Платить и каяться. К годовщине объединения Германии

3 октября 1990 года Восточная и Западная Германия снова стали одним государством.

Пару недель назад в украинском правительстве презентовали план восстановления Донбасса (когда и если восстановят контроль над территориями ДНР и ЛНР, разумеется). Если коротко: оплатят за из бюджета Украины и международных структур, а затем выставят счёт России

Сегодня, когда мы справляем 26-ю годовщину ликвидации ГДР и вливания её в ФРГ(причём за наш счёт), стоит поговорить о том, что только у одного государства на свете в силах не допустить реализации такой глупости. У нас самих.

***

...И в названии и далее по тексту мы будем намеренно уклоняться от слова «объединение» («День немецкого единства» отмечается с тех пор в Германии ежегодно и является национальным праздником). Чуть ниже объясним, почему.

Кто их разделил

О двух послевоенных Германиях мы уже писали (тут о ФРГ, а вот здесь о ГДР), а потому нелишним будет и осветить тему их соединения, тем более, что наша позиция в этом процессе имеет определённую двойственность.

Известно, что советское руководство ещё во время войны выступало категорически против любых планов по расчленению Германии. И не просто во время войны. Известная фраза Сталина «Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаётся» появилась в газете «Правда» в конце февраля 1942 года, то есть даже до завершения битвы за Москву. Однако уже тогда было чётко указано, против кого идёт война.

Планы расчленения Германии выдвигались союзниками с начала войны, но официально были предложены для обсуждения с нами только в октябре 1944 года, во время конференции в Москве. И были последовательно и неоднократно отвергнуты. В том числе и потому, что вскоре выяснилась промежуточная цель этих разговоров. Планы раздела затем подсовывали немецкому генералитету с целью склонить старых вояк к сепаратному миру.

Однако не только поэтому. «Это предложение мы отвергаем, оно противоестественно: надо не расчленять Германию, а сделать её демократическим, миролюбивым государством» (Сталин). Сказано уже на Потсдамской конференции, когда никакого генералитета, как субъекта, уже не существовало. Поэтому согласованная позиция конференции «в период оккупации Германия должна рассматриваться как единое экономическое целое» – это по сути советская позиция, принятая остальными державами.

Понятно, что эта позиция диктовалась не альтруизмом, а чётким пониманием собственных интересов и ценностей. Советское руководство имело основания видеть послевоенную Германию как минимум лояльным, надёжным и предсказуемым своим партнёром в Европе. А такие партнёры в традиционном русском понимании мироустройства появляются не из-под палки, а вследствие собственного суверенного выбора – об этом мы говорили в ретро-рецензии на «Семнадцать мгновений весны».

Так что случившееся затем почти полувековое разделение Германии – не наша вина.

Как оплатить чужую свадьбу

А вот затем получилось и вовсе криво. В конце 1988 году канцлер ФРГ Гельмут Коль во время визита в Москву затронул вопрос восстановления единства Германии. И получил от Горбачёва ответ, что тот в целом не против. И даже «за». И на два года этот процесс растянулся не только потому, что предстояло решить управленческую задачу колоссальной сложности – свести вместе совершенно разные две государственные модели. Но и потому, что Колю и Горбачёву пришлось уговаривать Маргарет Тэтчер и Франсуа Миттерана – лидеров Великобритании и Франции. Позиция расчленения, которую всё же реализовали западные союзники в обход решений Ялты и Потсдама, слишком глубоко засела в сознании лидеров послевоенной Европы.

На самом деле единство Германии в октябре было только зафиксировано и подтверждено. Соглашение о едином экономическом пространстве двух Германий было подписано ещё в мае 1990 года, а с июля того же года марка ФРГ стала единым платёжным средством. Договор же о государственном и политическом единстве главы ФРГ и ГДР подписали 31 августа и как раз в нём была зафиксирована дата, которая с тех пор отмечается как день единства.

Почему криво? Потому что разница между единой Германией в версии Сталина и в версии Горбачёва очевидна. К концу XX века на территории исторической Германии существовало два равноправных немецких государства. Однако по договору от 31 августа 1990 года произошло не объединёние Германий, а поглощение. Это зафиксировано в документе: ГДР объявлялась ликвидированной.

Это плохо в первую очередь для самих немцев – треть их вот уже скоро как 30 лет живут с загнанным вглубь чувством ущербности, доказывая, что они тоже «правильные немцы». Объединением это можно считать только за отсутствием более точного определения. Тем более, что есть иные примеры. Принцип «одна страна – две системы», к тому времени уже предложенный Дэн Сяопином для похожей задачи: интеграции в КНР Макао и Гонконга.

Это плохо и для нас. И Сталин в конце 40-х, и Берия в начале 50-х последовательно настаивали на восстановление единства Германии – причём даже без всяких условий «социалистического выбора» (это, кстати, был один из пунктов обвинения против Берии в 53-м). Но зато с условием её полной деоккупации, что не менее важно для восстановления суверенитета. Сегодня, спустя более чем четверть века это очевидно. ФРГ во внешней политике через раз действует с оглядкой на страны, разрешившие немцам снова жить в одной стране. А не на Россию, без которой это разрешение просто повисло бы в воздухе.

Горбачёва нередко упрекают в том, что мало взял с ФРГ за своё согласие. Бывший Чрезвычайный и полномочный посол СССР в ФРГ Валентин Фалин вспоминал, что «...ещё при канцлере ФРГ Людвиге Эрхарде называлась сумма в 124 млрд марок в порядке “компенсации” за объединение Германии. В начале 1980-х годов – 100 млрд марок за то, чтобы мы отпустили ГДР из Варшавского договора и она получила бы нейтральный статус по типу Австрии». Суммы серьёзные, тем более для конца 80-х, однако даже они бледнеют перед оценкой советского имущества в ГДР, которая, по словам того же Фалина стоила не меньше триллиона. То есть это не нам заплатили за то, чтобы Германия стала единой, а наоборот. Что ж, проигравший платит.

***

3 октября 1990 года – урок прежде всего для нас. И состоит он в том, что только сильное государство может реализовывать крупные геополитические проекты так, чтобы в процессе их реализации не обокрасть самого себя. А мнение слабого никому не интересно. Его дело – платить за свою слабость и чужие прихоти.