После публикации в интернете моего брестского дневника, я долго и много думал, читая отзывы, нужно ли продолжать писать, ведь те чувства и эмоции не повторяться. Нужно ли это кому-нибудь? Ведь отзывы были разные, большинство людей меня поддерживали, но кто-то не понял, кто-то обвинил в даже в спекуляции чувствами к погибшим детям, разное было, было и открыто обидное. Но я решил - однозначно писать! Даже если хоть один человек прочитает, пусть ему и не понравится написанное, пусть вызовет отрицательные эмоции ко мне, но они будут. Знаете, что рождает ненависть и что даже страшнее ее? Что хотят сделать с нами люди ненавидящие нашу страну и нас, русских, украинцев, белорусов и других – тех, кто живет на постсоветском пространстве? Они хотят сделать нас равнодушными! Равнодушными к друг другу, к чужой беде, к своей истории. Они хотят, чтобы мы думали только о себе, своем спокойствии и благосостоянии и потом, когда мечты о золотом унитазе не сбудутся, показать из-за кого. Из-за соседа, власти, чиновника. А потом война как средство исправить свои ошибки. Война ненавидящих друг друга, при одобрении и невмешательстве равнодушных. Война соседей, друзей, братьев.

И я решил, что буду писать, писать о судьбах тех кого мы нашли, известных и не известных, пусть кто-то узнает о них, о том как они воевали, как погибли и как их нашли, о наших чувствах, о тех местах, где мы их нашли, России - какая она за МКАДом и за пределами спальных районов городов. Пусть рождаются эмоции любые, положительные, отрицательные, главное пусть не будет равнодушных, и тогда не все потеряно.

Наша экспедиция – 200 человек поисковиков со всей России – приехала в Барятинский район Калужской области, н.п. Зайцева Гора, высота 269,8. Что сейчас знают об этом месте? Да немного и, наверное, немногие. Таких мест в России, Белоруссии, на Украине много, их называют Долины смерти, Долины славы, а мне кажется больше подходит Поле Памяти, потому что здесь хочется только молчать и помнить.

Именно здесь в апреле 1942 года в прорыв по болотам пошли 7 Советских дивизий и потеряли  до 80 процентов личного состава, именно здесь был совершен подвиг, не имеющий аналогов в истории войн. Здесь под позициями немцев был прорыт туннель, под немецкий опорный пункт заложено 25 тонн взрывчатки и он был уничтожен. Взрыв был такой силы, что в радиусе километра от места подрыва сработали минные поля, об этом сейчас напоминает огромная воронка с торчащими из нее бетонными балками. Сейчас здесь лес, он весь изрытый траншеями и воронками, усыпан пробитыми солдатскими касками и брошенной амуницией, а тогда было поле и болото. Немцы оседлали высоту еще в 1941 году, врылись, как водится, капитально, а наши дошли до подножия и залегли под огнем прямо в заболоченной низине. Она и сейчас при малейшем дожде превращается в болото. Мы работали тут в прошлом году, я здесь начинал свою поисковую деятельность в 90-е и всегда пробираясь через заросли кустарника, перепрыгивая с кочки на кочку по заболоченному черному лесу, обходя залитые водой воронки и траншеи, думал какой же все таки душевной силы были эти люди.

Меня, не изнеженного мужика, привыкшего к походной жизни поражало, как они больше двух лет могли здесь жить, сражаться, совершать подвиги, делать это абсолютно осмысленно, почти каждый день поднимаясь под огнем в атаку через поле усеянное трупами врагов и своих товарищей. Подумайте, огонь не разжечь, демаскирует, кухня не подойдет, простреливается, вся жизнь под прицелом с высоты, все перемещения  только с наступлением темноты, высушится и  хотя бы снять мокрое только ночью. Кто из нас может представить это?  Они смогли все это пережить и победить! Победить и не стать зверьми, не озлобиться, не дезертировать, не думать о своей шкуре, не сваливать вину за происходящее на власть, командиров, соседей...

Первого солдата в том году мы нашли случайно, проводя хозработы при установке лагеря. Он лежал у подножия высоты Малая из-под мха почти торчала каска, под ней останки молодого солдатика. Скорее всего, он погиб в апреле, очередь из немецкого пулемета попала ему в живот, пробив шинель, подсумки с патронами к винтовке, некоторые пули застряли в патронах, но остальные разорвали молодое сильное тело, он схватился за живот, выронил винтовку, тут она и лежала, ноги подогнулись, и он осел в снег. Так его и нашли с руками на животе, и подогнувшимися ногами в новых почти не ношеных солдатских ботинках. Кто он? Не знаю, медальона или подписных вещей не было.

Что думал, поднимаясь из траншеи? Может о девушке, о матери, о доме. Многие скептики говорят, солдат перед боем о Родине не думает, думает о близких, о жизни. А разве мать, девушка, дом - это не Родина? Это и есть Родина!!!

А о чем думаем мы ежедневно выходя из дома на работу, входя в метро, в офис??? Много мы думаем о своих близких? О матери, об отце? О больной престарелой соседке? Да ни черта!!! Думаем о чем угодно, о начальнике, кризисе, курсе доллара, отпуске, зарплате, покупках, о чем угодно, но не об этом. Вот и значит, что и о Родине мы не думаем, а они, и на смерть идя, - думали! И в окопе под обстрелом думали. А мы? Хуже мы! Мы равнодушными становимся!

Мы их потом возле этого солдатика больше 10 нашли, как встали из траншеи цепью так и лежали, 15 шагов солдат и расчет пулеметный с ними тут в цепи миной разорванный, так что двоих в радиусе 10 метров собирали. А всего в том году из это леса 106 человек вернулись и легли с товарищами своими. И каждый из них о матери, доме, девушке, друге, перед смертью думал - в этом и сила их!!! В томЮ что не равнодушные они были.

А мы опять к ним пришли, за теми, кто еще под кочками и березками лежит! А Вы помните того солдатика, что очередь в живот у высоты Малая принял, потому что за Вас, за меня. И товарищей его с ним в цепи шедших. Нельзя их предать и забыть.