Рыцарь мутного образа. Яков Блюмкин, из которого получился Штирлиц

Человек, среди толпы народа Застреливший императорского посла. Н. С. Гумилёв «Мои читатели»

Великая русская революция выплёскивала из своих глубин порой совершенно изумительных персонажей. Настолько изумительных, что даже сама революция поспешила от них избавиться, как только её бурный поток оказался в гранитных берегах степенного и планомерного государственного строительства. Но там, в потоке, эти изумительные персонажи успели начудить множество таких свершений, что людям нормальным и в голову не пришли бы. Кое-чем нормальные люди до сих пор пользуются, предпочитая не вспоминать лишний раз, откуда что взялось.

Об одном из таких персонажей мы до сих пор знаем в основном либо с его же слов, либо из легенд и мифов – и это несмотря на то, в 1920-х он был одним из самых известных людей Советской России. Даже Большая советская энциклопедия в первом своём издании уделила ему больше тридцати строк – невообразимо много. Потом, после расстрела, утверждённого «тройкой» в лице Менжинского, Ягоды и Трилиссера (последний, кстати, был против), да – как отрезало. Настолько отрезало, что нам достоверно не известны даже даты его рождения и смерти.

Яков Григорьевич Блюмкин. Он же Симха-Янкев Гершевич Блюмкин, он же Макс, он же Исаев, он же Всеволод Владимиров, – и никто из вменяемых историков не поклянётся, что хотя бы одна из этих фамилий настоящая.

Революционер. Левый эсер. Террорист. Убеждённый троцкист (хотя кто может поручиться).

Богемный персонаж, друг Сергея Есенина, приятель Маяковского и Мариенгофа. Человек, вызывавший восхищение у расстрелянного большевиками поэта Николая Гумилёва.

Участник советской миссии в Персии, куда брал с собой Есенина (именно Блюмкину мы должны быть признательны за «Персидские мотивы» и «Шагане ты моя, Шагане»).

Участник и, возможно, организатор (уж один из главных координаторов – наверняка) Центрально-азиатской экспедиции Рериха.

Один из создателей советских разведывательных служб, помимо всего прочего завербовавший впервые в Палестине Леопольда Треппера, будущего основателя и руководителя «Красной капеллы».

Когда родился – неизвестно.

Сам утверждал, что 8 октября 1900 года в Одессе в «пролетарской семье», однако верить этому лукавцу не очень много оснований. А ещё он рассказывал столь же убедительно и про Чернигов. По крайней мере, уровень образования говорит о чём-то другом. Да и есть сведения, что жил он на самом деле до 1915 года в Лемберге, где учился в немецкой гимназии, откуда, кстати, и блистательное знание немецкого «как родного». Хотя как «на родных» Яков Блюмкин говорил ещё на множестве языков: иврите, монгольском, китайском, турецком, арабском, русском. Но немецким действительно владел настолько хорошо, что гуляла даже совсем экзотическая версия, что настоящий Яша Блюмкин, жовиальный одесский революционер и приятель Мишки Япончика, брат одесского драматурга Базилевского, зарыт таки где-нибудь под Одессой, а кто заместивший его персонаж – знают только Дзержинский с Менжинским, но отнюдь не «как бы родной отец».

В любом случае, о любом периоде жизни этого удивительного человека, кем бы он ни был, можно написать не один авантюрный роман.

В Одессе 1917-1918 гг. он, левый эсер, доверенное лицо «революционного диктатора» Муравьёва, но при этом приятельствует с соратником Савинкова, поэтом и английским шпионом Эрдманом.

Потом перебирается в Москву, где возглавляет «германский отдел» ЧК и убивает германского посла фон Мирбаха, провоцируя мятеж левых эсеров против большевиков и способствуя тем самым установлению классической советской «однопартийной системы».

Потом участвует в покушениях в Киеве – на гетмана Скоропадского и фельдмаршала немецкой оккупационной армии Эйхгорна. Пытается организовать покушение на Колчака в Сибири.

Опять оказывается на Украине, попадает в плен к петлюровцам, откуда каким-то чудом ускользает – ценой здоровья, сломанных ребер и выбитых передних зубов.

По официальной версии, является «с повинной» в ЧК, где приговаривается к расстрелу, заменяемому на – официальная формулировка! – «искупление вины в боях по защите революции». После чего оказывается у Троцкого: начальником личной охраны «Льва Революции», его личным порученцем и литературным редактором его многочисленных трудов.

После гражданской предстал перед «межпартийным судом» по «делу левых эсеров», но суд так и не принял по его делу никакого окончательного решения.

Дальше больше.

В 1920 Блюмкина направляют в Персию, куда он берёт с собой своего друга

Сергея Есенина. А пока поэт вдохновляется, Блюмкин время не теряет: участвует в свержении Кучек-хана и способствует приходу к власти хана Эхсануллы, которого поддержали местные «левые» и коммунисты. В боях был ранен шесть – внимание! – раз. Относился к этому спокойно. Участвовал в создании Иранской коммунистической партии, был членом её ЦК и Военным комиссаром. Многие его соратники были убеждены в наличии у Блюмкина, по крайней мере, весьма глубокого профессионального военного образования: именно там, в Персии, впервые глухо заговорили о том, что под именем «мальчика из еврейского местечка» скрывается кто-то другой, куда более опытный, образованный и неплохо подготовленный товарищ.

В октябре 1921 Блюмкин под псевдонимом Исаев (здравствуй, «молодой Штирлиц»!) в рамках расследования «дела Гохрана» едет в Таллин. Повторяться не будем: именно эти события легли в основу знаменитого романа Юлиана Семенова «Бриллианты для диктатуры пролетариата».

После чего и становится официальным адъютантом наркома по военным и морским делам Льва Троцкого. Но долго там не задерживается: авантюристическая жилка перекидывает его к Дзержинскому, который рекомендует его в агенты Иностранного отдела ОГПУ.

Авантюрный роман продолжается.

Резидент в Палестине.

Политпредставитель ОГПУ в Закавказье, член коллегии Закавказского ЧК.

Афганистан.

Памир, где он работает с исмаилитами и проникает под видом исмаилитского дервиша (восточные языки, мы упоминали об этом, Блюмкин-Исаев знал в совершенстве) в Индию. Где арестовывается английской британской полицией, но бежит из тюрьмы, вызвав тем самым приличный скандал в спецслужбах Его Величества. Потому что при побеге советский резидент умудрился ещё прихватить с собой на память британские военные карты Индии, а также портфель с документами британского секретного агента, по некоторым слухам, «угостив» его бутылкой по темечку непосредственно во время допроса и переодевшись в его костюм.

И, конечно, Центрально-азиатская экспедиция Николая Рериха – это отдельная глава, вокруг которой до сих пор слишком много непроверенных слухов и противоречивой информации. Настолько много, что мы просто не рискнём сейчас об этом писать – большинство официальных данных до сих пор засекречены.

Потом были и Монголия, и Китай с Тибетом, и снова Индия, и Константинополь (откуда в качестве резидента ОГПУ он курировал весь Ближний Восток), вербовка Якоба Эрлиха и будущего руководителя великой «Красной Капеллы» Леопольда Треппера. А параллельно, в моменты нахождения в Советской России, продолжающаяся дружба с писателями и поэтами – от Маяковского до Мандельштама. Вот только бывший белый офицер и тоже коренной одессит Валентин Катаев отчего-то его сильно не любил и вывел уже в послевоенные годы в великолепной повести «Уже написан Вертер» в карикатурной роли Наума Бесстрашного, плохо кончившего и «лизавшего рыжие сапоги своим палачам».

На самом деле восстановивший связи с опальным Троцким и расстрелянный за это Блюмкин вёл себя при расстреле несколько по-другому. По свидетельству старого чекиста Георгия Агабекова, Блюмкин «ушёл из жизни спокойно, как мужчина. Отбросив повязку с глаз, он сам скомандовал красноармейцам: „По революции, пли!“». Точная дата расстрела Якова Блюмкина, как и точная дата рождения, достоверно не известна и до сих пор.

Что тут можно добавить?

А ничего не нужно добавлять. Эта биография сама по себе – памятник той эпохи, которая одна только и могла такие биографии мастерить. Сейчас таких не делают. Или мы просто о них не знаем?..