической колоннадой по фасаду. Стеклянная кровля обеспечивала достаточное количество дневного света в залах второго этажа и двух двориках-атриумах. Электрического освещения в экспозиционных залах не планировалось. Считалось, что осматривать скульптурный Музей лучше всего при естественном освещении и открыт он будет лишь в светлое время суток.

Значительна роль Цветаева в формировании облика Музея. Он рассматривал его не только в градостроительном смысле, в качестве здания, имеющего общественно-культурное назначение, располагающегося на территории вблизи Кремля и напротив храма Христа Спасителя, но и как учебный объект по истории архитектуры. Желая избежать распространенного в то время в архитектурной практике эклектического соединения стилей, Цветаев, составляя условия для участников архитектурного конкурса, особенно подчеркнул, что проект должен быть выполнен или в формах античной архитектуры, или в стиле эпохи Возрождения. В убранстве интерьеров должны были применяться элементы разных исторических эпох сообразно представленным экспонатам. Стремясь к научной точности и в деталях, Цветаев постоянно обеспечивал архитектора новейшей специальной литературой по наиболее характерным, образцовым для своих эпох архитектурным памятникам, которые предполагалось использовать в качестве ориентиров или прообразов при проектировании фасада и интерьеров. Так, например, главный фасад Музея украшает колоннада, в увеличенном масштабе воспроизводящая пропорции колоннады восточного портика Эрехтейона, храма, находящегося на афинском Акрополе (построен в 421—406 гг. до н.э.). Рисунок капителей этих колонн в точности повторяет древний образец.

Для организации Музея при Московском университете в 1898 начал функционировать Комитет по устройству Музея изящных искусств имени Александра III. Он задумывался как добровольное сообщество лиц, желающих активно участвовать в систематическом распространении научных знаний в области изящных искусств среди широких кругов русского общества и объединял руководство университета (Правление в полном составе), профессоров историко-филологического факультета и высших представителей властей с частными лицами, приносившими средства на организацию Музея, дарившими экспонаты или оказывавшими другие важные услуги работе Комитета. Участие в его работе для всех членов, кроме архитектора и его помощника было безвозмездным. Назначение Комитета — содействие университету в сооружении здания Музея и в комплектовании его художественными и научными коллекциями, в изыскании денежных средств для дальнейшего существования Музея. Полученные суммы передавались Правлению университета, которое утверждало их расходование по представлению Комитета. Комитет учреждался на период сооружения Музея изящных искусств, однако фактически существовал до февраля 1917 года.

История музея на официальном сайте ГМИИ им. А.С. Пушкина.

http://www.arts-museum.ru/museum/history/index.php

ВЗГЛЯД ПОЭТА

Белое видение музея на щедрой синеве неба. По сторонам входа двойные ряды лицеистов, от долгого стояния прислонившихся ряд к ряду спинами и тем каждую шеренгу являющих многолико-двуликим — но каким младоликим! — Янусом. Первое при входе — старик в долгополой шубе (май!) "А где тут у вас раздеваются?" — "Пожалуйте, ваше превосходительство".— "А нумера даете? А то шуба-то небось бобровая, как бы при торжестве-то..." Тесть моего отца, древний историк И<ловайский>.

Белое видение лестницы, владычествующей над всем и всеми. У правого крыла — как страж — в нечеловеческий и даже не в божественный: в героический рост — микеланджеловский Давид. Гости, в ожидании государя, разбредаются по залам. Вдруг — звон, грохот, испуг, отскок, серебряные осколки и потоки: это восемнадцатилетний зять моего отца задел поднос с кавказскими водами, побежавшими и засверкавшими, как породившие их источники. Старички, удостоверившись, что не бомба, успокаиваются.

Старики, старики, старики. Ордена, ордена, ордена. Ни лба без рытвин, ни груди без звезды. Мой брат и муж здесь единственно-молодые. Группа молодых великих князей не в счет, ибо это именно группа: мраморный барельеф. Мнится, что сегодня вся старость России притекла сюда на поклон вечной юности Греции. Живой урок истории и философии: вот что время делает с людьми, вот что — с богами. Вот что время делает с человеком, вот что (взгляд на статуи) — с человеком делает искусство. И, последний урок: вот что время делает с человеком, вот что человек делает со временем. Но я об этом, по молодости лет, не думаю, я только чувствую жуть.

Старость, в ее главной примете: обесцвеченность, пересиливает даже удар, по глазам, золота, ибо вся эта старость залита золотом: чем старее, тем золоче, чем дряхлее — тем блистательнее, чем тусклее око — тем ослепительнее грудь. Тоже статуи, но иным. Если великокняжеское юношество статуи по форме: живой мрамор, сановники — статуи по материалу: гипсу Rigidite (русского точного слова нет) старых, полых, заполненных смертной известью костей. Никогда не забуду, как один такой старичок, споткнувшись на лестнице, так и остался лежать, только ворочая головой, пока мой муж, сбежав к нему сверху, осторожно, по настойчиво не поставил его на ноги — как куклу. Сказав "кукла", я назвала дам. Белые, одинаковые, с одинаково-длинными шеями, особенно длинные от высоких, стягивающих горло, воротников, в одинаково-высоких корсетах, с одинаково-высокими "подъездами" причесок, может быть, молодые, может быть, старые, если и молодые, так старые, не старые- пожилые,— какого-то возраста, которого нет в жизни, собирательного возраста, создаваемого днем, местом и туалетом — а может быть, и ровным верхним рассеянным фотографическим стереоскопическим музейным светом... Куклы во всей торжественности, устрашительности и притягательности этой вовсе не детской вещи. Тройная белизна: стен, седин, дам — только фон, только берега этому золотому неустанно ползущему старческому Пактолу галунов и орденов. И еще одно разительное противоречие: между новизной здания — и бесконечной ветхостью зрителя, между нетронутостью полов и бесконечной изношенностью идущих по ним ног. Видения (статуи), привидения (сановники), сновидения (тот живой мраморный цветник) и куклы... Смело скажу, что статуи в тот первый день музейного бытия казались живее людей, не только казались, но — были, ибо каждую из них, с живой заботой отлитую мастером, со всей заботой живой любви собственноручно вынимал из стружек мой отец, каждую, с помощью таких же любящих, приученных к любви простых рук, устанавливал на уготованном ей месте, на каждую, отступив: "Хороша!" Этих же сановников и дам, казалось, никто уже, а может быть, и никто никогда не любил, как и они — никого и ничего... Настоящий музей, во всем холоде этого слова, был не вокруг, а в них, был — они, были — они. Но стой: что-то живое! Среди общего белого дамского облака совершенно неожиданно и даже невероятно — совершенно отдельная, самостоятельная рябая юбка! Именно юбка, над которой блузка "с напуском". Закоренелая "шестидесятница"? Обедневшая знатная? Нет, богатейшая и консервативнейшая жена консервативнейшего из историков, консерватизм свой распространившая и на сундуки, то есть решившая, вопреки предписанию ("дамы в белых городских закрытых"), лишние пять аршин белого фая — сохранить. И в удовлетворении выполненного долга, в зачарованном кругу одиночества своей рябой юбки, еще выше возносит свою тщательно прибранную, надменную, молодую еще головку маркизы с двумя природными accroche-coeur`ami. И так сильно во мне тяготение ко всякому одинокому мужеству, что, отлично зная мутные источники этого, не могу — любуюсь! Но церемониймейстер не любуется. Кидая быстрые и частые взгляды на оскорбляющий его предмет и явно озабоченный, куда бы его и как бы его подальше убрать, он забывает о нем только под наплывом другой заботы: никто не становится в ряд, кроме купеческих старшин с бородами и с медалями, как вошедших — так выстроившихся. "Господа, Mesdames... Их величества сейчас будут... Прошу... Прошу... Дамы — направо, господа — налево..." Но никто его не слушает. Слушают грузного, массивного, с умным лицом, сановника, который с плавными и вескими жестами что-то говорит— одному— для всех (Витте). Старшины глядят на Белого Орла на Нечаеве-Мальцеве, полученного им "за музей". "Господа... Господа... Прошу... Их величества...»

Марина Цветаева. Из очерка «Открытие музея»

http://www.runivers.ru/Runivers/calendar2.php?ID=61567&month=&year=

МУЗЕЙ НА ВОЛХОНКЕ

Здание музея (Волхонка, 12) было построено в 1898—1912 архитектором Р.И. Клейном в неоклассицистическом стиле, на территории бывшего Колымажного двора, безвозмездно переданной университету Городской думой. Председателем комитета по устройству Музея был московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, товарищем председателя — Ю.С. Нечаев-Мальцов, вложивший в строительство и комплектование коллекций около 2 млн. рублей. Среди членов-учредителей комитета — С.И. Мамонтов, Сергей Т. Морозов, П.Г. Шелапутин, Ф.О. Шехтель, князья З.Н. и Ф.Ф. Юсуповы. В первоначальную коллекцию музея входили слепки с выдающихся произведений европейской скульптуры, уникальное собрание памятников искусства и материальной культуры Древнего Египта (составленное египтологом В.С. Голенищевым), ряд подлинников западноевропейской живописи (преимущественно голландской, французской и итальянской школ), ценное собрание античных ваз и монет. В отделке интерьеров, стиль которой соответствовал размещённым в залах экспонатам, участвовали архитектор Г.Б. Бархин, художники И.И. Нивинский, А.Я. Головин и др.; конструкция стеклянной кровли и система отопления спроектированы инженером В.Г. Шуховым.

В 1920-х гг. собрание музея значительно расширилось за счёт произведений, поступивших из бывшего московского Румянцевского музея, Эрмитажа, Третьяковской галереи (картины западноевропейских художников из собрания П.М. Третьякова и С.М. Третьякова), бывшего Музея нового западного искусства, ряда других музеев и частных коллекций Г.А. Брокара, В.Е. Мандло, Д.И. Щукина и др. Значительно обогатили коллекцию музея также материалы археологических раскопок античных городов Северного Причерноморья.

В картинной галерее выделяются ценные собрания полотен голландской и фламандской (произведения Рембрандта, Я.ван Рёйсдала, Г. Терборха, А.ван Остаде, Я. Йорданса, Ф. Снейдерса, П.П. Рубенса, А.ван Дейка), французской (произведения Н. Пуссена, К. Лоррена, А. Ватто, Ф. Буше, Ж.Л. Давида, К. Коро, Г. Курбе и др.) и других школ. Музей также обладает одним из лучших в мире собраний произведений французских импрессионистов (К. Моне, К. Писсарро, О. Ренуар), постимпрессионистов (В.ван Гог, П. Гоген, П. Сезанн), а также произведениями А. Матисса и П. Пикассо. В Отделе гравюры и рисунка — богатые коллекции произведений зарубежной, а также отечественной графики; в 1985 создан фонд художественной фотографии.

Популярность завоевали регулярно проводимые музеем выставки зарубежного искусства; среди наиболее известных — выставки полотен Дрезденской картинной галереи, отреставрированных в музее под руководством П.Д. Корина (1955), картин из нью-йоркского музея Метрополитен (1976), американского искусства XIX—XX вв. (1977 — 1978), «Москва—Париж» (1981), «Москва—Берлин» (1996) и др. С 1981 музей проводит основанные С.Т. Рихтером и дир. ГМИИ И.А. Антоновой «Декабрьские вечера» — музыкальный фестиваль, сопровождаемый тематическими художественными выставками. В 1985 по инициативе коллекционера И.С. Зильберштейна и Антоновой был создан (на правах научного отдела) Музей личных коллекций (открыт в 1994). На здании музея — мемориальные доски Клейну и Цветаеву.

Обложка: Вид на ГМИИ им. А. С. Пушкина. Фото: Енот и Ко CC BY-SA 4.0 Источник: https://commons.wikimedia.org