Истории не нужны костыли. К годовщине восшествия на престол Николая II

В советские времена ходил такой анекдот: «ЦК КПСС принял решение наградить посмертно гр. Романова Н.А. Орденом Октябрьской Революции за создание революционной ситуации в России». В каждой шутке, как известно, есть доля шутки. Последний венценосец из Романовых стоял во главе страны ни много ни мало 22 с половиной года. Его никак нельзя вырезать ни из истории России, ни из Великой русской революции, которая в свою очередь тоже неотъемлемый факт нашей истории.

Так что сегодня у нас дата, которая имеет прямое отношение к грядущему юбилею: 1 ноября 1894 года через несколько часов после смерти Александра III его сын Николай стал новым императором России.

Недавняя информационная истерия по поводу установки памятника Ивану IV в очередной раз показала, что общество наше неоднородно. Есть в нём группа людей, своего рода партия, которая считает, что обладает монополией определять взгляд современников на историю государства по принципу «Этот правитель нам нравится, мы его портрет везде повесим, а этот не нравится, мы на его упоминание табу наложим». Этот детский сад был бы смешон, если бы не имел последствий, а он их имеет, к сожалению. Историческое косоглазие лечению поддаётся, но сил отнимает изрядно.

Сегодня, в годовщину вступления последнего самодержца Российской империи в права и обязанности, стоит поговорить о том, что в истории есть фигуры яркие и тусклые, но только сама история вправе задвигать кого-то в дальний угол.

Непохожие отец и сын

Возможно, ему и не нужно было становиться царём – шапка Мономаха тяжела и подходит не всем. Есть свидетельства, что манифест о вступлении на престол Николай подписал, только уступив требованиям отца, Александра III. И хотя написавший это кадет Виктор Обнинский (как противник монархии) мог быть пристрастен к фигуре Николая II, ношей своей последний император действительно тяготился, находя отраду лишь в её военной и политической составляющих.

«...В душе молодого царя неоднократно рождалась мысль... о подчинении китайского богдыхана, подобно бухарскому амиру, и чуть ли не о приобщении к титулу русского императора дальнейших титулов, например, богдыхан китайский, микадо японский и проч. и проч.», – это уже Сергей Витте вспоминает.

Впрочем, вряд ли этому можно удивляться. Николай взошёл на престол в 26 лет, и даже спустя 10 лет Витте определял стиль правления императора как «юношеский». Вполне вероятно, в этом есть невольная часть вины Александра III. Человек волевой и высокоморальный, он не вполне сумел привить эти качества сыну, из-за чего на будущего императора большое влияние оказывали «дядюшки» (великие князья – братья Александра III).

Это не единственное отличие двух императоров. Отец Николая II больше времени уделял экономическому развитию России, а во внешней политике армии предпочитал дипломатию, хотя фраза о двух надёжных союзниках России принадлежит именно ему. Если бы не его преждевременная смерть в 1894 году, возможно, история России сложилась бы совсем иначе, а Николай стал бы императором лет на 15-20 позже, более зрелым и опытным. Но случилось как случилось.

Знаковое совпадение

В том 1894 году Россия не только получила нового императора. Тогда же поступил в духовную семинарию Иосиф Джугашвили, более известный в мировой истории как Сталин – решительно ничем не похожий на Николая II правитель России. Кроме, пожалуй, одного: и тот, и другой известны крайней полярностью как исторических оценок, так и свидетельств современников. Открыв интернет-поиск, любой желающий может без труда в зависимости от симпатий и поставленной задачи набрать ворох панегириков или же, наоборот, охаивания самого разного рода.

Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что именно два этих правителя России выполняют функцию своего рода знамён для разных «партий». Не политических, конечно же, а культурно-исторических. А если ещё точнее – двух взглядов на российскую историю и на то, от какой из Россий (очевидно, что России у этих партий разные) нынешней РФ нужно вести свою преемственность. Не юридическую, снова-таки, а культурно-историческую.

Борьба этих партий принимает порой формы самые причудливые. Тут бигборды с гражданином Романовым и просьбой о прощении, и предложения передать родне его двоюродного брата одну из бывших резиденций дома Романовых (с какой радости?). Их оппоненты обычно держатся скромнее, редко выдвигая что-нибудь глобальнее предложения вернуть Волгограду название, которое он носил в 1925-1961 годах. И, казалось бы – а почему бы и нет? Но потом вспоминаешь, что сам фигурант больше проблемами индустриализации занимался, а не переименовал города в свою честь. Да и вообще – самих волгоградцев сначала неплохо бы спросить.

Хотя даже не в переименованиях дело, а в том, что за ними стоит. Желание поправить коллективную историческую память, внеся туда правителя или же сняв табу на его «поминание»? Это ещё можно понять. Только ведь чаще стоит другое, изначально неосуществимое. И фрустрация от этой неосуществимости раз за разом прокручивает ситуацию вхолостую, словно соскочившую с резьбы гайку.

И снова костыли

Бигборды с гражданином Романовым не вернут Российскую империю – из небытия не возвращаются ни люди, ни государства. Точно так же не вернёт её одаривание Кирилловичей особняками. Возникновение на карте РФ Сталинграда не вернёт Советский Союз.

Буквально недавно мы уже разбирались с ситуацией, когда государственность начинают пересобирать на подпорках и костылях, лишь имитирующих реальные институты. И хотя негативный пример такого «госстроительства» у нас постоянно перед глазами, никогда не нужно забывать о том, что угроза пойти по этой дорожке сохраняется всегда.   

Знать и помнить историю, разумеется, нужно. Только такое знание – не произвольное выдёргивание из отечественной истории правителей по принципу «нравится/не нравится». Не нравится? Как сказал в похожей ситуации всё тот же Александр III, «...передайте Орешкину, что я на него тоже плевал».

Так уж повелось, что потомки всегда «мудрее» своих предков: знают причины, последствия, плюсы и минусы вариантов решений, могут до самозабвения рубиться в интернет-баталиях о том, какой их почивших правителей был лучшим, принёс больше пользы и вообще молодец. Любимцы у каждого свои, но при всей их непохожести как минимум одна общая черта есть: каждый из тех, кто стоял во главе российского государства в меру своего понимания старался его улучшить. Дано конечно же не всем, однако даже негативный опыт полезен. В том смысле, что у всякого из глав государства есть чему поучиться. У одних – как нужно делать. У других – как не нужно. Скажем, даже Витте не назвал бы мальчишескую экспансию на Дальний Восток мальчишеской, если бы император больше внимания уделял роли путей сообщения и экономического развития территорий, которые бы эту экспансию и предваряли (для чего, кстати, Николая и назначили председателем комитета по строительству Транссиба).

***

Единственное чего не стоит делать – забывать, что фигура правителя с точки зрения истории – это сумма его свершений. То есть не сам человек, а то, что он сделал.  Есть и другие точки зрения, но у государственника – только такая.

А для икон правители не годятся, это тупиковый путь понимания роли личности в истории.