Ушёл Фидель.

…И – совпало. В этот же день в подмосковном Петрищево чествовали Зою Космодемьянскую. И Владимир Мединский вдруг обратил внимание (в комментарии для ТАСС): «…Они же ровесники! Фидель ушёл в возрасте 90 лет, а Зое в этом году, 13 сентября, исполнилось бы 93. Они оба наши современники! Всё, о чём мы вспоминаем как о далёком прошлом, – оно вот здесь, на расстоянии "вчера". То, что оставили нам, уходя, Зоя Космодемьянская, 28 панфиловцев или Фидель Кастро, – это не какая-то запылившаяся абстракция, это наша сегодняшняя жизнь».

Да, история – это не прошлое. История отличается от прошлого тем, что прошлое – завершённая константа, а история – бесконечна. Прошлое – это то, из чего люди творят историю – то есть будущее.

История Фиделя – это кубинская революция. Младшенькая сестрёнка нашей Революции, которой 100-й год пошёл. Потому-то кубинская – такая же наша. Она, конечно, и впрямь младшенькая и, может быть, не такая всемирно-внушительная – зато больно удалая и искренняя. А кое в чём – даже понятнее и нагляднее, чем старшенькая.

Сегодня на Кубе революция – это не факт из прошлого, не событие, которое случилось в такую-то дату и закончилось. На Кубе революция – это то настоящее, в котором живут сейчас и из которого получится будущее. Будущее светлое, конечно, потому что жизнерадостные кубинцы ни в каких другим оттенках эмоций ничего не смыслят и смыслить не желают.

Почему кубинцы свою революцию не отдают в прошлое?

Потому что революция для Кубы – это действительно Родина и Свобода. В гораздо более немудрёном, неприкрытом и бесспорном смысле, чем наш Октябрь.

Мы неоднократно указываем на государственность и суверенитет как на главное содержание Русской Революции. Но ведь русские большевики никакую Россию не создавали – она и до них была. Русские большевики «всего лишь» радикально разрубили кризис, смертельно угрожавший стране. Русские большевики не свергали власть иноземных оккупантов и их марионеток – они «всего лишь» надавали по зубам интервентам и предотвратили колонизацию. А перезагрузка (преемственное развитие на самом деле) государственности в инновационном (социалистическом) общественно-экономическом укладе в свою очередь решила задачу суверенитета – с суверенитетом в советскую эпоху получилось на загляденье.

Так вот. Революция Фиделя – это не «перезагрузка» кубинской государственности и кубинского суверенитета. Революция Фиделя – это и есть кубинская государственность и кубинский суверенитет. В кристальном, незамутнённом виде.

Кубинские барбудос утвердили государственность и суверенитет не в продолжение предыдущих их итераций – славных и успешных, просто объективно нуждающихся в обновлении. Кубинские барбудос утвердили государственность там, где до них был увеселительный курорт для богатеньких янки, а суверенитета никакого не предусматривалось.

А инновационный (социалистический) общественно-экономический уклад для кубинской революции – это уже не эксперимент, как для русских большевиков. Это внедрение на почве юной кубинской государственности опыта, который убедительно и впечатляюще доказал свою безусловную эффективность по части обеспечения суверенитета.

Итак, кубинская революция – это и есть государственность и суверенитет.

И потому слово «Остров Свободы», таким образом, следует понимать буквально.

И потому глупо удивляться (или умиляться) тому, что кубинцы, находясь более полувека под системным враждебным давлением мировой сверхдержавы, находясь в глобальной экономической изоляции, потеряв в 90-е поддержку единственного союзника, – живут, да, небогато, но не сдают  свою революцию в утиль, не меняют её на джинсы, колбасу и шенген.

И потому кубинцы знают, что любые трудности, кризисы и даже неудачи это всего лишь неизбежные спутники суверенности – то есть права и возможности жить как хочется и можется, а не как разрешают.

И потому Куба, революция и Фидель – не хуже нашего Октября самим фактом своего существования доказывают всем заинтересованным: чтобы быть свободным, не надо иметь суперсилы – достаточно желания, упрямства и самостоятельности.

…Фидель, уходя, оставил нам будущее.

То же самое будущее, которое, уходя, оставили нам Зоя и 28 панфиловцев.

Не зря они ровесники.