Последняя карательная экспедиция императора

К началу волнений в Петрограде Николай II находился в ставке в Могилёве. Вечером 25 февраля, узнав о них, император приказал военному губернатору Петрограда С. Хабалову «завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны против Германии и Австрии». Но беспорядки не подчинились императору и не стали прекращаться.

Бунт шагает по стране

27 февраля восстал петроградский гарнизон, и Николай предпринял серьёзные меры – назначил генерала Н. И. Иванова командующим карательной экспедицией с диктаторскими полномочиями. Погрузка войск в эшелоны должна была завершиться 2 марта. Очевидно, что штурм Петрограда планировался после этой даты. Но 28 февраля массовые демонстрации под красными флагами захлестнули еще и Москву. Социал-демократами и эсерами из представителей рабочей секции Военно-промышленного комитета, кооперативов, профсоюзов и партий был создан Временный революционный комитет, который стал готовить созыв Совета (совещательного органа). Вечером 28 февраля на сторону революции начал переходить московский гарнизон. Власть приняла городская дума, поддержавшая Временный комитет Государственной думы. По инициативе ее главы М. Челнокова стал формироваться Комитет московских общественных организаций, который послужил опорой новой власти.

На следующий день гарнизон «древней столицы» полностью перешёл на сторону Временного революционного комитета и городской думы.

Революция распространялась на крупные промышленные центры вместе с телеграфными сообщениями о событиях в столице. 28 февраля на сторону революции начали переходить гарнизоны в Нижнем Новгороде, Харькове, Твери, Саратове, Иваново-Вознесенске, Кронштадте и других городах. С 1 марта быстрое подавление революции стало просто невозможным.

Тем не менее в час дня 28 февраля отряд Иванова начал движение из Могилёва в Царское Село. Но он не смог соединиться со всеми частями карательного корпуса. Вечером 1 марта Иванов, оставив основные свои силы в Вырице, прибыл в Царское Село с батальоном георгиевских кавалеров. Гарнизон здесь уже подчинялся Думе.

Колебания генералов

При этом 28 февраля начальник штаба Главнокомандующего Михаил Алексеев отправил две телеграммы командующим, сравнение которых показывает, что в его настроении произошло важное изменение. В первой телеграмме он излагает ход «мятежа» с явной враждебностью к восставшим и обсуждает меры к подавлению бунта. Во второй говорилось о спокойствии в Петрограде и о Государственной думе во главе с Родзянко.

Генералы сочувствовали либералам и были раздражены поведением государя. Только когда события в Петрограде и волнения в других городах поставили страну на грань гражданской войны, генералы пошли на отстранение обанкротившегося царя, чтобы предотвратить гражданскую войну, чреватую развалом фронта. Их действия определялись информацией либералов о готовности взять ситуацию под контроль. Однако, когда в ночь на 2 марта выяснилось, что ситуация зашла дальше, чем хотелось бы Родзянко, генералы все равно продолжили переворот. Отступать было поздно.

Алексеев обратился к царю с предложением пойти на уступки и, ссылаясь на генерала Николая Рузского, также выступил против репрессий. Одновременно Алексеев разослал телеграмму Родзянко другим командующим фронтами. Таким образом, генералы обрели право высказать своё политическое мнение.

Могилёв – Псков

В пять утра 28 февраля царь покинул ставку и направился в Царское Село, к семье. Отсюда можно было координировать действия против восставшего Петрограда, если бы кто-то был готов его штурмовать.

Алексеев тут же начал информационную блокаду императорского поезда – туда не передавались агентские телеграммы, позволявшие оценивать ситуацию в Петрограде.

Вечером 1 марта император прибыл в Псков, где находился штаб Северного фронта. Отсюда было проще всего в сложившихся обстоятельствах руководить подавлением бунта, если бы этого хотело командование. Но беседа царя с командующим фронтом Н. Рузским быстро приобрела не военно-технический, а политический характер. Выражая мнение командующих фронтами, Рузский добивался ответственного министерства. Царь не уступал – принцип кабинета, ответственного перед парламентом, а не перед самодержцем, противоречил основам его представлений о государстве: «Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело...»

Получив сведения о том, что власть перешла к Государственной думе, Рузский и Алексеев в Могилёве решили добиваться отречения Николая II...