Я уезжаю в Москву к ее суете, делам. Огромное спасибо всем тем кто помогал нам, кто работал вместе с нами, дирекции музея Брестской крепости - за понимание и содействие, властям Бреста, Малориты, военным комиссарам, милиции, всем, всем. Отдельное спасибо ребятам, которые очень любят свой родной город, свою Крепость, - Пете Пецко, Юре Грудовику, Олегу, Саше, Диме, командиру роты 52 батальона Сергею, командиру взвода Саше, командованию и всем солдатам 52 поискового батальона Белорусской армии - за совместную работу. Ну и моим родным батальонцам - командиру подполковнику Мансурову Владимиру Ильичу, командиру роты Антону Елину, сержантам Малкину, Карпову, рядовым Никольскому, Спиридонову - особое спасибо за поддержу и работу вместе на Брестской земле.  Я пришел в Крепость в 5.00 сегодня, крепость не спала, она дремала вполглаза, как часовой на посту, чутко прислушиваясь к происходящему в ней. Я не потревожил ее, может, за эту неделю она привыкла к нам. На месте засыпанной воронки, откуда были извлечены тела погибших, стоял и дремал аист. Аист - это олицетворение мира, может, и души павших обрели покой и мир, во всяком случае, я очень на это надеюсь. Буг и Мухавец дышали туманом, солнце всходило прямо из бетонной звезды. Мы вышли через Холмские ворота и шли вдоль реки к центральному входу, Антон сказал: "Ведь тогда было все так же?" Нет. Тогда в 5.15 уже стоял грохот разрывов, тут был ад, уже наверное погибли те солдаты которых мы нашли, уже может быть были убиты те женщины и дети. Ведь в этом вся сущность нацизма, подлость и лицемерие - его суть, возвышение одного человека над другим - и не по моральным, умственным, деловым качеством, а за счет природной принадлежности к какому-то виду, роду, племени - просто, тупо и для скота! Скотом легче управлять, ему уже ничего не надо, он уже "избранный", ему надо только мучать и убивать, чтобы подтверждать самому себе свою исключительность. А это ему предоставят в достатке. ЗАПОМНИТЕ: ФАШИЗМ - ЭТО НЕИЗЛЕЧИМАЯ БОЛЕЗНЬ, ЛЕКАРСТВО ОТ ФАШИЗМА ОДНО - ПУЛЯ. Не знаю, дошли ли мои слова из этого дневника хоть до кого-то, изменится кто-нибудь после прочитанного, изменит он ли свое отношение к стране, к жизни, к себе. Хотелось бы. Просто может быть поздно - так поздно, что будет уже не вернуть ничего... Я покидаю Крепость и Брест, и у меня теперь есть тут свои святые - Иван Маркович Дихно и другие. И может быть, со мной теперь три маленьких Ангела, которых я не предам никогда. Мы им нужны, чтобы помнить и не допустить войны.