Что правильно считать независимостью. К годовщине восстания Черногории против фашистов

13 июля 1941 года в Черногории началось антифашистское восстание.

Государственная политика в области истории, то есть событий, процессов, личностей, которых нам предлагается чтить, не всегда отличается логичностью и связностью.

Сегодня, когда мы справляем 75-ю годовщину черногорского восстания, стоит поговорить о том, какими принципами стоит в этом деле руководствоваться.

Подготовка

Темы общеюгославского антифашистского сопротивления мы уже однажды касались. Сегодня же – один из его эпизодов. Непродолжительный, не вполне удачный, однако достаточный, чтобы сделать ряд выводов.

Во второй половине апреля 1941 года Югославия была оккупирована Германией и её союзниками, установившими зоны ответственности в соответствии со сферами интересов. Черногория «отошла» Италии и в 1941-1943 годах являлась её протекторатом.

12 июля курируемые итальянцами черногорские сепаратисты, оказывавшие поддержку оккупантам с самого начала вторжения, провозгласили независимость Королевства Черногории. Правда, у новосозданного королевства не было короля: несколько кандидатур один за другим отказались от чести стать монархом Черногории (забегая вперёд: никого так и не короновали). Вряд ли Италию это слишком волновало: уж монарха-то в Европе подобрать никогда не было проблемой. Кто-нибудь да согласится А с 13 июля у них и вовсе возникли совсем другие проблемы.

Вообще партизанская война в Югославии к этому времени уже велась. 4 июля на заседании ЦК КПЮ план боевых действий против оккупантов был утверждён в целом (от Черногории на заседании присутствовал Милован Джилас). 7 июля первые столкновения произошли в Сербии. Черногорцы поступили красиво и начали восстание не просто на следующий день после провозглашения «независимости», но и в памятную для Черногории дату: 13 июля 1878 года она получила настоящую независимость – от Османской империи.

Ярко, но недолго

Партизанская война довольно быстро охватила Черногорию. Уже спустя три недели повстанцы контролировали 14 из 18 городов, большую часть сельской территории. Количество партизан росло, достигнув на пике 32 тысяч человек (⅔ годного к мобилизации мужского населения).

Для подавления восстания правительство Италии перебросило в Черногорию 6 дивизий, привлекло коллаборационистов, даже вынуждено были отозвать два небольших отряда, воевавших в то время с нами – общая численность экспедиции достигла 90 тысяч человек.

В итоге сложилась любопытная ситуация. К середине августа оккупантам удалось подавить восстание и вернуть контроль над городами. При этом большую часть сельской местности итальянцы не контролировали и даже не пытались этот контроль установить.

Продлилось это недолго. К концу года партизанская война в  Черногории  постепенно сошла на нет. Причинами этого стал ряд неверных действий Джиласа и штаба восстания (отход от тактики партизанской войны, утрата поддержки местного населения). К тому же партизанское движение Черногории изначально было неоднородным и состояло из коммунистов и монархистов. Они вполне предсказуемо рассорились (в том числе и по вопросу послевоенного устройства Черногории), а с 1942 года воевали друг с другом не менее увлечённо, чем с итальянцами. Отголосок этой войны прозвучал уже в наше время (Черногория вышла из состава Государственного союза Сербии и Черногории – конфедерации, оставшейся от федеративной Югославии к 2006 году).

Это, конечно же, не означает, что восстание было напрасным. С учётом неудач в Черногории корректировались действия на остальной территории Югославии: решение Иосипа Броз Тито об укрупнении отрядов и приближении их организации к нормам регулярного воинского подразделения было принято после разбора неудач Милована Джиласа. Ну и черногорские партизаны тоже никуда не девались – влились в другие формирования НОАЮ. То есть, несмотря на блеклый финал, напрасным восстание не было. Просто продолжалось уже в рамках общеюгославской борьбы.

Независимость – не повод пилить историю

Однако это ещё не всё. Даже прекращение существования в рамках единого союза не мешает обоим государствам – Сербии и Черногории – иметь общую историю. 13 июля в той, ещё единой, Югославии отмечался как День восстания черногорского народа. Сегодня он называется День государственности Черногории.

Этим днём не стало 3 июня (день выхода из конфедерации с Сербией). И уж тем более не стало 12 июля (день независимости, пожалованный фашистской Италией). Обе эти даты, символизирующие распил общего государства и раздел имущества, не подошли. В качестве смыслового наполнения дня государственности было использовано изначальное понимание независимости: освобождение от гнёта (Османской империи) и восстание против оккупации (фашистской Италией).

Если посмотреть, как это происходило у нас, то логикой Черногории воспользовалась только Белоруссия, где день независимости отмечается в годовщину освобождения Минска от гитлеровских войск. На самом деле, обе республики – пример правильного обращения с историей.

Независимость всякая бывает, в том числе и подаренная оккупантами. Выбирать нужно правильную, укрепляющую свою, а не чужую государственность. Эпизоды освободительных войн – всегда хороший выбор. Соответствует ли форма содержанию – в данном случае вопрос второй. Может, и не соответствует. Но это пример того, какие акценты нужно выставлять в истории своего государства. День, когда мы от кого-то отделились? Хм. День, когда мы выгнали захватчиков? Уже лучше. Второе точно в смысловом поле связано с государственностью. С чем связано первое и связано ли вообще?

 

Читайте также:

Андрей Смирнов, Андрей Сорокин. Русская Революция и Гражданская война: как они остались без научного подхода

Иван Зацарин. Ошибка на миллион трупов. К 13-летию признания директора ЦРУ в «иракском вранье»

Борис Юлин, Дмитрий Пучков. Русско-японская война: прелюдия к невозможному

Иван Зацарин. Там начали защищать Москву. К 75-летию обороны Киева

Олег Кропотов. Русская регулярная армия перед Петром: драгуны и солдаты из крестьян

Иван Зацарин. Кто нам построил Советский Союз. К 82-летию НКВД

Дмитрий Михайличенко. Марийцы. Часть 2: тайные тропы к России

Игорь Пыхалов, Дмитрий Пучков. «Великая оболганная война»: после Пакта, но не вследствие Пакта

Иван Зацарин. Подзабытое немецкое чудо. К 64-летию восточногерманского социализма

Вадим Эрлихман. Дмитрий Милютин: военный реформатор XIX века, соавтор армии-победительницы ХХ века

Полина Яковлева. Раша и медведь, или «Мими-мишное» мягкое оружие России