Главный центр РПЦ. Как Россия восстанавливала патриаршество

С 29 ноября по 2 декабря в московском храме Христа Спасителя прошел Архиерейский собор Русской православной церкви. Это собрание представляет собой один из высших органов власти и управления в Поместной Русской православной церкви.

А 4 декабря прошли торжественные богослужения по случаю 100-летия интронизации патриарха Тихона и восстановления института патриаршества в России. Также в этот день все православные верующие отмечают праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил торжественную литургию в Донском монастыре, где хранятся мощи Тихона. В день памяти святого они были перенесены из Донского монастыря в храм Христа Спасителя для поклонения верующих.

Внимание к нынешнему Архиерейскому собору ничуть не меньше, чем к Поместному собору, который действовал в 1917–1918 годы. Спустя сто лет внимание православной общественности вновь оказалось приковано к церковному собранию. Во многом это произошло благодаря главе самопровозглашенной Украинской православной церкви Киевского патриархата, патриарху Филарету. Но несмотря на то, что в 1997 году РПЦ предала Филарета анафеме, он не оставляет попыток восстановить свой былой статус и добиться признания УПЦ, обратившись с письмом к Архиерейскому собору.

О том, какое решение отцы Церкви могут принять по этому поводу, почему Поместный собор 1917 года был важен не только для РПЦ, но и для народа и что особенного было в патриархе Тихоне, «Истории.РФ» рассказал проректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), профессор кафедры истории Русской Православной Церкви, протоиерей Георгий Ореханов.

У Церкви должен быть идейный центр

– Отец Георгий, расскажите, для чего был нужен Поместный собор 1917 года?

– Раньше, 10–15 лет назад, очень популярен был такой «тренд»: говорили, что Поместный собор, конечно, восстановил патриаршество, но в целом он собирался зря, потому что все равно в новую историческую эпоху нельзя было реализовать ничего из того, что он задумал. Но мне кажется, что такая точка зрения неправильная. Во-первых, за эти 25 лет, когда уже можно было действительно свободно заниматься историей, изучать архивы, стало понятно, как важно было восстановление патриаршества. Особенно ясно мы это поняли, когда опубликовали следственное дело патриарха Тихона (это было в 1997 году). До Поместного собора споры о том, нужен Церкви предстоятель или не нужен, велись в довольно абстрактной форме. Но события в 20–30-е годы XX века показали, что главная борьба безбожников была направлена именно против патриарха, и это некий мистический момент. То есть когда у Церкви есть такой идейный центр, она может объединиться вокруг него и может быть единой, сплоченной.

– Какими, на ваш взгляд, были главные решения Поместного собора?

– Поместный собор сформулировал несколько очень важных принципов, которые составляют то, что мы в Церкви называем соборностью. Мы же исповедуем веру в Единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. И хотя в данную историческую эпоху, в течение 70–80 лет эти принципы реализованы быть не могли, они настолько важны, что все равно так или иначе будут реализовываться в жизни Церкви. Постепенно они реализуются уже сейчас, это происходит в течение последних 25 лет.

«Смиренный пастырь» и мудрый стратег

– Как отметил патриарх Кирилл, «святитель Тихон возглавил Церковь в самое тяжелое время на протяжении тысячелетней истории русского православия». Значит ли это, что фигура Тихона в тот период сыграла ключевую роль для дальнейшего существования РПЦ?

– Да, безусловно. Известно, что Собором были предложены три кандидата. Конкурентами Тихона были известный церковный историк, митрополит Арсений (Стадницкий) и митрополит Антоний (Храповицкий), который, наверно, был самым популярным на тот момент церковным деятелем и главным сторонником восстановления патриаршества. А в реальности патриархом стал очень смиренный и, может быть, не обладающий какими-то выдающимися достоинствами человек, но это был именно тот человек, который был в данный момент нужен Церкви и в первую очередь народу. Народ оказался в совершенно небывалой ситуации, когда происходило разрушение Церкви, религии и культуры, и ему нужен был очень смиренный пастырь. Таким был патриарх Тихон.

– Вы говорите «смиренный», но ведь Тихон критиковал большевиков – в частности, за расстрел семьи Николая II. И из-за своей позиции патриарх был арестован, на его жизнь не раз покушались...

– Да, но тут уже начинаются такие исторические рассуждения на тему того, что его резкая критика (большевиков – прим. ред.) относится к первому периоду патриаршества, это 1918–1919 годы. А затем, когда стало ясно, что эта власть в России не на год или два, то, мне кажется, его стратегия немного изменилась. Оказалось, что он способен и к неким компромиссам, но не настолько далеким, чтобы сама суть Церкви менялась. Все-таки это был не сговор с властью, а диалог и попытка вместе выработать некоторые общие принципы.

– Воплощать идеи Поместного собора сегодня призван Архиерейский собор, но насколько это удается?

– С моей точки зрения, главное решение Архиерейского собора – это увеличение количества епархий и создание митрополичьих центров. По всей видимости, этот вопрос входил в тройку самых важных после восстановления патриаршества и созыва Собора. До революции у нас было чуть больше 60 епархий, а сейчас в России уже больше 300 епархиальных архиереев, то есть количество увеличилось в пять раз! И это, конечно, имеет огромное значение.

Цель Филарета – не покаяние?

– Многих сейчас волнует история с киевским патриархом Филаретом, который обратился к Архиерейскому собору с просьбой о восстановлении евхаристического и молитвенного общения с христианами, состоящими в украинском церковном расколе. Потом он, впрочем, заявил, что его слова были истолкованы неверно и отказаться от самостоятельности Украинской церкви он не готов. Так все-таки в чем была цель этого обращения?

– Мы этот вопрос обсуждали с коллегами и людьми, которые занимаются Украиной. Дело в том, что с такими обращениями к Архиерейским соборам Филарет выступал и раньше, так что это не какая-то экстраординарная новость. В основном все эти комментарии появились до того, как стал известен текст обращения. И многие из этих комментариев были не совсем удачными, поскольку текст был неправильно интерпретирован СМИ. Но когда его читаешь, там вообще не видно никакого покаяния со стороны Филарета. Я думаю, что это просто была такая не сильно завуалированная попытка обрести какой-то канонический статус, потому что Филарет разговаривает с архиереями как равный с равными, называет себя собратом, сослужителем и т. д. То есть целью этого документа в любом случае было не покаяние, и конференция Филарета в Киеве все это очень четко подтвердила.

– А в теории примирение Филарета с РПЦ возможно?

–Филарет не понимает, что в нынешней ситуации таким путем он признания не обретет. С его стороны обязательно должно быть покаяние. Тогда теоретически примирение будет возможно. Но дело в том, что Филарет же там не один, у него есть окружение. Поэтому, я думаю, это процесс более сложный…