Как в России появилась военная медицина

5 июня 1706 года в Москве основан первый в России государственный госпиталь, ставший главным военно-клиническим учреждением страны

Госпитальный вал, Госпитальная улица, Госпитальная площадь, Госпитальная набережная – все эти московские топонимы связаны с одним и тем же госпиталем, с которого, по сути, началась вся история отечественной военной медицины. С начала XVIII века не было большой войны, в которой так или иначе не участвовали бы его врачи, не было такой новой медицинской сферы, в которой его сотрудники не совершали бы открытий. И совершенно закономерно, что сегодня это врачебное учреждение имеет  звание главного военного госпиталя России и носит имя одного из самых знаменитых его врачей — академика Николая Бурденко. А начиналось все весьма скромно: 5 июня (по н. ст.) 1706 года по указу царя Петра I был основан «гошпиталь для лечения болящих людей».

«В Москве за Яузою-рекою»

В отличие от многих других петровских указов, этот по какой-то причине не сохранился в оригинальном виде даже в многотомном и всеобъемлющем «Полном собрании законов Российской империи». Существуют только его пересказы, наиболее полный из которых не так давно был обнаружен в фонде Монастырского приказа, хранящегося в Российском государственном архиве древних актов. Отыскался он в подборке документов за 1707 год в «Выписи в Монастырском приказе в доклад боярину И. А. Мусину-Пушкину».

Памятник создателям госпиталя в Лефортово царю Петру I и доктору Николаю Бидлоо
в Малом госпитальном парке во внутреннем дворе Главного корпуса госпиталя.
Источник: https://um.mos.ru

Как гласит эта «выпись», 25 мая (по ст. ст.) 1706 года государь Петр Алексеевич приказал «построить в Москве за Яузою-рекою против Немецкой слободы в пристойном месте гошпиталь для лечения болящих людей. А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо да двум лекарям: Андрею Рыбкину, а другому, кто прислан будет, да из иноземцев и из русских, изо всяких чинов людей, набрать для аптекарской науки 50 человек, а на строение и на покупку лекарств, и на всякие тому делу принадлежащие вещи, и доктору, и лекарям, и ученикам на жалование деньги держать в расходе из сборов Монастырскаго приказа». Так что не стоит удивляться, что единственная документальная ссылка на петровское распоряжение отыскалась в бумагах Монастырского приказа: первый русский военный госпиталь относился к его сфере ответственности, главой которого и был боярин Иван Мусин-Пушкин.

Портрет Николаса Бидлоо, создателя и первого главного врача г
оспиталя в Лефортово, рисунок современника.
Источник: https://um.mos.ru

Стоит обратить внимание на то, кому именно царь Петр I поручил совершенно новое для Руси дело – создание госпиталя. Упомянутый в распоряжении Николай Бидлоо не кто иной, как личный врач Петра Алексеевича голландец Николас Бидлоо. Родившийся в 1670 году в Амстердаме, он происходил из семьи потомственных врачей, а его отцом был знаменитый голландский медик Ламберт Бидлоо. Врачебную науку Николас, которого тогда еще никто не звал Николаем Ламбертовичем, постигал в одном из крупнейших и самом старом голландском университете — Лейденском, где в 1697 году получил докторскую степень.

Вид на главное здание госпиталя в Лефортово в 1725 году, рисунок современника.
Источник: http://moscow-in-web.blogspot.com

Кто знает, как сложилась бы судьба Бидлоо-младшего, если бы в 1702 году русский посол в Голландских штатах Андрей Матвеев, который вел настоящую охоту за выдающимися людьми, которых стоило приглашать на службу в Россию, не обратил внимание на молодого доктора медицины. Николасу Бидлоо были предложены уникальные условия: его годовое жалование в 2500 гульденов существенно превосходило заработки университетских профессоров и обычных голландских врачей! Но не только за деньгами отправился в Россию голландский медик – за будущей славой. С 1703 года он был личным врачом Петра Алексеевича, и через пару лет наблюдения за российским самодержцем, отличавшимся крепким здоровьем, понял, что с таким пациентом ему серьезная врачебная карьера не светит. Казалось бы, голландец мог просто получать свои гульдены, не беспокоясь о том, что они не заработаны, но Николас оказался щепетилен в таких вопросах и честно попросил царя, которого ему не от чего было лечить, отпустить его домой. Терять ценного специалиста Петру I явно не хотелось, и он предложил ему взяться за новое большое дело – руководить первым русским госпиталем, проект которого Бидлоо и было поручено составить. Именно на этой основе и создавался в Москве «гошпиталь», давший начало всей военной медицине в России.

Мостовая пошлина на госпитальные нужды

Надо признать, что за порученное высокопоставленным пациентом дело Николай Бидлоо взялся с большим рвением и прилежанием, которые умело поддерживал и направлял Иван Мусин-Пушкин. После того, как голландец подал царю свой проект московского госпиталя, и вышел тот самый царский указ, после которого процесс перешел от планов к реализации. Ушло на это совсем небольшое по меркам XVIII столетия время – всего полтора года. Уже 21 ноября (по ст. ст.) 1707 года госпиталь, который расположился в московской Лефортовской слободе — напротив, как и было сказано, Немецкой слободы, через Яузу от нее.

Госпиталь в Лефортово в середине XVIII века, гравюра.
Источник: https://mrs-laima.livejournal.com

На первых порах госпиталь был невелик. В начале XVIII века он состоял из единственного каменного строения с домовой церковью Воскресения Христова и трех десятков деревянных построек, в которых размещались помещения для больных, анатомический театр, палата алхимика, аптека, покои для студентов и ученическая. Будущих врачей и сегодняшних помощников в лекарском деле Николаю Бидлоо брать было неоткуда, и он занимался их подготовкой сам. Причем подходил к этому делу с той же меркой, по которой некогда посол Матвеев выбрал его самого: искал прилежных и склонных к медицине юношей где только мог. Ради того, чтобы в госпитале появился новый студент, голландский врач не гнушался даже переманивать студентов из других учебных заведений, например Славяно-греко-латинской академии, префект которой даже жаловался на это самому Петру Алексеевичу. Но России требовались опытные врачи и как можно больше, так что жалобы эти царь оставлял без внимания.

Вид на главное здание госпиталя в начале ХХ века.
Источник: https://www.gvkg.ru

На содержание госпиталя выделялись государственные деньги, но на решение всех проблем, которые возникали перед первым в России государственным лечебным учреждением, их не хватало. Тогда было найдено изящное решение, которое характеризует Николая Бидлоо не только как хорошего администратора, но и как хваткого бизнесмена. Напротив госпитальной территории был построен мост, получивший название Госпитального, который надолго стал единственной транспортной артерией, связывавшей Лефортовскую слободу с Немецкой и вообще с Москвой. Мост этот являлся госпитальной собственностью, а значит, что госпиталь не только поддерживал его в рабочем состоянии, но и собирал пошлину за проезд по нему. Часть полученных таким образом денег шла на нужды лечебного учреждения, в том числе на содержание и обучение студентов и на обеспечение больных, а часть – на содержание самого моста. Такой порядок сохранялся до конца XVIII века, пока заботы о Госпитальном мосте и расходы на его ремонт не стали слишком тяжелым бременем для первого военного госпиталя России.

Три века и четыре миллиона пациентов

Три десятка лет Николай Бидлоо был бессменным руководителем Лефортовского госпиталя, и за это время успел сделать очень много. Именно при нем были заложены основы отечественной клинической медицины и русского медицинского образования. В частности, при госпитале был разбит небольшой ботанический сад, основную часть коллекции которого составляли лекарственные растения: будущие врачи с самого начала учились пользоваться всем, чем их может обеспечить природа. Тогда же было положено начало и практике обучения студентов-медиков с помощью учебных пособий, написанных врачами госпиталя. Первым из них стал все тот же Николай Бидлоо, в 1710 году написавший на латинском языке (русским он все еще владел недостаточно, чтобы излагать столь сложные материи) «Наставление для изучающих хирургию в анатомическом театре» — первый официальный медицинский учебник России.

Выгрузка раненых на Брестском вокзале в Москве в годы Первой Мировой войны.
Источник: https://www.gvkg.ru

Усилия директора госпиталя быстро принесли плоды. За первые четыре года работы лечебного учреждения в него госпитализировали 1996 больных, из которых вылечились 1026, что считается неплохим по тем временам показателем. За это же время сумели подготовить и первый выпуск студентов: в 1712 году окончили обучение и стали полноправными медиками первые трое воспитанников больницы в Лефортово — Степан Блаженов, Иван Беляев (этих двоих после выпуска зачислили в Балтийский флот) и Егор Жуков. Это были самые способные и упорные, сумевшие преодолеть все тяготы практического обучения. Ведь, как в том же году писал Петру Алексеевичу врач Бидлоо, всего он взял в обучение 50 человек, из которых «осталось 33, 6 умерло, 8 сбежали, 2 по указу взяты в школу, 1 за невоздержание отдан в солдаты».

Главное здание военного клинического госпиталя в Лефортово, 1930 год.
Источник: http://retromap.ru

До 1710 года госпиталь в Лефортово оставался единственным в России стационарным лечебным заведением, до 1733 года не было в нашей стране другой медико-хирургической школы. Постепенно ситуация начала меняться: в Санкт-Петербурге появились Петербургский сухопутный и адмиралтейский госпитали, в Кронштадте — Кронштадтский морской госпиталь, в Москве — Павловская больница. Но первый в российской истории военный госпиталь и после этого не потерял своего большого значения, и в первую очередь — как основа русской медицинской школы. В 1786 году госпитальную школу превратили в медико-хирургическое училище, которое со временем стало медико-хирургической академией, выпускниками которой были многие известные русские военные и гражданские врачи, а в 1814 году при госпитале открылась первая военно-фельдшерская школа России.

Лефортовский госпиталь оставался одним из ведущих военно-медицинских учреждений в нашей стране все время своего существования, хотя время от времени эту роль перехватывали у него петербургские госпитали. Но русская армия никогда не переставала пользоваться его услугами: ни в 1812 году, ни во время Крымской войны, когда целый отряд госпитальных врачей работал в осажденном Севастополе, ни во время многочисленных русско-турецких войн. Этому способствовало прежде всего географическое положение госпиталя: везти сюда раненых с западных и южных театров боевых действий зачастую было удобнее, а главное – быстрее, чем в Петербург.

Вид на главный вход в военный госпиталь в Лефортово в годы Великой Отечественной войны.
Источник: https://www.gvkg.ru

Постепенно росли и возможности госпиталя. Если в 1812 году через него, имевший всего 2000 коек, прошли порядка 10 000 раненых, то во время русско-японской войны он принял уже 55 тысяч раненых и больных. В ходе Первой мировой войны их число выросло на порядок — до 376 тысяч человек. Как ни странно, в годы Великой Отечественной войны этот численный показатель был существенно ниже: в то время госпиталь принял всего 74 тысячи пациентов. Но это объясняется просто: в Москве действовали десятки военных госпиталей, а госпиталь в Лефортово специализировался только на самых сложных случаях. При этом врачи его буквально творили чудеса: восемь из десяти таких тяжелых раненых после лечения возвращались в строй! А в общей сложности через руки сотрудников Главного военного клинического госпиталя за три века его существования прошли свыше четырех миллионов человек.

Обложка: военный госпиталь в Лефортово. Акварель художника Федора Алексеева, около 1800 года. Источник: http://moscow-in-web.blogspot.com