161-я пехотная дивизия: свидетели, соучастники, убийцы…

7/29/2015

Н.Б. Калинин

161-я пехотная дивизия:
свидетели, соучастники, убийцы…

В нескольких предыдущих статьях мы рассматривали, на конкретных примерах, преступления разных формирований Германских вооруженных сил, действующих на Восточном фронте. Теперь пришло время рассмотреть ситуацию в самых массовых составляющих Германской армии — дивизиях Вермахта.

За послевоенное время, как на Западе, так и в России укоренились некоторые стереотипы, связанные с восприятием Вермахта как некой силы, сосредоточенной только лишь на проведении боевых действий. Часто можно услышать мнение, что Вермахт не участвовал в военных преступлениях и геноциде, развернутом руководством Третьего Рейха на территории Советского Союза. Также в Европе бытует мнение, что большинство солдат Вермахта не знали о творимых злодеяниях на Советско-Германском фронте. Но все эти мнения и утверждения не соответствуют действительности. Практически все солдаты Вермахта хорошо знали о массовых убийствах, творимых SS и SD в тыловой зоне Вермахта. Солдаты Вермахта хорошо знали об условиях содержания и транспортировки советских военнопленных в свои лагеря, так как охраной и конвоированием занимались подразделения Вермахта. Также все солдаты Вермахта знали о «Приказе о комиссарах» и других подобных приказах, а некоторые части Вермахта, такие как, например, 707-я пехотная дивизия, регулярно участвовали в массовых убийствах гражданского населения. Кроме того, в каждой дивизии имелись подразделения фельджандармерии, как и разведывательные отделы в штабе каждой дивизии. Именно эти подразделения занимались террором в прифронтовой зоне.

Как и в предыдущих статьях, в этой статье мы также обратимся к конкретным примерам, ярко характеризующим деятельность Вермахта на территории Советского Союза. Таким примером станет деятельность обычной фронтовой части Вермахта — 161-й пехотной дивизии.

161-я пехотная дивизия была сформирована в Восточной Пруссии зимой 1939-1940 года на полигоне Арис. Дивизия относилась к 7-й волне формирования и имела численность, по штату данной волны формирования, в 14 000 человек.

Обратимся к первому свидетельству одного из унтер-офицеров этой дивизии. Отто Вормунт, оберфельдфебель 3-й роты 364-го пехотного полка 161-й пехотной дивизии, Восточная Пруссия, Браунсберг, Риттерштрассе 10:[1]

«17 июля 1941 года, во время захвата города Лида, я был свидетелем следующего инцидента: командир кавалерийского взвода 336-го пехотного полка 161-й пехотной дивизии согнал 20 граждан еврейской национальности для дальнейшего конвоирования. Эта группа граждан состояла из людей в возрасте от 16 до 60 лет. При выходе из города с ними обращались очень жестоко. Людей избивали прикладами карабинов многим в кровь разбив лица. Затем они должны были рыть яму при продолжающихся истязаниях. Когда работа была закончена, люди должны были встать в очередь перед могилой, после чего поочередно все были расстреляны. Никаких причин для подобных действий не существовало.

30 июля 1941 года командир 1-го батальона 364-го пехотного полка 161-й пехотной дивизии майор фон Клитцинг заставил пленных красноармейцев, под мощнейшим артиллерийским обстрелом, доставить боеприпасы на передовую линию. Семь красноармейцев больше не вернулись».

Еще одно свидетельство характеризует отношение Вермахта к советским военнопленным. Обер-ефрейтор 336-го пехотного полка 161-й пехотной дивизии Франц Вескалнис, Эбенроде, Восточная Пруссия:[2]

«Рядом с моим родным городом Эбенроде в Восточной Пруссии, в деревне Петрикачен, находился лагерь военнопленных. В декабре 1941 года прибыл эшелон с несколькими сотнями пленных красноармейцев. Они перевозились при 18 градусах мороза в открытых вагонах. Сцепщик Вильгельм Савицки из Эбенроде рассказал мне об этом следующие подробности, очевидцем которых он был лично. Вагоны были настолько переполнены, что пленные не могли лежать. Они рассказывали, что их не кормили 6 дней. Они были настолько голодны и испытывали жажду, что во время разгрузки все они ели снег и вагонную смазку с колес вагонов. Когда двери вагонов открывались, оттуда выпадали кучи испражнений. В каждом вагоне находились трупы красноармейцев, умерших во время транспортировки. Для вывоза трупов понадобилось несколько грузовиков. В лагере не было никаких строений, и пленные были вынуждены копать ямы для того, чтобы хоть как-то укрыться от ледяного ветра. Из 25 000 пленных подавляющее большинство умерло от голода и тифа, осталось в живых лишь 1000 человек…»

Такая ситуация была характерна для всех лагерей военнопленных зимой 1941-1942 года — Германское командование умышленно создавало условия для «естественного» уничтожения советских военнопленных. Только на территории Белоруссии, подобными методами было уничтожено 700 000 советских военнопленных.[3]

В ноябре – декабре 1941 года, 161-я пехотная дивизия участвовала в убийствах и депортациях гражданского населения города Калинина (ныне Твери). 29 ноября состоялось совещание, на котором присутствовали командир зондеркоманды 7а (Sk 7a) оберштурмбанфюрер SS Штаймле, командир 161-й пехотной дивизии генерал-майор Реке и офицеры местной комендатуры. На совещании обсуждался вопрос о выселении гражданского населения города в специальный лагерь, в котором планировалось содержать военнопленных и гражданское население. Было принято решение о «частичной депортации». По данным швейцарского историка Кристиана Герлаха, в результате этих действий, 23375 жителей города были депортированы, 40800 гражданских и 17000 военнопленных были убиты. После освобождения города Красной Армией, в Калинине оставалось 16 000 человек.[4]

Следующее свидетельство принадлежит Аугусту Беллершайму из 12-й роты 336-го пехотного полка 161-й пехотной дивизии:[5]

«28 февраля 1942 года, во время поездки на фронт, у нас было многочасовое пребывание в Барановичах. Мы услышали винтовочные выстрелы. Я и мои товарищи с любопытством пошли в направлении, откуда доносилась стрельба. В котловане длинной примерно 300 метров, шириной 25 метров и глубиной 10 метров лежало около 2000 расстрелянных евреев. С интервалом 5 минут подъехали 5 грузовиков с большим количеством евреев, в которых также находились и мертвые люди. Местные полицейские, избивая людей, подводили их к котловану. Расстрел производили 10 стрелков. Не щадили никого: ни детей, ни стариков. Двое мальчиков, 10-12 лет, стоя на коленях на краю котлована упали вниз после того как были застрелены. В этот день было расстреляно 5000 евреев».

Следует отметить, что Барановичи, во время немецкой оккупации, стали одним из многочисленных мест на территории Белоруссии, где массово уничтожалось гражданское население. Беллершайм стал свидетелем одной из таких акций, проводимых в тот период командованием полиции безопасности и SD «Россия-Центр». Расстрел проводился взводом SS и взводом полиции безопасности.[6]

Свидетельство ефрейтора Вильгельма Арнтцена из 10-й батареи 242-го артиллерийского полка 161-й пехотной дивизии:[7]

«В конце мая 1942 года мы занимали позиции в районе Зубцова. Там каждый день 4-5 русских мальчиков приводили лошадей на водопой. Командир нашей батареи, лейтенант Рудольф Вилнтцки, пристрелял орудия по этому месту. На следующий день, при появлении детей на водопое, Вилнтцки приказал открыть огонь, сделав 3 выстрела, вследствие чего дети и лошади были убиты. Следует заметить, что на родине лейтенант был оберштурмфюрером SA».

Из всех приведенных свидетельств хорошо видно отношение офицеров и солдата Вермахта к населению оккупированных территорий и военнопленным. Эти свидетельства также показывают полную осведомленность личного состава частей Вермахта о творимых немецкими властями преступлениях.

Теперь рассмотрим ситуацию с террором в прифронтовой полосе на участке 161-й пехотной дивизии. Главным действующим лицом теперь будет выступать разведывательный отдел (Ic) штаба 161-й пехотной дивизии. Ic, в тесном взаимодействии с секретной полевой полицией (GFP), развернул жесткий террор всего гражданского населения вблизи линии фронта. Штаб дивизии издавал приказы по расстрелам как самостоятельно, так и получал такие приказы из штаба корпуса и армии.

В первую очередь следует отметить жесточайший порядок, установленный немецкими армейскими инстанциями для гражданского населения. В апреле 1942 года штаб группы Реке (Gruppe Recke)[8] издал приказ по мероприятиям, связанным с эвакуацией и контролем над гражданским населением ближайшего тыла. В приказе говорилось о «списках иностранцев», в которые следует вносить евреев и других, не проживающих в данной местности. В том же приказе (Фото 1) говорилось о строгом наказании для перемещающихся граждан, а также о расстреле тех, кто предоставляет жилье и убежище сторонникам советской власти.[9]

В августе 1942 года Ic 161-й пехотной дивизии получает приказ 46-го танкового корпуса (Фото 2) о создании запретной зоны и о расстреле любых гражданских, которые вольно или невольно окажутся в этой зоне.[10]

Жертвами подобных приказов становились беженцы, которые всегда присутствуют в районах ведения боевых действий.

Во вторую очередь следует упомянуть приказ штаба 161-й пехотной дивизии для гражданского населения, по которому местные жители обязаны были сдать все оружие и боеприпасы. За неисполнение этого приказа следовал расстрел, невзирая на пол и возраст.[11]

Методы Ic ярко показаны в документах этого отдела штаба 161-й пехотной дивизии за июнь–июль 1942 года. 26 июня состоялся допрос трех советских граждан, схваченных по доносу «добровольного помощника фельджандармерии».[12] Люди подверглись «интенсивному допросу» — пыткам и истязаниям, после чего все трое были расстреляны. По выбитым из них показаниям были арестованы 18 советских граждан. Исходя из протокола допроса Ic, у всех было изъято оружие (пистолеты, револьверы, винтовки и карабины). Все эти люди также подверглись пыткам, после чего были расстреляны в овраге рядом с деревней Пищалино. Из этих 18 граждан, 9 человек были несовершеннолетними.[13]

В начале мая 2014 года поисковый отряд «Туман» РВИО, под руководством Сергея Мачинского, произвел эксгумацию останков 53 человек со дна этого оврага (Фото 3). Антропологическое исследование останков позволило выявить некоторые подробности пыток, применяемых во время допросов. Были выявлены следующие характерные следы:[14]

«Вероятные причины смерти:

28 человек — не определены.

19 человек — сломаны ребра и позвонки, предположительно, расстрел.

2 человека — удар тупым тяжелым предметом по голове: над левым ухом и по левой части затылочной кости… 

1 человек — попадание пули с небольшой скоростью (выстрел через предмет) или длинного круглого в сечении острого предмета с большой силой в глаз. Отверстие проходит через латеральный край левой глазницы, височную кость и выходит на затылке…

1 человек — удар в грудь клинком или штыком, о чем свидетельствуют ровные сколы ребер

1 человек — попадание осколка или пули в правую голень. Такие переломы не лечили, ногу стали ампутировать ниже колена. Поскольку обе части ноги оказались в захоронении и на верхней части нет следов заживления, предполагаем смерть во время операции от болевого шока или кровопотери…

У некоторых перебиты длинные кости (в основном ноги) от попадания пули или металлического осколка…

У одного человека была перебита левая большая берцовая кость, крыша черепа спилена орудием толщиной 2 мм с редкими зубчиками…» 

Также у мужчины в возрасте 58 лет были обнаружены следующие признаки пыток: в ступни ног были забиты гвозди. На груди находились останки фанерной таблички на медной проволоке. С большой долей вероятности можно предположить, что мужчина был повешен. Это обычная практика немецких инстанций разного уровня и принадлежности — с целью устрашения местного населения вешать граждан, подозреваемых в каких-либо нарушениях установленного оккупационными властями порядка. Кроме того, среди этих 53 человек были обнаружены останки двух женщин.[15]

Как видно из антропологического исследования, вероятнее всего половина людей погибла еще во время допросов: были забиты до смерти, либо умерли от болевого шока.

1 июля разведывательным отделом были расстреляны еще 7 человек местных жителей. Среди них была одна девушка 19 лет и двое мальчиков 15 и 17 лет.[16]

В конце июня, Ic 161-й пехотной дивизии арестовал пятерых детей: трех девочек (12, 15 и 16 лет) и двух мальчиков (15 и 17 лет). Исходя из донесения разведывательного отдела, дети были арестованы по причине предъявленных документов, оформленных неподобающим образом. В ходе допроса, «на основании нескольких противоречивых показаний, к детям были применены меры физического воздействия»,[17] в результате чего у одной девочки были выбиты показания о том, что она помогала спрятаться русскому летчику со сбитого самолета. 

После допроса и составления донесения для тайной полевой полиции, дети были переданы в GFP-группу 580, находящуюся в Сычевке. Методы работы GFP-группы 580 были показаны в статье «GFP – секретная полевая полиция. Террор на оккупированных территориях».[18]

Можно также констатировать, что террор в отношении детей был санкционирован приказом штаба группы Реке по борьбе с партизанами и шпионажем.[19] В приложении к этому приказу (фото 4) говорилось, что «разведка должна обратить особое внимание на всех местных членов коммунистической партии, а также на комсомольцев и пионеров».[20] Такое «внимание» означало арест, пытки и практически всегда расстрел. 

Мы рассмотрели лишь несколько примеров из истории лишь одной пехотной дивизий Вермахта. Накануне нападения Германии на СССР, на восточном направлении было подготовлено 163 дивизии[21] и в каждой дивизии были подразделения, специфика работы которых постоянно приводила к насилию над гражданским населением и военнопленными.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] “Stets zu erschießen sind Frauen, die in der Roten Armee dienen.” Geständnisse deutscher Kriegsgefangener über ihren Einsatz an der Ostfront. Hamburger Edition, 1997, S. 18.

[2] “Stets zu erschießen sind Frauen, die in der Roten Armee dienen.” Geständnisse deutscher Kriegsgefangener über ihren Einsatz an der Ostfront. Hamburger Edition, 1997, S. 45.

[3] Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in Weißrußland 1941 bis 1944. Christian Gerlach. Hamburger Edition, November 2000, S. 857.

[4] Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in Weißrußland 1941 bis 1944. Christian Gerlach. Hamburger Edition, November 2000. S. 296-297.;  Niederschrift über die Besprechung am 29.11.41 - 14.00 Uhr i. d. Ortskommandantur Kalinin, BA-MA RH 23/224. Zur Besatzungsdauer Kohl, S. 169.; OK I/302, Betr.: Zivilbevölkerung in Kalinin, an XXVII. AK v. 1.12.1941, BA-MA RH 23/224.; Vgl. Kohl, S. 166-170.

[5] “Stets zu erschießen sind Frauen, die in der Roten Armee dienen.” Geständnisse deutscher Kriegsgefangener über ihren Einsatz an der Ostfront. Hamburger Edition, 1997, S. 62.

[6] Die deutsche Ordnungspolizei und der Holocaust im Baltikum und in Weißrußland 1941–1944, Wolfgang Curilla, Schöningh Paderborn; Auflage: 2., durchges. Aufl. Dezember 2005, S. 476, 493.

[7] “Stets zu erschießen sind Frauen, die in der Roten Armee dienen.” Geständnisse deutscher Kriegsgefangener über ihren Einsatz an der Ostfront. Hamburger Edition, 1997, S. 70.

[8] 161-я пехотная дивизия входила в состав боевой группы Реке.

[9] Gruppe Recke, Abt. Ic, den 29. April 1942. Befehl über Ausgabe von Ausweisen für die Zivilbevölkerung im Operationsgebiet. NARA, T-315 R-1448, f. 554-555.

[10] 161. Inf.-Division, Abt. Ic, Div.Gef.St., den 1. August 1942. Bezug: XXXXVI. Pz.K., Ic vom 25.7.42; Betr.: Evakuierung und Internierung der Zivilbevölkerung im unmittelbaren Frontgebiet. Dem Gen. Kdo. XXXXVI. Pz.K., Abt. Ic. NARA, T-315 R-1448, f. 856.        

[11] 161. Inf.-Division, Abt. Ic, z.Zt. Bukontowo, den 27. Juni 1942, Protokoll über die standgerichtliche Verurteilung von 18 Russen zum Tode. NARA, T-315 R-1448, f. 667.  

[12] 161. Inf.-Division, Abt. Ic, Div.Gef.St., den 26. Juni 1942. Protokoll über die standgerichtliche Verurteilung drei Russen zum Tode. NARA, T-315 R-1448, f. 670. 

[13] 161. Inf.-Division, Abt. Ic, z.Zt. Bukontowo, den 27. Juni 1942, Protokoll über die standgerichtliche Verurteilung von 18 Russen zum Tode. NARA, T-315 R-1448, f. 667.   

[14] Антропологическое исследование Куренковой Анастасии, октябрь, 2014 г.  

[15] Антропологическое исследование Куренковой Анастасии, октябрь, 2014 г.  

[16] 161. Inf.-Division, Abt. Ic, Div.Gef.St., den 1. Juli 1942. Protokoll über die standgerichtliche Erschießung von 7 Russen. NARA, T-315 R-1448, f. 658.     

[17] 161. Inf.-Division, Abt. Ic, Div.Gef.St., den 27. Juni 1942. An die Geheime Feldpolizei in Sytschewka. NARA, T-315 R-1448, f. 668.             

[18] Журнал «Военная археология», 1 (34) 2015, с. 18-23.

[19] Gruppe Recke, Abt. Ic, den 6. Mai 1942. Betr: Partisanen und Spionage-Bekämpfung. NARA, T-315 R-1448, f. 527.  

[20] Gruppe Recke, Abt. Ic, den 6. Mai 1942. Betr: Partisanen und Spionage-Bekämpfung. NARA, T-315 R-1448, f. 531.  

[21] Б. Мюллер-Гиллербранд «Сухопутная армия Германии. 1933-1945. Справочник». Эксмо, Москва, 2003, с. 260. 

Об авторе:

Николай Борисович Калинин — писатель-документалист.