Музыка жизни. К годовщине Ленинградской симфонии

5 марта 1942 года была впервые исполнена Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича.

Редко какая весна начинается с таких хороших новостей: боевики ИГ снова выбиты из Пальмиры, города с того самого учебника истории Древнего мира за 5-й класс.

Сегодня, когда мы справляем 75-ю годовщину первого исполнения Седьмой симфонии, стоит поговорить о том, что музыка города и защищает, и берёт.

Военная симфония

Любопытно, что композитор начинал писать симфонию ещё до войны. Вернее, в 1939-1940 годах появились наброски, которые летом 1941-го он превратил в первую часть произведения (всего их четыре). Однако уже в первой части слышна тревожная военная тема, проходящая через всё произведение. Впрочем, Вторая мировая на тот момент была в разгаре, континентальная Европа (кроме союзников Адольфа Гитлера, а также Швеции и Швейцарии) была оккупирована, так что военная тема вполне ожидаема. Другое дело, что автор вряд ли предвидел, что писать ему придётся, что называется, «с натуры»: находиться в осаждённом городе, переносить на нотный стан партии ударных, рождавшихся под впечатлением канонады. Этим и объясняется эффект, который производит произведение на слушателя: это нельзя придумать, это можно только прожить. А сама симфония – своего рода машина времени.

Возможно, останься Шостакович в Ленинграде подольше, симфония получилась бы ещё более правдивой. Но это в случае, если бы ему удалось выжить. Не всем так повезло. В начале октября 1941-го композитора эвакуировали из города, и своё творение он дописывал уже в Куйбышеве – запасной столице. Туда перевели из Москвы часть правительства, театры, научные учреждения. Вот и Шостаковича перевели.

Там же, в Куйбышеве, симфония была сыграна впервые. Однако, надеюсь, не возникает вопроса, почему она именно Ленинградская, а не Куйбышевская.

До Ленинграда она добралась только в августе 1942-го, уже после того, как была исполнена союзниками в Лондоне (22 июня) и в Нью-Йорке (19 июля). Дата премьеры в Ленинграде (9 августа) тоже весьма примечательна – первый месяц Сталинградской битвы, своего рода музыкальное предостережение одного осаждённого города другому, которому осада только предстоит.

С другой стороны, это был своего рода концерт-воспоминание. Пережитый опыт, знакомые ощущения – но это не столько сегодняшняя война, сколько прошлогодняя. Это год назад дивизии и группы армий под весёлые трели флейты ломали и слабое, и сильное сопротивление. И казалось, ничто не сможет остановить эту поступь барабанов.

Сдвиг акцентов

Известен исторический факт: много позже, после войны, двое туристов из ГДР разыскали Карла Элиасберга, дирижировавшего 9 августа 1942 года оркестром, исполнявшим Седьмую симфонию. Её транслировали по полевым телефонам, радио, громкоговорителям – музыку слушали жители города, его защитники. Будущие граждане ГДР, а тогда – солдаты армий Вильгельма фон Лееба и Георга фон Кюхлера, тоже её слышали.

Великое преимущество классических произведений в том, что им не нужен перевод. «Тогда, 9 августа 1942 года, мы поняли, что проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть», –  сказали они дирижёру после войны.

Пожалуй, немцы слукавили или даже сами не поняли, что они услышали в тот августовский вечер. Сила, о которой они говорили Элиасбергу, зовётся смех. Торжествующий смех человека, который ещё не знает, сможет ли он победить. Но зато на все сто уверен, что ему хватит сил по крайней мере утащить в могилу своего врага.

Немцы слышали эти самоуверенные флейты и вспоминали себя год назад. Да, именно так они и шли – бодро, весело, как на параде. Как раз в районе 8-9 августа 1941 года начали наступление в направлении Красногвардейска, завершившееся к концу месяца блокадой Ленинграда. И теперь из города, который они давно считали мёртвым, издевательски звучала эта музыка-напоминание. Впрочем, вряд ли слова в силах передать всю гамму чувств, которые должны были испытывать будущие граждане ГДР.

Символ надежды

Точно так же, как в одну воду нельзя войти дважды, смысл произведения не может оставаться неизменным. Для двух армий, стоявших друг напротив друга летом 1942 года, это был один смысл, который уже никогда и ни для кого не повторится. Для живущих сегодня, не слушавших эту симфонию под аккомпанемент артогня, исполняемую истощёнными музыкантами, смысл свой, хоть и не такой глубокий: это музыка жизни, жизни, победившей смерть. Потому что, в отличие от слушателей первых исполнений, мы уже знаем, чем всё закончилось.

Победный акцент произведения сделал его непременным элементов российской внешней политики. Седьмая симфония звучала в знаковых конфликтах последнего десятилетия, к которым имела отношение Россия. В 2008 году она звучала в Цхинвале, в 2015-м – в Донецке. В 2016-м в Пальмире, незадолго до того отбитой у террористов ТОЗР ИГ, Валерий Гергиев и оркестр Мариинки Шостаковича не играл, но Ленинградская симфония была настолько там уместна, что трудно было её не услышать.

В конце прошлого года сирийская армия вновь утратила контроль над Пальмирой, вслед за чем последовали колкие замечания: мол поспешили русские концерт отыграть. Нет, не поспешили. Или в Ленинграде поспешили тоже, нужно было подождать ещё два года, до освобождения? Это не парадная музыка: победили, отметили, разъехались. Это произведение настолько уникально, что вряд ли существует второе такое же – одновременно реквием павшим и гимн живым.

И вот вам итог: сирийская армия снова в Пальмире.